Петрасси, Гоффредо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Гоффредо Петрасси (итал. Goffredo Petrassi, 16 июля 1904, Цагароло, провинция Лацио — 3 марта 2003, Рим) — итальянский композитор и педагог. Наряду с Луиджи Даллапикколой относится к числу наиболее значительных итальянских композиторов середины ХХ века.





Биография

В 15 лет для поддержания семьи поступил на работу в музыкальном магазине, увлёкся музыкой, начал брать частные уроки. В 1928 поступил в Национальную Академию Святой Цецилии, изучал композицию и органное искусство, закончил учёбу в 1936. Ученик Бернардино Молинари. Был музыкальным директором венецианского театра Ла Фениче (19371940). Возглавлял Международное общество современной музыки (19541956). Писал музыку к кинофильмам Джузеппе Де Сантиса (Горький рис, Нет мира под оливами), Валерио Дзурлини (Семейная хроника) и др.

Творчество

Ранние сочинения, включая «Партиту» (1932), с которой к Петрасси пришла широкая известность, отмечены влиянием неоклассицизма Стравинского, Бартока и Хиндемита, а также соотечественников: Малипьеро и Казеллы. Позднее от неоклассицизма отошёл в направлении более абстрактного пост-тонального языка, никогда, впрочем, строго тех или иных систем (включая додекафонию) не придерживаясь. Эволюция мышления Петрасси наглядно демонстрируется его серией Концертов для оркестра, созданных в период с 1934 по 1972 годы. Зрелые работы («Noche oscura», «Beatudines», «Orationes Christi» и др.) пронизаны тонкой иронией и осмыслением человеческого одиночества.

Педагогическая деятельность

С 1959 преподавал в alma mater, в зальцбургском Моцартеуме, в Музыкальной академии Киджи. Среди его учеников такие музыканты, как Франко Донатони, Эннио Морриконе, Фаусто Рацци, Питер Максвелл Дэвис, Херардо Гандини, Кармело Бернаола и др.

Признание

Лауреат национальных и международных премий. Почётный доктор Римского университета Ла Сапиенца, Болонского университета. Член Американской академии искусств и наук, национальных Академий Баварии, Бельгии, Аргентины и др.

