Петров, Александр Андреевич (переводчик)
Алекса́ндр Андре́евич Петро́в — переводчик XVIII века, друг Н. М. Карамзина.
Биография
Родился, вероятно, в начале 1760-х годов. Первые литературные опыты помещал в журнале Н. И. Новикова «Утренний свет» (1777—1780). За время от 1785 г. до 1792 г. сохранились его письма к H. M. Карамзину (см. «Русский архив», 1863). По словам M. И. Дмитриева («Мелочи из запаса моей памяти», Москва, 1869), Петров и Карамзин жили вместе в доме Дружеского Учёного Общества. Наставлениям Петрова и его разборчивому вкусу Карамзин был обязан развитием чувства изящного. Сам Карамзин, изобразивший своего друга в элегии «Цветок на гроб моего Агатона» и отчасти в повести «Чувствительный и хладнокровный» (1803), смотрел на него как на своего руководителя и старшего по знаниям и благоразумию.
В 1791 г. Петров переехал на службу в Санкт-Петербург и здесь в 1793 г. скончался.
Творчество
Кроме «Утреннего света» он сотрудничал, большей частью переводами, в журнале «Детское чтение», которое издавалось при «Московских ведомостях» и редактором которого он состоял в 1785—1789 гг., в журналах «Беседы с Богом» и «Размышления о делах Божьих» (1787—1789) Н. И. Новикова и в «Московском журнале» (1791—1792) H. M. Карамзина. Отдельно напечатаны: аллегорическая повесть «Хризомандер» (перев. с нем., 1783), изображавшая, по мнению современников, учение мистицизма и потому вызвавшая запрещение и изъятие из продажи, «О древних мистериях или таинствах» (1785), «Учитель или всеобщая система воспитания» (перев. с нем., 1789—1791) и индийская поэма «Багаут-Гета» (перев. с англ., 1788). Подробное содержание повести «Хризомандер» см. в ст. Михаила Лонгинова, помещенной в «Сборнике литературных статей, изданных в память А. Ф. Смирдина» (т. 4, 1859).
Напишите отзыв о статье "Петров, Александр Андреевич (переводчик)"
Отрывок, характеризующий Петров, Александр Андреевич (переводчик)
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
