Петренко, Геннадий Никифорович

Геннадий Никифорович Петренко
Дата рождения	15 февраля 1913(1913-02-15)
Место рождения	с. Мигалки, Бородянский район, Киевская область
Дата смерти	6 января 1973(1973-01-06) (59 лет)
Место смерти	Киев
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1938—1946
Звание	старший лейтенант
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	жил в Киеве

Генна́дий Ники́форович Петре́нко (15 февраля 1913, с. Мигалки, Бородянский район, Киевская область — 6 января 1973, Киев) — командир взвода роты противотанковых ружей 360-го стрелкового полка 74-й стрелковой дивизии, старший лейтенант, Герой Советского Союза.

Биография

Родился 15 февраля 1913 года в семье крестьянина. Украинец. После окончания семилетней школы поступил в лесной техникум, затем работал лесничим.

В Красной Армии с 1938 года. На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941 года.

Г. Н. Петренко проявил большое мастерство в борьбе с фашистскими танками в боях на Курской дуге летом 1943 года. Сломив сопротивление врага, советские войска устремились к Десне. Командир полка объяснил, что ночью полк будет форсировать Десну в районе села Оболонье. Было приказано захватить плацдарм и удерживать его любой ценой. Под огнём противника, в ночь на 13 сентября 1943 года, батальоны успешно форсировали Десну и закрепились на окраинах села Оболонье. Вражеская пехота с танками ранним утром пошла в контратаку.

На пути наступающих гитлеровцев встала рота противотанковых ружей, которой командовал Г. Н. Петренко. Под метким огнём советских воинов враг откатился назад. Когда из-за пригорка поползли танки, несколькими выстрелами из противотанковых ружей советские бойцы подбили передний танк. Фашисты бросились на защитников плацдарма. Тогда старший лейтенант Г. Н. Петренко встал в полный рост и метнул в сторону приближавшихся врагов несколько гранат. Когда рассеялся дым, перед защитниками плацдарма земля была усеяна трупами гитлеровцев. Г. Н. Петренко получил ранение, но не ушёл с поля боя. Он ещё на протяжении четырёх часов вёл бой, показывая образец мужества и геройства.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года за умелое командование ротой в боях при форсировании Десны, отражение контратак противника, овладение и удержание плацдарма, а также за проявленные при этом мужество и героизм старшему лейтенанту Геннадию Никифоровичу Петренко присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» под номером 3885.

В январе 1944 года в бою под Корсунь-Шевченковским Г. Н. Петренко получил тяжёлое ранение. В 1946 году по инвалидности был уволен из армии. Жил в Киеве. Умер 6 января 1973 года. Похоронен в Киеве на Лукьяновском военном кладбище.

Память

• Надгробная плита на Лукьяновском военном кладбище в Киеве.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Боевые звёзды киевлян. — Киев: Политиздат Украины, 1983.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3091 Петренко, Геннадий Никифорович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Петренко, Геннадий Никифорович

Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…