Петров, Иван Семёнович (художник)
Поделись знанием:
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
| Иван Семёнович Петров | |||||||
| Дата рождения: | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: |
село Мироновка, ныне Светловодский район Кировоградская область | ||||||
| Дата смерти: | |||||||
| Жанр: |
художник-баталист | ||||||
| Учёба: |
Харьковское художественное училище 1939-1948 | ||||||
| Стиль: |
классическая академическая манера письма в ранних работах, позднее - суровый стиль | ||||||
| Влияние: | |||||||
| Награды: |
| ||||||
| Звания: |
| ||||||
Ива́н Семёнович Петро́в (1924—1990) — заслуженный художник Украинской ССР, мастер батального жанра, автор более половины диорам созданных в музеях Украины в 20 веке, а также других произведений в различных жанрах живописи, станковой и книжной графики.
Содержание
Биография
Иван Петров родился 7 октября 1924 года в селе Мироновка, Ново-Георгиевского района (Светловодского р-на), Кировоградской области. Отец — Петров Семён Иванович, мать — Петрова Лукия Михайловна, супруга — Петрова Нина Петровна (1926—1995) скульптор, дочери — Петрова Ольга Ивановна, Петрова Анна Ивановна художник-монументалист.
С 1932 отроческие годы Ивана Петрова прошли в городе Изюм Харьковской области, на родине прославленного украинского пейзажиста Сергея Ивановича Васильковского, друга и соученика по Академии художеств Н. Самокиша. Творчество обоих живописцев существенным образом повлияло на выбор жизненного пути юноши, и во многом на формирование художественного мышления будущего баталиста.
В 1939 году И.Петров поступил в Харьковское художественное училище. Однако Великая Отечественная война 1941—1945 внесла свои коррективы его биографию.
В октябре 1941 вместе со всеми студентами училища был направлен на подступы к городу Харьков для выполнения оборонительных линий. В ноябре 1941 мобилизован как допризывник и эвакуирован в город Сталинград. Окончил 4х месячные курсы производственного обучения по профессии токарь в школе Фабрично-Заводского обучения № 20 города Сталинграда. С 25 июня 1942 по август 1942 работал токарем на Сталинградском заводе «Красный октябрь». В августе — сентябре 1942 — автоматчик Сталинградского истребительного рабочего батальона. С октября 1942 по март 1943 — наводчик орудия средних танков 31 танкового полка. Тяжело контужен. До поступления в эвакогоспиталь считался погибшим (извещение Изюмского Райвоенкомата Харьковской области согласно приказу ГУК-НКО № 0127-43). С февраля 1943 по декабрь 1945 на излечении и работе в эвакогоспитале № 1848. Обладая редкой 4 группой крови был оставлен донором эвакогоспиталя, работал в нем санитаром, был отмечен как «Отличник санитарной службы» приказом № 2410 эвакогоспиталя № 1848 и в составе в/ч 72510 дошел до Берлина, 30.08.1945 был награждён медалью «За победу над Германией», Приказом № 342 По гарнизонному госпиталю города Берлина отмечен благодарностью за самоотверженную работу по врачебно медицинскому обслуживанию больных и раненых. В январе 1946 года на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР демобилизован и направлен в город Тула.
В сентябре 1946 продолжил обучение на 4 курсе Харьковского художественного училища. В 1948 году, по окончании Харьковского училища, поступил в Киевский государственный художественный институт(ныне Национальная Академия изобразительных искусств и архитектуры), который окончил в июле 1954 года, в мастерскую историко-батальной живописи профессора К. Д. Трохименко, ученика Н. С. Самокиша. В 1954, как один из лучших выпускников, был направлен Министерством культуры Украинской ССР преподавать в Крымское художественное училище им. Н. С. Самокиша, в котором преподавал 14 лет, с 1954 по 1968 гг. С 1961 года в Союзе художников СССР.
И. С. Петров скончался 3 июля 1990 года.
Творчество
Иван Семёнович Петров работал в историко-батальном жанре в живописи, станковой и книжной графике (его работами оформлено около 30 книг). На всё его творчество повлияла Великая Отечественная война, непосредственным участником которой Ивану Петрову довелось стать в юные годы. Художник создал более десятка масштабных батальных диорам и множество исторических полотен, которые находятся в музеях Украины. В произведениях Петрова, относящихся к историческому и батальному жанру, нашли своё выражение военные подвиги многих прославленных военных и политических деятелей — князя Владимира, графа Христофора Антоновича Миниха, Александра Васильевича Суворова, Михаила Васильевича Фрунзе. Иван Петров Участвовал в многочисленных отечественных и зарубежных выставках, вёл большую военно-шефскую и просветительскую работу, направленную на формирование интереса к истории государства, осознания влияния личности на ход истории. Автор и соавтор диорам: «Штурм Перекопа в 1920 году» (1958); «Осада Корсуня войсками киевского Князя Владимира в 988 году» для Музея Национального заповедника «Херсонес Таврический» (1959); «Бой партизан в Бешуйской долине в 1944 году» для Дома культуры Бахчисарая (1967); «Десантная операция по взятию Новороссийска» для Музея Черноморского флота в Севастополе (1969); «Штурм Перекопского вала в 1920 году» для Крымского краеведческого музея; «Разгром Врангеля под Ишунью, 1920 год»; «Бой на Каховском плацдарме 7 августа 1920 года» для Музея истории города Каховка (1971); «Первый партизанский бой в Крыму 3 ноября 1941 года под Кокасаном» для Музея Ичкинского партизанского отряда в селе Заветное в Крыму (1978); «Ночная операция крымских партизан в селе Ароматное (Розенталь)» для музея общеобразовательной школы села Ароматное Белогорского района Крыма (1981); «Подвиг девяти героев 12 апреля 1944 года»; «Бой за Старый Крым в 1944 году»; «Бой на Кинбурнской косе 1 (12) октября 1787 года под командованием генерал-аншефа А. Суворова» для Херсонского областного краеведческого музея (1989). Автор не осуществленного диорамного проекта «Инкерманские катакомбы. Оборона Севастополя». В 1983 год был удостоен у звания Заслуженного художника Украинской ССР. Работы художника и теперь экспонируются на выставках на Украине и за её пределами, занимают достойное место в собраниях музеев.
