Песец

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Песцы»)
Перейти к: навигация, поиск
Песец
Научная классификация
Международное научное название

Vulpes lagopus (Linnaeus, 1758)

Синонимы
  • Alopex lagopus (Linnaeus, 1758)
  • Canis lagopus Linnaeus, 1758
Ареал

Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Вызывающие наименьшие опасения
IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/899 899 ]

Систематика
на Викивидах

Поиск изображений
на Викискладе
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Обыкновенный песе́ц, или полярная лисица[1], реже арктическая лиса (лат. Vulpes lagopus, [syn. Alopex lagopus] от др.-греч. ἀλώπηξ «лисица» и λᾰγώπους «зайценогая») — хищное млекопитающее семейства псовых, единственный представитель рода песцов (Alopex). Небольшое хищное животное, напоминающее лисицу. Длина тела 50—75 см, хвоста — 25—30 см, высота в холке — 20—30 см. Средняя масса тела самца — 3,5 кг, максимальная — до 9 кг, самки — 3 кг[2][3]. В отличие от лисицы, тело у песца приземистое, морда укороченная; уши закруглены, слабо выступают из зимней шерсти (это предохраняет их от обморожения). Название вида — lagopus — в переводе с греч. «заячья лапа»: подошвы лап у песцов покрыты жёсткими волосами.

Единственный представитель семейства псовых, которому свойственен выраженный сезонный диморфизм окраски. По окраске различают обычного белого (зимой — чисто-белый, летом — грязно-бурый) и голубого песца. У последнего зимний наряд тёмный: от песочного и светло-кофейного до тёмно-серого с голубоватым отблеском и даже коричневого с серебром. Голубые песцы встречаются во всех популяциях, но на материке они редки, а на некоторых островах, напротив, преобладают.

Весенняя линька песцов, как правило, начинается в марте—апреле и длится до 4 месяцев. Осенняя — с сентября по декабрь. Лучший мех у песцов бывает в январе — феврале.





Распространение и подвиды

Песец распространён за Северным полярным кругом, на побережье и островах Северного Ледовитого океана, в тундровой и лесотундровой зонах. В России это типичный представитель фауны материковой тундры и лесотундры. Во время зимних кочевок песец заходит до юга Финляндии, южной части Прибайкалья, низовьев Амура.

Образует 10 подвидов. Столь слабо выраженная географическая изменчивость обусловлена большой подвижностью песца и постоянным смешением популяций.

Образ жизни и питание песца

Типичными местами обитания песца служат открытые тундры с холмистым рельефом. На песчаных сопках и береговых террасах он роет норы, сложные подземные лабиринты со множеством входов. Нору песец роет в мягком грунте в окружении камней (они защищают вход от раскапывания крупными хищниками) до уровня вечной мерзлоты, углубляя её по мере того, как грунт оттаивает. Норы никогда не бывают дальше полукилометра от воды. Подходящих мест для строительства нор в тундре мало, поэтому песцы используют их годами, иногда на протяжении 15—20 лет подряд, а с перерывами — сотни и даже тысячи лет, так что некоторые холмы бывают сплошь изрыты. Реже песцы селятся среди россыпей камней или в грудах плавника на побережье. Зимой песец нередко довольствуется простым логовом в снегу.

Песец всеяден, в состав его корма входит около 125 видов животных и 25 видов растений. Однако его основу составляют мелкие грызуны, особенно лемминги, а также птицы. Питается как выброшенной на берег, так и добытой рыбой, а также растительной пищей: ягодами (черникой, морошкой), травами, водорослями (морской капустой). Иногда нападает даже на телят северного оленя, отбившихся от стада. Не отказывается от падали. На побережье песец часто сопровождает белых медведей, и ему достается часть мяса убитых тюленей. Наконец, он поедает попавших в капканы зверей, не делая исключения даже для других песцов. Летом запасает в логове излишки пищи на зиму.

У песца хорошо развиты слух и обоняние; несколько слабее — зрение. Голос представляет собой тявкающий лай.

