Петербургская школа функциональной грамматики

(ПШФГ) направление функциональной грамматики, ориентированное на описание системы семантических категорий в их языковом выражении, центром разработки которого с начала 1990-х гг. является Отдел теории грамматики Института лингвистических исследований Российской Академии наук.

Эта школа выросла из идей Ленинградской грамматической школы и Ленинградской аспектологической школы.

Ведущую роль в работе ПШФГ сыграла научная и организационная деятельность Александра Владимировича Бондарко.

Для ПШФГ характерно сочетание двух направлений анализа и описания языкового материала — исходно-семантического и исходно-формального. Основной принцип построения грамматики связан с подходом «от семантики к средствам ее выражения».

Разработанная в рамках ПШФГ модель функциональной грамматики представляет собой одно из существующих направлений функционально-грамматических исследований. Категориальная грамматика, направленная на описание системы семантических категорий в их языковом выражении, и коммуникативная грамматика, направленная на описание того, как конкретный речевой смысл воплощается в живом функционировании высказываний участников общения, дополняют друг друга, отражая разные стороны лингвистической функциологии.

Этапы формирования концепции школы

Концепция ПШФГ складывалась на основе аспектологии и выросла из идей Ленинградской аспектологической школы, основателем которой был Ю. С. Маслов (Маслов 1959; 1978; 1984). Исследование связей между видом и способами действия, взаимодействия значений видовых форм и контекста повлекло за собой введение в лингвистику понятия аспектуальности.

В трудах А.В.Бондарко 1970-х - 1980-х гг. исследовались «соседние» поля, ближайшие к аспектуальности: темпоральность, временная локализованность, таксис (см. Бондарко 1971 а; 1071 б; 1976; 1978; 1983; 1984). Это направление исследований было развито и другими учеными, работы которых составили содержание сборников статей по функциональному анализу грамматических категорий и единиц, а также грамматических аспектов высказывания, издаваемых под редакцией А.В.Бондарко в 1970-е - 1980-е гг. (1973, 1976, 1980, 1986). Эти сборники были подготовительным этапом работы над созданием шеститомной коллективной монографии "Теория функциональной грамматики", первый том которой вышел в 1987 г.

В этом коллективном труде (ТФГ 1987; 1990; 1991; 1992; 1996а; 1996б) выделяются и описываются 4 группировки полей: (1) ФСП с предикативным центром: аспектуальность, темпоральность, модальность и др.; (2) ФСП с субъектно-объектным ядром: субъект, объект, коммуникативная перспектива высказывания; (3) ФСП с качественно-количественным ядром: качественность, количественность, компаративность, посессивность; (4) ФСП с обстоятельственным ядром: локативность, обусловленность.

Анализ функционально-семантического поля был проведён главным образом на материале русского языка.

В создании ТФГ 1987-1996 приняли участие 44 автора (не только из России, но и из других стран). Таким образом сформировалась концепция ПШФГ.

Дальнейшие этапы работы ПШФГ отразились в коллективной монографии "Межкатегориальные связи в грамматике" (1996) и многотомной серии коллективных работ под общим заголовком "Проблемы функциональной грамматики" (выходивших в 2000 - 2013 гг.). Эти труды были посвящены взаимодействию категорий морфологии и синтаксиса в высказывании (2000), семантической инвариантности/вариативности (2002), полевым структурам (2005), категоризации семантики (2009) и принципу естественной классификации (2013).

Ответвлением этой школы можно считать Санкт-Петербургскую школу онтолингвистики.

Идеи ПШФГ разрабатывались в ходе диалога и тесного научного контакта с Ленинградской (Санкт-Петербургской) типологической школой.

Библиография

1973

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Функциональный анализ грамматических категорий. Л., 1973.

1976

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Функциональный анализ грамматических категорий и единиц. Л., 1976.

1980

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Функциональный анализ грамматических единиц. Л., 1980.

1986

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Функциональный анализ грамматических аспектов высказывания. Л., 1986
• Бондарко А. В. (отв. ред.). Функционально-типологические проблемы грамматики. Тезисы научно-практической конференции «Функциональное и типологическое направления в грамматике и их использование в преподавании теоретических дисциплин в вузе». Вологда, 12-13 июня 1986 г. Ч. 1-2. Вологда: ЛО ИЯ АН СССР, Вологодский гос. пед. ин-т, 1986.

1987

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука, 1987.- 348 с. (ТФГ 1987; изд. 2-е, стереотипное — М., 2001).

1989

• Шубик С. А. Категория залога и поле залоговости в немецком языке. Л.: ЛО изд-ва «Наука», 1989. – 124 с.

1990

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. Л., 1990.- 264 с. (ТФГ 1990).

1991

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Теория функциональной грамматики: Персональность. Залоговость. СПб., 1991.- 371 с. (ТФГ 1991).

1992

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность / неопределенность. СПб., 1992.- 348 с. (ТФГ 1992).

