Песчаное (Мелитополь)

Район города Песчаное укр. Пiщане Страна УкраинаУкраина Область Запорожская областьЗапорожская область Район Мелитополь Координаты 46°48′53″ с. ш. 35°21′53″ в. д.46.81472° с. ш. 35.36472° в. д. / 46.81472; 35.36472    Основан 1840-е Официальный язык украинский, русский Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Почтовый индекс 72306 Автомобильный код AP, КР / 08

К:Населённые пункты, основанные в 1840 году

Песчаное (укр. Пiщане), — исторический район города Мелитополя, лежащий на правом берегу Песчанского ручья. Получил своё название от села Песчаного, которое располагалось на этом месте в конце XIX — начале XX века, а в 1939 году было включено в состав Мелитополя.

География

Песчаное расположено на южной окраине Мелитополя и со стороны города ограничено Песчанским ручьём, правым притоком Молочной реки. К югу от Песчаного находятся поля Новенского сельского совета и посёлок Садовое. К востоку от Песчаного протекает Молочная река, за которой находится село Константиновка.

Юго-восточная часть Песчаного расположена в долине Молочной реки, северо-западная — на высоком правом берегу. Склон долины проходит в районе переулка Павла Сивицкого, разделяя район на нижнюю и верхнюю части.

Через северо-западную окраину Песчаного по проспекту Богдана Хмельницкого проходит автомагистраль М-18 Харьков—Симферополь. Кроме того автомагистраль М-14 Одесса—Мелитополь—Новоазовск идёт через центр Песчаного, по улицам Белякова, Павла Сивицкого, Михаила Оратовского и Александра Невского. Грузовые автомобили, которым въезд в центр города запрещён, действительно вынуждены двигаться по этому маршруту, но легковые обычно едут через центр города из-за традиционно плохого качества дорог на Песчаном.

История

Возникновение

Первое известное упоминание о Песчаном относится к 1862 году. Именно тогда в подготовленном проекте преобразования городского общественного управления в Мелитополе отмечалось, что «Местность, называемая г. Мелитополь, не составляет отдельного поселения, к ней примыкают не только сельские поселения - слобода Кизияр и Песчаная Балка, но и самое население города отчасти смешано с сельским населением».

Однако, в списках населённых мест Таврической губернии за 1864 год ни Песчаная Балка, ни Песчаное не упоминается. По-видимому, возникновение Песчаного и его юридическое оформление как отдельного населённого пункта не совпадают во времени: только после утверждения городской черты Мелитополя, из частей, оставшихся за её пределами, были образованы два самостоятельных населенных пункта — Песчаное к югу от города и Кизияр к северу.

Краевед Николай Крылов относит возникновение Песчаного к 1840-м годам, когда начался процесс выселения государственных крестьян из Мелитополя. Эту точку зрения подтверждает и рапорт Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора Министру внутренних дел от 19 декабря 1853 года, в котором, в частности, говорится: «Государственные крестьяне... объявили, что большая часть из них устроились домами и усадьбами в южной стороне города, по дороге, идущей к земле колониста Луковича... и поселяне всегда имели на ней хорошее хлебопашество и бахчи».

Российская империя

1 сентября 1868 года на сходе крестьян Мелитопольского сельского общества было решено ходатайствовать о выделении Кизиярского и Песчанского участков в самостоятельные сельские общества. Ходатайство было поддержано Таврическим губернским по крестьянским делам Присутствием, Министерством финансов и Министерством внутренних дел. Однако только 17 октября 1877 года Главный комитет об устройстве сельского состояния решил «разрешить разделение Мелитопольского сельского общества на два отдельные общества»: Кизиярское и Песчанское в пределах Терпеньевской волости. Площадь Песчанского сельского общества составила 7321.5 гектар.

В конце XIX века Песчаное быстро росло, что можно видеть из следующей таблицы:

Год	Население	Число дворов	Источник
1886	1907	233
1889	2184	332
1892	2326	333
1900	3739	436

В 1874 году в селах Кизияр и Песчаное были открыты одноклассные начальные народные училища.

К 1886 году в Песчаном уже действовала школа, в 1887 году появилась библиотека. В 1891 году в общественной народной школе в Песчанском обучалось 85 мальчиков и 35 девочек. В 1910 году при песчанской школе был создан садоводческий участок.

В 1894 году в Песчаном было открыто второе земское народное училище.

В 1899 году у Песчанского сельского общества был куплен участок земли около тюрьмы для постройки мелитопольской земской больницы.

В 1904 году в Мелитопольской городской думе рассматривался вопрос о присоединении сел Песчаного и Кизияра к городу. Дума, в виду не разработанности вопроса, оставила его открытым.

В 1909 году при Песчанском 2-м училище, «в виде послеобеденной смены», было открыто Песчанское 3-е училище.

Советский Союз

В 1927-1933 годах в сёлах Песчаное и Кизияр были образованы колхозы «14 лет Октября», «Коммунар», «Заря», «Проминь культури», им. Сталина, которые стали подчиняться городскому совету.

В 1939 году село Песчаное было включено в состав города Мелитополя. К этому моменту Песчаное уже практически приобрело свои современные границы, и включало нынешние улицы Михаила Оратовского, Белякова, Белоусова, Бадыгина, Александра Невского, Павла Сивицкого, Песчанскую. Дворы, расположенные на этих улицах, имели большие огороды (так что, например, огороды ул. Белякова смыкались с огородами ул. Калинина (ныне - М. Оратовского)). На месте этих огородов позже были созданы другие улицы района.

