Петров, Григорий Константинович
| Григорий Константинович Петров | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
город Рязань |
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
| Партия: |
левый эсер |
| Род деятельности: | |
Григорий Константинович Петров (1892 — 20 сентября 1918) — левый эсер, военный комиссар Бакинского района от Совета Народных Комиссаров РСФСР, один из 26 бакинских комиссаров.
Содержание
Биография
Родился и провёл детство в Рязани, здесь же учился в реальном училище.
В апреле 1917 организатор народной милиции в Рязани[1], созданной как добровольная организация трудящихся для обеспечения порядка в городе.
В дни подготовки Октябрьской революции часто выступал на общегородских митингах трудящихся, поддерживая платформу большевиков. 8 декабря 1917 года Совет Советов утверждает Г.К. Петрова начальником рязанской милиции.
В ночь на 14 декабря 1917 года во главе отряда рязанских красногвардейцев выехал на Дон для борьбы с Калединым.
Командовал 1-й Южной армией и Кавказским фронтом. В мае 1918 года Петров побывал в Рязани, принял участие в работе III губернского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
В середине августа 1918 года во главе отряда красногвардейцев прибыл в Баку для защиты Советской власти. Принимал участие в боевых действиях на фронте против Кавказской Исламской Армии (турецко-мусаватистских войск). Затем присоединился к эвакуирующимся бакинским комиссарам, вместе с которыми был арестован и казнен через обезглавливание солдатами Диктатуры Закаспия 20 сентября 1918 г. на перегоне Ахча Куйма Закаспийской железной дороги в Туркестане.
Память
- В Рязани на Первомайском проспекте установлен памятник Григорию Константиновичу Петрову.Его именем названа одна из улиц в старой части города.
- Имя Григория Константиновича Петрова носит крупное машиностроительное предприятие Волгограда.[2].
- В Баку был установлен памятник недалеко от места, где артиллерия отряда Г.К.Петрова вела в августе 1918 г. последний бой с наступавшей Кавказской Исламской Армией. Снесен в начале 1990-х.
Напишите отзыв о статье "Петров, Григорий Константинович"
Примечания
Ссылки
- [rjaz.net/blog/rjazan_vekhi_revoljucii/2010-11-01-17 Рязань. Вехи революции.]
| ||||||||||
|
Это заготовка статьи о политическом деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Петров, Григорий Константинович
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