1993

• Шелякин М.А. Cправочник по русской грамматике. М.: Русский язык, 1993.- 000 с. ( 5-е издание, стереотипное: М.: Дрофа, 2006.- 5+355 с.

1996

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Теория функциональной грамматики: Качественность. Количественность. СПб.: Наука, 1996.- 264 с. (=ТФГ 1996 а).
• Бондарко А. В. (отв. ред.). Теория функциональной грамматики: Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. СПб.: Наука, 1996.- 229 с. (= ТФГ 1996 б).
• Бондарко А. В. (отв. ред.). Межкатегориальные связи в грамматике. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996.- 231 с.
• Бондарко А. В. (отв. ред.). Взаимодействие грамматических категорий в языке и речи. Тезисы докладов конференции. Вологда, 27-29 сент. 1996 г. / Ред. колл. А. В. Бондарко, С. М. Кибардина, Н. А. Козинцева, В. С. Храковский и др. Вологда: «Русь», 1996.

1999

• Poupynin Y. A. Interaction between aspect and voice in Russian. München, 1999.

2000

• Бондарко А. В., Шубик С.А. (отв. ред.). Проблемы функциональной грамматики: Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. Санкт-Петербург: "Наука", 2000. 346 с. 1000 экз. ISBN 5-02-028440-8.
• Functional Grammar: Aspect and Aspectuality. Tense and Temporality. München, 2000.
• Voyeikova M.D. Russian existential sentences: a functional approach. München: LINCOM EUROPA, 2000.
• Парменова Т.В. Практическая функциональная грамматика русского языка (Specimina philologiae Slavicae, 127). München, 2000.- 247 с.

2001

• Бондарко А. В. (отв. ред.). Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. 2-е изд. - Москва: Эдиториал УРСС, 2001. - 348 с. (Первое издание - Ленинград: "Наука", 1987).
• Бондарко А. В. (отв. ред.). Теоретические проблемы функциональной грамматики: Материалы Всероссийской научной конференции (Санкт-Петербург, 26-28 сентября 2001 г.). - СПб.: Наука, 2001. - 208 с.
• Шелякин М. А. Функциональная грамматика русского языка. М.: Русский язык, 2001.- 288 с.

2002

• Бондарко А. В., Шубик С.А. (отв. ред.). Проблемы функциональной грамматики. Семантическая инвариантность / вариативность. СПб.: "Наука", 2002 г. - 366 стр.

2005

• Бондарко А. В., Шубик С.А. (отв. ред.). Проблемы функциональной грамматики: Полевые структуры. - СПб.: "Наука", 2005. - 480 с. Тираж 800 экз. ISBN 5-02-026996-4

2006

• Шелякин М.А. Cправочник по русской грамматике. 5-е издание, стереотипное. М.: Дрофа, 2006.- 5+355 с. (первое изд.: М.: Русский язык, 1993).
• Князев Ю.П. Грамматическая семантика: Русский язык в типологической перспективе. — М.: Языки славянских культур, 2007. — 704 с. — (Studia philologica). — ISBN 5-9551-0178-0.

2009

• Бондарко А.В., Шубик С.А. (отв. ред.) Проблемы функциональной грамматики: Категоризация семантики. СПб.: Наука, 2009.

2010

• Воейкова М.Д. (отв. ред.). Избыточность в грамматическом строе языка. Acta Linguistica Petropolitana. Т VI, ч.2.

2011

• Воейкова М.Д. (отв. ред.). Системные связи в грамматике и тексте. Материалы чтений памяти Ю.А. Пупынина 30 апреля 2010 г. СПб.: Нестор-История, 2011.- 236 с.
• Попова Л.В. Лингвистический термин: проблема качества (Опыт составления Комплексного словаря терминов функциональной грамматики). 2-е изд. М.: Флинта, 2011.- 198 с.

2013

• Бондарко А.В., Казаковская В.В. (отв. ред.) Проблемы функциональной грамматики. Принцип естественной классификации. М.: Наука, 2013.- 513 с.
• Бондарко А.В. (отв. ред.). Глагольные и именные категории в системе функциональной грамматики. СПб.: Нестор-История, 2013. - 360 с.

Ссылки

• iling.spb.ru/grammar/
• А.В. Бондарко - [www.gramota.ru/biblio/magazines/mrs/mrs2003-01/28_479 Петербургская школа функциональной грамматики], «Мир русского слова», № 1, 2003 год
• studme.org/1777111018568/literatura/peterburgskaya_shkola_funktsionalnoy_grammatiki_teoriya_funktsionalnoy_grammatiki_tfg_bondarko

window.edu.ru/catalog/pdf2txt/459/38459/16257 elementy.ru/catalog/8271/Peterburgskaya_shkola_funktsionalnoy_grammatiki_iling_spb_ru_grammar/t129/Morfologiya_i_sintaksis iling.spb.ru/grammar/biblioteka.htm static.ozone.ru/multimedia/book_file/1007276360.pdf

Отрывок, характеризующий Петербургская школа функциональной грамматики

– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.