В 1941 году, вскоре после оккупации Песчаного фашистами, возобновили работу две закрытые советской властью церкви, церковь святого Андрея Критского и кладбищенская Иоанно-Предтеченская церковь. После войны обе церкви были закрыты (Иоанно-Предтеченская — только в начале 1960-х).

В начале 1970-х годов шаткий деревянный мост через Песчанский ручей был заменён новым железобетонным, а спуск с горы по ул. Белякова был сглажен и покрыт бетонными плитами. После этого стало возможным пустить по улицам Белякова, Тельмана (ныне - П. Сивицкого) и Воровского (ныне - Монастырская) два кольцевых автобусных маршрута, №4 и 5.

До середины 1970-х годов школа № 8 занимала 3 одноэтажных корпуса. Один из них находился на месте садика "Рябинушка", два других находятся рядом с новым зданием школы, вверх и вниз по ул. Михаила Оратовского, и продолжают использоваться в учебных целях. Новый корпус 8-й школы был открыт к началу 1976/1977 учебного года.

Независимая Украина

В начале 1990-х годов на полях Новенского сельсовета между Песчаным и Молочной рекой возникло несколько дачных товариществ ("Ромашка" Моторного завода, "Зелёный луг" завода Автоцветлит). Вскоре в них были проведены электричество и вода, на многих участках были построены дома и разбиты сады.

Сиреневая роща на горе между улицами Белякова, Ушакова и переулком Павла Сивицкого в начале 1990-х годов была выкорчевана, и на её месте было начато строительство трёх панельных пятиэтажек. Одновременно на ул. Ушакова стали строить котельную для их отопления. Вскоре стройки были остановлены, кирпичная котельная была разобрана ещё в 90-е годы, а каркасы трёх пятиэтажек до сих пор возвышаются над центром Песчаного. В 2014 году строительство пятиэтажек было продолжено.

В 2004-2006 годах Песчаное было газифицировано.

Образование

Школа № 8

Средняя школа № 8
Основана	1988
Директор	Заменягре Елена Михайловна
Тип	школа
Учеников	530
Классов	21
Сотрудников	60
Адрес	г. Мелитополь Запорожской области, ул. М. Оратовского, 147
Телефон	Work+38(0619)43-78-05
Эл. почта	znz8@i.ua
Сайт	[www.znz8melitopol.pp.ua 8melitopol.pp.ua]
Язык	украинский
Профиль	филологический, биотехнологический

Церковно-приходская школа при церкви Андрея Критского была основана на Песчаном в 1898 году. До 1935 года школа оставалась начальной, а в марте 1935 года была преобразована в 7-летнюю. По вечерам школа работала как вечерняя, обучая грамоте взрослых.

В годы войны школа закрывалась, и открылась снова 12 ноября 1943 года, сразу после освобождения Мелитополя.

С 1961 года школа стала 8-летней. Школа располагалась в трёх одноэтажных корпусах, один из которых находился на месте садика «Рябинушка», а два других рядом с нынешним главным корпусом школы. Школа работала в 2 смены, кроме того существовала третья смена для рабочей молодёжи.

В 1953 году с целью «охвата рабочей молодёжи обучением в семилетних и средних школах» горисполком принял решение открыть школу рабочей молодёжи № 3 при средней школе № 8 «на посёлке Песчаное».

В 1976 году был открыт новый корпус школы, а школа стала 10-летней.

Школьный спортивный зал находился в неудовлетворительном состоянии ещё с 1970-х годов. В 2001 году была предпринята попытка отремонтировать спортзал, но ремонт был проведён некачественно, и через несколько дней после завершения ремонта в зале обвалился потолок. Тем временем уроки физкультуры в летнее время проходили на улице, а зимой — в школьных коридорах. Ремонт спортзала был завершён только в 2010—2011 учебном году.

Год	Учеников	Классов	Учителей
1935	150
1943-1944	320	13	18
1950-1951	500	19	27
1957-1958	492	19
1961	595	19	31
1970-1971	492	16	26
2008-2009	610	22	43
2012-2013	511	20

В составе сборной города ученики школы добивались успеха на областных шахматных турнирах. Ученица школы Екатерина Зинченко была победителем Всеукраинской олимпиады по украинскому языку и Всеукраинского конкурса-защиты научных работ Малой академии наук о творчестве Гоголя

Директорами школы в разные годы были В. П. Жилов, М. М. Литовченко, М. Ю. Винокурова, М. Ю. Романов, С. Я. Сыродой. С 1999 года директором была Светлана Филипповна Голикова, а с 2014 — Елена Михайловна Заменягре.

Детский сад № 49 «Рябинушка»

Расположен по адресу ул. Белякова, 105-а. Заведующая Катане Наталья Анатольевна. В 2012 году в детском саду проведён ремонт.

Транспорт

Автобусная остановка "Белякова" расположена вблизи перекрёстка улиц Белякова и Песчанской. Она является конечной для автобусных маршрутов № 1 Белякова – Ж/д Вокзал, № 3 Белякова – Новый Мелитополь, № 5 Белякова – Центральный Рынок, № 24 Белякова – Северный Переезд.

Предприятия

Песчаное является спальным районом, и предприятий в нём немного. С 1956-1958 годов на ул. Павла Сивицкого действуют две артезианских скважины горводоканала. На просп. Богдана Хмельницкого стоят две Мелитопольские телебашни.

Ссылки

• [kontry.net/karta Карта Мелитополя]

Отрывок, характеризующий Песчаное (Мелитополь)

– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.