Избранные произведения

  • Партита для фортепиано (1926)
  • Эклога для фортепиано (1926)
  • Salvezza для голоса и фортепианоo (1926)
  • Смерть щеглёнка для голоса и фортепиано на стихи Гвидо Гоццано (1927)
  • Per organo di Barberia для голоса и фортепиано (1927)
  • Соната для виолончели и фортепиано (1927)
  • Canti della campagna romana для голоса и фортепиано (1927)
  • Прелюдия и фуга для струнного оркестра (1929)
  • Симфония, сицилиана и фуга для струнного квартета (1929)
  • Дивертисмент для оркестра (1930)
  • Siciliana e marcetta для фортепиано в четыре руки (1930)
  • Сарабанда для флейсты м фортепиано (1930)
  • Концертная увертюра для оркестра (1931)
  • Пассакалия для оркестра (1931)
  • Краски времени для голоса и фортепиано (1931)
  • Три хора для хора и оркестра (1932)
  • Партита для оркестра (1932)
  • Интродукция и аллегро для скрипки и фортепиано (1933)
  • Токката для фортепиано (1933)
  • Прелюдия, ария и финал для виолончели и фортепиано (1933)
  • Первый концерт для оркестра (1933)
  • Vocalizzo per addormentare una bambina для голоса и фортепиано (1934)
  • Benedizione dalla Genesi для голоса и фортепиано (1934)
  • O sonni sonni ninna nanna popolare для голоса и фортепиано (1934)
  • Псалом IX для хора и оркестра (1934)
  • Lasciatemi morire (Lamento d’Arianna) для голоса и оркестра (1936)
  • Концерт для фортепиано и оркестра (19361939)
  • Magnificat для сопрано, смешанного хора и оркестра (1939)
  • Хор мертвых для хора и инструментального ансамбля на стихи Джакомо Леопарди (19401941)
  • Два стихотворения Сапфо для голоса и фортепиано, перевод Сальваторе Квазимодо (1941)
  • Маленькая инвенция для фортепиано (1941)
  • Quattro inni sacri для тенора, баритона и органа (или оркестра) (1942)
  • Дивертисмент в манере Скарлатти для фортепиано (1942)
  • Неистовство Роланда, балет по поэме Лудовико Ариосто (19421943)
  • Инвенции для фортепиано (1944)
  • Три стихотворения для баритона и фортепиано на стихи Джакомо Леопарди, Уго Фосколо и Эудженио Монтале (1944)
  • Чудо для баритона и фортепиано (1944)
  • Инвенция для двух флейт (1944)
  • Fanfara для трех труб (1944)
  • Портрет Дон Кихота , одноактный балет (1945)
  • Кордованец, одноактная опера по Сервантесу в переводе Эудженио Монтале (19441948)
  • Камерная соната для клавесина для клавесина и 10 инструментов (1948)
  • Беседа ангелов для двух флейт (1948)
  • Morte dell’aria, одноактная опера (19491950)
  • Тёмная ночь, кантата для смешанного хора и оркестра на стихи Хуана де ла Круса (1950)
  • Второй концерт для оркестра (1951)
  • Пять дуэтов для двух виолончелей (1952)
  • Нонсенс для смешанного хора на стихи Эдварда Лира (1952)
  • Gloria in excelsis Deo для сопрано, флейты и органа (1952)
  • Третий концерт для оркестра (19521953)
  • Четвертый концерт для струнного оркестра (1954)
  • Пятый концерт для оркестра (1955)
  • Концертная инвенция (Шестой концерт) для оркестра (19561957)
  • Струнный квартет (1958)
  • Saluto augurale для оркестра (1958)
  • Серенада для флейты, альта, контрабаса, клавесина и перкуссии (1958)
  • Трио для скрипки, альта и виолончели (1959)
  • Звуки ночи для гитары (1959)
  • Концерт для флейты и оркестра (1960)
  • Propos d’Alain, кантата для баритона и 12 исполнителей на слова Алена (Эмиль-Огюст Шартье) (1960)
  • Вступление и пять инвенций для оркестра (19611962)
  • Вторая серенада, трио для арфы, гитары и мандолины (1962)
  • Musica di ottoni для медных и литавр (1963)
  • Шестой концерт для оркестра (1964)
  • Tre per sette для трех исполнителей (1964)
  • Sesto nonsense для смешанного хора a cappella на стихи Эдварда Лира (1964)
  • Mottetti per la passione для смешанного хора a cappella (1965)
  • Estri для 15 исполнителей (1967)
  • Beatitudines: testimonianza per Martin Luther King для баритона или баса и пяти инструментов (1968)
  • Вздох для трех флейт (1969)
  • Хвала тени для скрипки (1971)
  • Nunc для гитары (1971)
  • Ala для флейты и клавесина (1972)
  • Восьмой концерт для оркестра (19701972)
  • Orationes Christi для смешанного хора, медных, альтов и виолончелей (1975)
  • Odi для струнного квартета (19731975)
  • Alias для гитары и клавесина (1977)
  • Большой септет с концертирующим кларнетом для семи исполнителей (19771978)
  • Violasola для альта (1978)
  • Flou для арфы (1980)
  • Romanzetta для флейты и фортепиано (1980)
  • Три священных хора для хора a cappella (19801983)
  • Sestina d’autunno " Veni creator Igor " для шести исполнителей (19811982)
  • Laudes creaturarum для голоса и шести исполнителей (1982)
  • Фрагмент для оркестра (1983)
  • Inno для 12 медных (1984)
  • Дуэт для скрипки и альта (1985)
  • Kyrie для хора и струнных (1986)

Напишите отзыв о статье "Петрасси, Гоффредо"

Ссылки

  • [web.tiscali.it/silvio-home/petrassi/index.htm Персональная страница] (итал.)

Отрывок, характеризующий Петрасси, Гоффредо

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…