Социальная структура и размножение

Как правило, эти звери моногамны, хотя иногда (на Командорских островах) наблюдаются случаи полигамии. Типичная семья песцов состоит из самца, самки, молодых самок из предыдущего помета и детёнышей текущего года. Обычно семьи живут отдельно, однако могут селиться и колониями по 2—3 семьи. Площадь участка обитания семьи песцов колеблется от 2 до 30 км². Значительную часть года песец проводит, кочуя в поисках пищи. Ко времени размножения песцы возвращаются в те места, откуда откочевывали осенью—зимой, и либо занимают готовые норы, либо выкапывают новые.

Течка происходит в марте—апреле и сопровождается драками самцов. Беременность 49—57 дней; в помёте 7—12 и более детёнышей (самое большое число среди хищников). Самец вместе с самкой заботится о потомстве. Белые песцы рождаются покрытые тёмным, дымчато-бурым мехом, голубые — почти коричневые. Глаза открываются на 9—18 день; в возрасте полугода достигают размера родителей. Размножаться могут уже на следующий год, хотя полного развития достигают лишь на второй год (очень редко на первый).

Факторы, влияющие на численность

Численность песцов подвержена резким колебаниям в зависимости от обилия кормов, (особенно леммингов). Большое влияние на численность местных популяций оказывают миграции. Каждую осень множество зверей, населяющих тундры, направляется вдоль морских побережий и речных долин к югу. Весной песцы постепенно возвращаются назад. В голодные годы эти переселения принимают особенно массовый характер. Многие из кочующих зверей погибают.

Песца преследуют более крупные хищники. На него нападают лисицы, росомахи и волки; молодых песцов хватают орланы и белые совы. Молодняк часто гибнет от глистных инвазий, взрослые — от дикования (ВЭТЖ), реже — от бешенства.

Продолжительность жизни песцов в естественной среде обитания — 6—10 лет.

Хозяйственное значение

Песец — важный промысловый зверь, является источником ценного меха; на севере составляет основу пушного промысла. Особо ценятся шкурки голубого песца, который является также объектом клеточного разведения. На островах, окруженных незамерзающим морем, налажено полусвободное разведение — песцы живут на свободе и по сигналу прибегают на корм к специальным ловушкам. Фермы для разведения песцов имеются в северных и средних широтах Америки, Европы и Азии.

Систематика

Ранее песцы выделялись в отдельный род Alopex (Kaup, 1829)[4], в настоящее время иногда включаются в род лисиц[5], первоначально — в род волков[6].

Подвиды

Галерея

Напишите отзыв о статье "Песец"

Примечания

  1. Соколов В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Млекопитающие. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1984. — С. 94. — 10 000 экз.
  2. [www.mnh.si.edu/mna/image_info.cfm?species_id=2 Alopex lagopus]. North American Mammals. Smithsonian National Museum of Natural History. Проверено 11 октября 2009. [www.webcitation.org/61ALqF3PR Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
  3. Arctic Fox // [www.carnivoreconservation.org/files/actionplans/canids.pdf Canids: Foxes, Wolves, Jackals and Dogs] / Claudio Sillero-Zubiri, Michael Hoffmann and David W. Macdonald. — IUCN, 2004. — С. 117. — 430 с. — ISBN 2-8317-0786-2.
  4. [www.itis.gov/servlet/SingleRpt/SingleRpt?search_topic=TSN&search_value=180601 Alopex] по данным Объединённой таксономической информационной службы (ITIS(англ.)
  5. [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/212.html Позвоночные животные России]
  6. [www.itis.gov/servlet/SingleRpt/SingleRpt?search_topic=TSN&search_value=998413 Canis lagopus] по данным Объединённой таксономической информационной службы (ITIS(англ.)

Ссылки

  • [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/212.html Позвоночные животные России: Песец]
  • Wozencraft, W. C. [www.departments.bucknell.edu/biology/resources/msw3/ Mammal Species of the World] / Wilson D. E. & Reeder D. M. (eds). — 3rd edition. — Johns Hopkins University Press, 16 November 2005. — ISBN 0-801-88221-4. OCLC [www.worldcat.org/oclc/62265494 62265494]
  • Вид [www.marinespecies.org/aphia.php?p=taxdetails&id=404130 Vulpes lagopus] в Мировом реестре морских видов (World Register of Marine Species(англ.)

Отрывок, характеризующий Песец

«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .