Петров, Дмитрий Константинович

Дмитрий Константинович Петров
Место смерти:	Ленинград, СССР
Род деятельности:	поэт-переводчик, историк литературы
Жанр:	публицистика, перевод
Язык произведений:	русский
[az.lib.ru/p/petrow_d_k/ Произведения на сайте Lib.ru]

Дми́трий Константи́нович Петро́в (1872 — 5 мая 1925) — российский и советский филолог, медиевист, поэт-переводчик, специалист по истории литературы, романским языкам, испанской и французской литературе.

Биография

Родился в 1872 году в Санкт-Петербурге. В 1894 году окончил историко-филологический факультет Петербургский университет, был отмечен одним из своих учителей академиком А. Н. Веселовским. Продолжил обучение на степень магистра при кафедре романской филологии. Длительное время работал в Испании и во Франции с А. Морель-Фасьо, Г. Парисом и М. Менендес-и-Пелайо. Магистерская диссертация была посвящена творчеству испанского драматурга Лопе де Веги, а докторская диссертация — староиспанской комедии.

С 1899 — приват-доцент историко-филологический факультета университета, в 1908 году становится экстраординарным профессором. Многие годы был профессором Петербургского университета и Высших женских курсов. С 1922 года — член-корреспондент Академии Наук.

Был не только учеником, но и последователем Веселовского. В своей исследовательской деятельности Петров придерживался сравнительно-исторического метода и сосредоточивал своё внимание на собирании и изучении исторического материала, касающегося культуры и быта соответствующей эпохи.

Основные труды его относятся к области испанистики, в первую очередь испанской комедии, — «Очерки бытового театра Лопе де Вега» (1901) и «Заметки по истории староиспанской комедии» (1907). Д. К. Петров исследовал не только испанскую литературу, включая её арабские источники, но и всю романскую литературу: итальянскую, французскую, провансальскую. Переводил с испанского, немецкого (прежде всего средневековую поэзию — Готфрид фон Нейфен, Генрих фон Фельдеке), других языков. В 1911 году за собственный счет издал первый и единственный сборник своих стихов и стихотворных переводов: «Элегии и песни (1889—1911)», авторство было обозначено лишь инициалами Д. К. П..; издание прошло незамеченным.

Современники отмечали его изумительную эрудицию, страстное, вплоть до подвижнического, отношение к науке, и преподавательский талант.

Литературная энциклопедия (1929—1939) называет Петрова основателем русской научной испанистики и учителем всего следующего поколения испанистов, в частности, Д. И. Выгодского, В. Пяста, С. Кржевского и А. Смирнова. Одновременно с этим отмечается, что самостоятельного научного метода или литературно-исторической концепции он не разработал и никакой школы не создал.

Библиография

• Очерки бытового театра Лопе де Веги. СПб., 1901.
• П. Кальдерон, «Жизнь есть сон». (перевод) СПб., 1898
• Элегия Генриха Сеттимелло, «О переменчивости фортуны и утешении философии». (перевод с введением) 1895 // «Записки Неофилологического об-ва», вып. III, № 2, П.
• О трагедиях Кальдерона. СПБ, 1901
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003729531#?page=5 Испанские авантюристы XVI—XVII столетий]. СПб., 1905
• Заметки по истории староиспанской комедии, СПб., 1907. Ч.1-2. // «Записки историко-филологического об-ва СПБ университета», ч. LXXXII)
• Лекции по истории западно-европейской литературы. СПб., 1907. Вып.1-2.
• Очерки политической поэзии XIX в. Россия и Николай І в стихотворениях Эспронседы и Россети. СПб., 1909
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003761213#?page=5 Лекции по введению в романскую филологию]. 1908—1909
• Байрон. Его жизнь и поэзия. Лекции 1909—1910. СПб., 1910.
• [vivaldi.nlr.ru/bx000006481/view#page=5 Элегии и песни. (1889—1911)] СПб.: Типо-лит. А. Э. Винеке, 1911, 137 стр.
• А. А. Мандзони и романтизм в Италии. М., 1914 // «История западной литературы» (1800—1910), под ред. проф. Ф. Д. Батюшкова, т. III
• К. Д. Бальмонт и его переводы с испанского. СПБ, 1914 // «Записки Неофилологического об-ва», вып. VII
• Abu Muhammed Ali, Ibn Hazm Tauk al-Hamama, publié par D. Pétrof. Лейден, 1914
• Темные вопросы романистики. Л., 1925.

Литература

• Д. В. Петров Дмитрий Константинович // [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le8/le8-6171.htm?cmd=2&istext=1 Литературная энциклопедия 1929—1939]. — 1934. — Т. VIII.
• Павел Фокин, Светлана Князева. Петров Дмитрий Константинович // [books.google.com/books?id=x4BkCgAAQBAJ&pg=PT885&lpg=PT885&dq=Петров,+Дмитрий+Константинович&source=bl&ots=fcHcxqEd6v&sig=W785-xT_barciPSQoWXT-lhAcDk&hl=ru&sa=X&ved=0CFkQ6AEwDmoVChMI8LyZoaGDyQIVxSxyCh2sqQN6#v=onepage&q=Петров,%20Дмитрий%20Константинович&f=false Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков]. — 2007. — Т. II.
• Fück J. Die arabischen Studien in Europe. — Leipzig, 1955. — S. 305.

Ссылки

• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=1DC13CB6-AFCA-650B-D3E1-234D63F84422 Петров Дмитрий Константинович] — сайт «Архивы РАН»
• [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/867.html Петров Дмитрий Константинович] — Сетевой биографический словарь профессоров и преподавателей Санкт-Петербургского университета (1819—1917) на сайте СПбГУ
• [www.vekperevoda.com/1855/dpetrov.htm Дмитрий Петров] — на сайте «Век перевода»

Отрывок, характеризующий Петров, Дмитрий Константинович

И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.