Петербургский протокол (1826)

Петербургский протокол или Протокол 4 апреля – соглашение, подписанное в Санкт-Петербурге 23 марта (4 апреля) 1826 года представителями России и Великобритании. С российской стороны протокол подписали министр К.В. Нессельроде и посол в Лондоне Х. А. Ливен, с британской стороны — эмиссар британского правительства герцог Артур У. Веллингтон.

Предыстория

Веллингтон прибыл в Петербург в феврале 1826 года с целью передать поздравление с восшествием на престол новому русскому императору и для проведения конфиденциальных русско-британских переговоров по Восточному вопросу.

Наибольший интерес для европейской дипломатии в этот момент вызывали события Греческой войны за независимость, в отношении к которой российская дипломатия была крайне непоследовательна. Сперва Александр I, ссылавшийся на обязательства, налагаемые на Россию участием в Священном союзе, отказывал восставшим в праве бунтовать против своего монарха, позже он стал выказывать откровенную симпатию к восставшим грекам и особенно – к тем из их лидеров, которые состояли на российской службе (Ипсиланти , Каподистрии и др.). В январе 1824 года Александр I предложил свой план греческого урегулирования: восставшие провинции должны быть разделены на три группы (Западная Греция, Восточная Греция и Морея), каждая из которых будет превращена в вассальное княжество Османской империи на таких же приблизительно условиях, как Молдавия и Валахия. Когда в июне 1824 года об этих планах стало известно, они вызвали протест и у греков (временное правительство в Навплии опубликовало ноту протеста), несогласных с разделением страны и сохранением турецкого владычества, и у правительства султана, что привело к ослаблению влияния российской дипломатии на Балканах. В свою очередь британское правительство стало активнее поддерживать греков. Оно признало восставших воюющей стороной, признало за ними право блокады портов и разрешило открыто снабжаться продовольствием и другими припасами в портах Ионической республики. В этой ситуации отказ от помощи Греции мог привести к утрате Россией значительной части своего влияния на Балканах.

Сменивший Александра на троне Николай I сразу после восшествия на престол объявил о своем желании проводить более энергичную и последовательную политику в восточных делах. 17 марта 1826 года он выдвинул турецкому правительству угрожающий ультиматум с требованием в шестинедельный срок исполнить условия Бухарестского договора и прислать представителей для переговоров по вопросам, являющимся предметом споров между империями. Это заставило Веллингтона активизировать переговоры, в ходе которых он предложил помощь Англии в урегулировании споров России с Османской империей и попросил её согласия на британское посредничество между греками и правительством султана. Николай категорически отказался от британского вмешательства в переговоры между Российской и Османской империями, но был вынужден согласиться на британское участие в решении греческого вопроса, после того, как Веллингтон объявил, что только при этом условии Великобритания может обещать ему свой нейтралитет в будущем столкновении с Турцией.

Содержание

Результатом переговоров стало подписание протокола 4 апреля 1826 года.

Согласно его тексту Россия соглашалась на посредничество Англии в переговорах между временным греческим правительством и Портой. Кроме этого документ включал следующие пункты:

• обе державы потребуют для Греции автономии
• Греция впредь должна будет только платить дань Турции
• Греция сама будет выбирать главу своего правительства (впрочем, этот выбор должен быть подтвержден Турцией)
• для предотвращения столкновения между греками и турками первые получали право приобретать турецкие имения в Греции
• соглашение будет сохранять силу, каковы бы ни были отношения Российской империи с Турцией
• каждая из сторон отказывалась от территориальных, финансовых или коммерческих преимуществ, которые не будут общими для всех европейских государств после окончательного умиротворения Греции.

В случае отклонения Турцией предложения об английском посредничестве предусматривалось «общее или единоличное» воздействие на Османскую империю и греческую сторону для их примирения.

Значение

Петербургский протокол стал первым европейским дипломатическим актом, касавшимся освобождения Греции. Фактически, он обозначал, что принципы Священного Союза не будут распространяться на решение греческого вопроса. Кроме того, он стал первым крупным дипломатическим актом Николая I, который русский император рассматривал как свою личную победу.

Положения Петербургского протокола стали основой для Конвенции, заключённой в Лондоне в 1827 г. представителями правительств России, Великобритании и Франции по вопросу о будущем устройстве Греции.

Литература

• Мартенс Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключённых Россией и иностранными державами. Т. 11: Трактаты с Англией. 1801-1831. СПб., 1895. С. 322-343.
• Антонен Дебидур Дипломатическая история Европы от Венского до Берлинского конгресса (1814-1878). Том I: Священный союз. Перевод с французского, М.: государственное издательство иностранной литературы. 1947.
• История дипломатии, Т. I. Раздел четвёртый: Дипломатия в новое время (1789—1871 гг.). Госполитиздат, 1963.

Ссылки

• Петербургский протокол 1826 — статья из Большой советской энциклопедии.

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Петербургский протокол (1826)

Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.