Петровское (Пушкиногорский район)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Село
Петровское
Страна
Россия
Субъект Федерации
Псковская область
Муниципальный район
Городское поселение
Координаты
Первое упоминание
Население
30[1] человек (2000)
Часовой пояс
Почтовый индекс
181388
Автомобильный код
60
Официальный сайт
[pushkin.ellink.ru/ .ellink.ru]
Показать/скрыть карты

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Петро́вское — село в городском поселении Пушкиногорье Пушкиногорского района Псковской области России, входит в состав Пушкинского заповедника. На территории села находится одноимённое родовое имение Ганнибалов — предков А. С. Пушкина.





Население

Численность населения деревни по оценке на конец 2010 года составляла 30 человек.[1]

История

Село возникло на месте старой деревни Кучане, на берегу одноименного озера[2]. В 1742 году Елизавета пожаловала генерал-аншефу Абраму Петровичу Ганнибалу земли, входившие в состав Михайловской губы в Воронецком уезде Псковской провинции. Имение получило название Петровское от имени царя Петра I, сподвижником которого был Ганнибал. При Абраме Петровиче здесь началось возведение мызы, была построена усадьба, дом-контора управляющего имением, служебные постройки и небольшой винный завод. В 1781 году усадьба перешла ко второму сыну А. П. Ганнибала — двоюродному деду А. С. Пушкина — Петру Абрамовичу Ганнибалу, генерал-майору артиллерии в отставке. При нем был построен новый господский дом и разбит парк. С 1825 по 1839 год в Петровском жил сын Петра Абрамовича Вениамин Петрович[3], после смерти которого Петровское перешло в другие руки, которые никакого отношения к роду Ганнибалов-Пушкиных не имели.

До нашего времени господский дом и другие постройки усадьбы не сохранились. Дом сожжён крестьянами в 1918 году. Остался лишь парк — образец русского садово-паркового искусства XVIII века.

С 1936 года имение Ганнибалов стало музеем-усадьбой в составе Пушкинского заповедника. В 1976 году был восстановлен дом П. А. Ганнибала, в котором открыли экспозицию, посвященную предкам Пушкина Ганнибалам и усадебному быту Петровского пушкинских времён.

Напишите отзыв о статье "Петровское (Пушкиногорский район)"

Примечания

  1. 1 2 [web.archive.org/web/20141006075356/www.derjavapskov.ru/files/materials/819/del%201.djvu Административно-территориальное деление Псковской области (1917—2000 гг.)] : Справочник : в 2 кн. — 2-е изд., перераб. и доп. — Псков : Государственный архив Псковской области, 2002. — Кн. 1. — 464 с. — 1000 экз. — ISBN 5-94542-031-X.</span>
  2. Гордин А. Пушкин в Псковском крае. - Лениздат, 1970.
  3. [www.pskovgrad.ru/2007/07/29/dommuzejj_gannibalov_v_petrovskom.html Электронная библиотека краеведения Псковщины]
  4. </ol>

Литература

Ссылки

  • [pushkin.ellink.ru/reserv/res2.asp Музей-усадьба «Петровское» на сайте Государственного музея-заповедника А. С. Пушкина]

Отрывок, характеризующий Петровское (Пушкиногорский район)

И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.