Петина, Надежда Гавриловна

Петина, Надежда Гавриловна (р. 21 сентября 1932 года, г. Оренбург) — советский и российский скульптор, член Союза художников СССР (1960), заслуженный художник РСФСР (1974), Почетный гражданин города Оренбурга (2010).

Биография

Родилась в семье скульптора-самоучки Гавриила Алексеевича Петина (1909—1947), который в 1930 −1940-е годы был одним из самых ярких представителей в коллективе оренбургских художников. Первые навыки искусства ваяния приобрела в мастерской своего отца. В 1950—1955 гг. училась на скульптурном факультете Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина в Ленинграде. Её учителями были В. В. Лишев и Я. И. Крестовский. В 1955 году после защиты дипломной работы «Пробуждение 1905», Н. Петина вернулась в Оренбург.

Творчество

В её творчестве — композиционные работы, портреты, рельефы, малая пластика, керамика. Ею созданы композиции «Пушкин и няня»(1979), «Я помню чудное мгновенье…» (1979), памятник «Пушкин и Даль» (1982), установленный в центре Оренбурга, композиция в сквере памяти Салмышского боя, в том числе скульптура Скорбящей Матери с убитым сыном на руках (1984).

Она автор многочисленных памятников в городах и районных центрах области и за её пределами, а также Приза — статуэтки Маши Мироновой — главной героини бессмертного пушкинского произведения, который вручается победителям всероссийского литературного Пушкинского конкурса «Капитанская дочка» с 2008 года. Ею создана целая галерея портретных изображений русских государственных деятелей, поэтов, музыкантов, художников, прославивших свой край земляков, жанровые композиции и т. д.

Работы Н. Г. Петиной находятся в Государственной Третьяковской галерее, Оренбургском областном музее изобразительных искусств, Саранской картинной галерее, Суздальском, Красноярском, Курганском, Барнаульском, Севастопольском, Тобольском художественных музеях.

Общественная деятельность

Дважды избиралась председателем Оренбургской организации Союза художников (1971 1978), председателем областного отделения советского Фонда культуры (1988—1990), председателем художественно-экспертного совета по монументально-декоративному искусству при областном управлении культуры, членом художественного совета отделения художественного Фонда РСФСР, являлась членом областного Общества охраны памятников культуры.

Юбилейная выставка

В связи с 80-летним юбилеем в сентябре 2012 в Оренбургском областном музее изобразительных искусств состоялась юбилейная выставка скульптора «От сердца к сердцу» включавшая портреты творческой интеллигенции Оренбурга, в основном художников, с которыми её связывает многолетняя творческая дружба. Центральное место в экспозиции заняла скульптура "Песня «Оренбургский пуховый платок». Выразительные женские фигуры символизируют не только сам народный промысел, прославивший Оренбургский край, но и не менее знаменитую песню, блестяще исполнявшуюся Народной артисткой СССР Людмилой Зыкиной.

Награды

• Губернаторская премия «Оренбургская лира» за памятник Пушкину и Далю (совместно с архитектором Станиславом Смирновым) (1998)
• Премия им. Мусы Джалиля (1999),
• Почетная грамота Российской академии художеств (2001)
• Золотая Пушкинская медаль СХ России (2002)
• Почётная грамота Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ (2007)
• Диплом Союза художников России (2007)
• Орден Дружбы (2008)
• Орден «Слава нации» (2010)

Литература

• Петина, Надежда Гавриловна. Скульптура [Изоматериал] : каталог / Н. Г. Петина; вступ. ст. Л. С. Медведева; сост. каталога А. Г. Хакимова; авт. макета Ф. М. Абленин; фотосъемка С. Кильдюшкина. — Оренбург : Кн. изд-во, 1997.
• Бушухина, Ирина. Гавриил Петин, Надежда Петина: скульптура. Оренбургское книжное издательство, 2010.

Отрывок, характеризующий Петина, Надежда Гавриловна

– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.