Петровская площадь (Выборг)
| Петровская площадь | |
| Выборг | |
| Общая информация | |
| микрорайон | Петровский |
| Прежние названия | Площадь Святой Анны, Siikaniementori |
 | |
Петровская площадь — площадь на территории Аннинских укреплений города Выборга, примыкающая к Петровскому парку и ограниченная Островной улицей, Петровской улицей и Петровской набережной. Соединяется Крепостным мостом с другой предмостной площадью — площадью Старой Ратуши.
Площадь сформировалась в ходе строительства при императрице Анне Иоанновне Аннинских укреплений в 1740-х годах в месте соединения улиц, ведущих к мосту. Первоначальную застройку формировали деревянные дома: гостиный двор и здания инженерной команды. В 1773 году по проекту архитектора К.И. Шпекле деревянные здания инженерной команды были заменены каменными в стиле классицизма. В них располагались мастерские и квартиры командира и офицеров инженерной команды, а позднее Инженерное управление крепости.
В 1847 году архитектором Э.Б. Лорманом на месте гостиного двора был спроектирован каменный дом полковника Мендта. Позднее по проекту Ю.Я. Аренберга боковые крылья дома Мендта были надстроены до высоты двух этажей, и таким образом была сформирована современная композиция площади. В конце 19 века в доме располагалась первая в Выборге русскоязычная школа.
В историю Выборга площадь Святой Анны вошла как место массовых выступлений рабочих и солдат Выборгского гарнизона. В революционные годы (1917-1918) в доме Мендта располагались Выборгский комитет РСДРП(б) и редакция большевистской газеты «Знамя борьбы». А в соседнем доме Офицерского собрания размещался Совет рабочих и солдатских депутатов[1].
После провозглашения независимости Финляндии и до Советско-финских войн (1939-1944) площадь официально называлась Siikaniementori (площадь Сигового Мыса), а с 1945 года получила современное название в честь Петра I, памятник которому установлен на скале, возвышающейся над площадью. В послевоенное время на доме Мендта и доме Офицерского собрания были размещены мемориальные доски, повествующие о революционных событиях. На площади разбили клумбу и установили постамент, на котором последовательно сменяли друг друга бюст Сталина (в 1950-е годы), статуя Советского воина (в 1960-е годы) и цветочная ваза (в 1970-1980-е годы).
В 1996 году на клумбе разместили закладной камень с надписью: «Здесь будет памятник сооружён в честь 300-летия Российского Флота». Памятник работы группы скульпторов под руководством А.С. Чаркина установили только в 2010 году, приурочив к 300-летию взятия Выборга русскими войсками (это единственный в стране памятник генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину, командовавшему войсками при осаде Выборга). Другой достопримечательностью площади стал якорь петровского времени из олонецкого «болотного железа», поднятый со дна Балтийского моря и торжественно установленный 20 июня 2014 года на гранитном постаменте. В 2010 году проведена реконструкция площади, заново уложены гранитные плиты и булыжная мостовая.
- Vyborg 06-2012 various listed 01.jpg
Бывший дом Мендта, ныне жилой дом
- Выборг. Островная ул. 2. Дом жилой обер-офицерский..JPG
Бывший дом Офицерского собрания
- Выборг. Памятник Фёдору Апраксину..JPG
Памятник Фёдору Апраксину на фоне дома Инженерной команды
- Здание-площадь-якорь.JPG
Якорь петровского времени
- Памятник и крепость.JPG
Вид на Выборгский замок с площади
Напишите отзыв о статье "Петровская площадь (Выборг)"
Примечания
- ↑ [www.188800.ru/1965/019.htm Знакомьтесь, Выборг]
Литература
- Волкова Л.Г. Площади Выборга / Ред. Л.И. Амирханов. — СПб: «Остров», 2011. — 96 с.
- Неувонен П., Пёюхья Т., Мустонен Т. Выборг. Архитектурный путеводитель / Пер. Л. Кудрявцевой. — 2-е изд. — Выборг: «СН», 2008. — 160 с. — ISBN 5-900096-06-8.
- Кепп Е.Е. Выборг. Художественные достопримечательности / Ред. О.В. Казаков. — Выборг: «Фантакт», 1992. — 200 с.
Отрывок, характеризующий Петровская площадь (Выборг)
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
