Петренко, Виктор Васильевич

Виктор Петренко

Персональные данные
Представляет	Украина Украина
Предыдущие страны	СССР СССР
Дата рождения	27 июня 1969(1969-06-27) (54 года)
Место рождения	Одесса, Украинская ССР, СССР
Рост	178 см
Бывшие тренеры	Галина Змиевская
Награды
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: Не соревновался по новой судейской системе Олимпийские награды фигурное катание Золото Альбервиль 1992 Мужское одиночное катание Бронза Калгари 1988 Мужское одиночное катание

Ви́ктор Васи́льевич Петре́нко (родился 27 июня 1969 года в Одессе, Украинская ССР) — советский и украинский фигурист, выступавший в одиночном катании. Олимпийский чемпион 1992 года, чемпион мира (1992), трёхкратный чемпион Европы (1990, 1991, 1994), чемпион мира среди юниоров (1984).

Заслуженный мастер спорта СССР (1992), тренер по фигурному катанию.

Карьера

Фигурным катанием Петренко начал заниматься с пяти лет, когда врач посоветовал его родителям отдать ребёнка в спорт. Когда ему исполнилось 10, его заметила Галина Змиевская, она его и тренировала до тех пор, пока он не покинул большой спорт.

В 1983 спортсмен стал чемпионом СССР среди юниоров. 7 января 1986 занимает 2-е место на взрослом чемпионате СССР и попадает в сборную страны. Змиевская развивала присущий советской школе художественно-атлетический стиль, строгий, образцово-классический (все произвольные программы ставились только на классические произведения), с необычайно отточенными движениями (за что судьи многократно выставляли максимальные оценки 6,0 за артистизм), добиваясь высочайшего качества технических элементов (особенно у него выделялся ключевой в те годы для мужчин-одиночников тройной аксель, с огромным пролётом, высотой и эффектным приземлением, Петренко исполнял его дважды в произвольной программе).

Дебютант занимает 5-е место на чемпионате мира в 1986. На Олимпийских играх 1988 года Петренко неожиданно оказался бронзовым медалистом из-за неудач Александра Фадеева. В 1990, 1991 и 1994 годах он завоевывал титул чемпиона Европы по фигурному катанию, в 1992 чемпиона мира. Пиком карьеры Петренко можно назвать победу на Олимпийских играх 1992 года в Альбервиле.

После победы в Альбервиле Петренко перешел в разряд профессионалов, но вернулся в любительский спорт, чтобы участвовать в Олимпийских играх 1994 в Лиллехамере. Однако в этот раз Петренко занял лишь четвёртое место, крайне неудачно выступив в короткой программе, заняв лишь 9-е место, упростив произвольную программу (тем не менее судьи поставили оценки вплоть до 6,0).

В 1980-е годы на чемпионатах СССР и на чемпионате мира 1988 года (10 место) выступал и его брат — Владимир Петренко.

В 1992 году Петренко женился на Нине Мельник, дочери Галины Змиевской. У него есть дочь Виктория (1997). В данный момент семья проживает в Нью-Йорке.

В 2000-е годы — технический контролер ИСУ. На Олимпийских играх 2006 года в Турине выступал в качестве помощника тех. контролера при судействе соревнований мужчин-одиночников.

В настоящее время совместно с Галиной Змиевской тренирует американского фигуриста Джонни Вейра.

Спортивные достижения

После 1983 года

Соревнования	1984	1985	1986	1987	1988	1989	1990	1991	1992	1993	1994
Зимние Олимпийские игры					3				1		4
Чемпионаты мира		9	5	6	3	6	2	2	1
Чемпионаты Европы		6	4	3	3		1	1	2		1
Чемпионаты мира среди юниоров	1
Чемпионаты Украины											1
Чемпионаты СССР	3		2	2	2		2	1	3
Этапы Гран-при: Skate America		3	2			2	1			1
Этапы Гран-при: Skate Canada				3	2
Nations Cup						2				1
Этапы Гран-при: NHK Trophy		3				1	1
Приз газеты «Московские новости»		3

До 1984 года

Соревнования/Сезон	1981–1982
Чемпионаты мира среди юниоров	10

См. также

• Чемпионат мира по фигурному катанию среди юниоров 1982
• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 1994 — одиночное катание (мужчины)

Отрывок, характеризующий Петренко, Виктор Васильевич

– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.