Музеи, хранящие произведения И. С. Петрова
- Музей "Национальный заповедник «Херсонес Таврический»;
- Музей истории города Каховка;
- Крымский краеведческий музей (Центральный музей Тавриды);
- Херсонский областной краеведческий музей;
- Государственный историко-культурный заповедник в г. Бахчисарай;
- Шевченковский национальный заповедник. г. Канев
- Симферопольский художественный музей
- Исторический Красноперекопский музей.
- Военно-исторический музей Черноморского флота Российской Федерации г.Севастополь
- Национальный Музей Героической обороны Севастополя г.Севастополь
- Музейный Фонд «Дракон» Государства Тайвань, коллекция Русское искусство.
Известные произведения И. С. Петрова из собраний музеев и других коллекций
- «Богдан Хмельницкий и польские послы»
- «Будинок Шевченко в сели Прохорівка» Шевченковский национальный заповедник. г. Канев
- «Взятие Бахчисарая войсками графа Миниха в 1735 году» год создания 1964 Государственный историко-культурный заповедник в г. Бахчисарай
- «Воспоминания»(М.И. Калинин на Мекензиевых высотах) Госфонд СССР
- «Сиваш. Коса Ад» создана в 1974 году,
- «Поединок»
- «Партизанский лес»
- «Сиваш 1920» (серия батально-исторических произведений живописи) Госфонд СССР
- «На Южном фронте» Госфонд СССР
- «У Чонгарского моста»
Диорамы
- 1958 — Диорама «Штурм Перекопа в 1920 году», размер 212×760×170 Исторический Красноперекопский музей.
- 1959 — Диорама «Осада Корсуня войсками киевского Князя Владимира в 988 году», размер 200×530×130. Музей Национальный заповедник «Херсонес Таврический» Севастополь.
- 1964 — Диорама «Бешуйский бой 8 февраля 1944года» БахчисарайМузей партизанской славы, Бахчисарай.
- 1969 — Диорама «Десантная операция по взятию Новороссийска» Музей Краснознаменного Черноморского Флота г.Севастополь
- Диорама «Штурм Перекопского вала в 1920 году». Крымский краеведческий музей.Симферополь.
- Диорама «Разгром Врангеля под Ишунью 1920»
- Диорама «Штурм Турецкого вала (Перекоп) 8 ноября 1920года» размер 380×470×165,6. Музей боевой славы 126 Горловской дважды Краснознаменной ордена Суворова 2-й степени стрелковой дивизии. Симферополь.
- 1970—1971 Диорама «Бой за Каховский плацдарм в 1920 году» Музей истории города Каховка
- 1979 — Диорама «Первый бой партизан под Кокосаном»
- 1980 — Диорама «3-я линия обороны Севастополя» предметный план Сапрыкин Н.В.
- 1981 — Диорама «Ночная операция крымских партизан в с. Ароматное (Розенталь)» в соавторстве с Л. Лабенком.
- 1977 — Диорама «Подвиг девяти Героев 12 апреля 1944 года.» размер 300×800 в соавторстве с Л. Лабенком, предметный план Сапрыкин Н.В., В.С. Вознесенский. Геройское, Симферопольский
- 1978 — Диорама «Первый бой ичкинского партизанского отряда 3 ноября 1941 года» 300×1200 Заветное, Белогорский р-н.
- 1980 — Диорама «Третья линия обороны Севастополя» размер 300×1200 Угловое. Бахчисарайский р-н.
- Диорама «Бой за Старый Крым в 1944 году»
- 1989 — Диорама «Бой на Кинбурнской косе 1 (12) октября 1787 года, под командованием генерал-аншефа А. Суворова», Херсонский областной краеведческий музей.Херсон
Выставки
- 1957 — Всесоюзная Юбилейная выставка, посвящённая 40-летию Советской власти.
- 1960 — Художественная выставка «Советская Украина».
- 1960 — Крымская областная художественная выставка, посвящённая декаде украинской литературы и искусства в Москве.
- 1961 — Крымская областная художественная выставка, посвящённая XXII съезду КПСС.
- 1963 — Областная художественная выставка, посвящённая 45-летию Октябрьской социалистической революции.
- 1963 — Республиканская художественная выставка 1963 года.
- 1964 — Выставка произведений крымских художников.
- 1968 — Выставка, посвящённая 50-летию ВЛКСМ.
- 1969 — Крымская областная юбилейная художественная выставка.
- 1969 — Каталог двух звеньев передвижной юбилейной выставки, «50 лет ВЛКСМ».
- 1969 — Выставки акварели и рисунка художников Крыма.
- 1970 — Крымская областная художественная выставка, посвящённая 100-летию со дня рождения В. И. Ленина.
- 1970 — Экслибрисы Крыма, XIII конгресс экслибристов; Будапешт
- 1970 — Выставка «Искусство Экслибриса»; Симферополь.
- 1970 — Выставка, посвящённая 25-летию Победы над фашистской Германией.
- 1970 — Художники Крыма — в Советский фонд мира.
- 1971 — Персональная выставка «Гравюра ∙ Акварель ∙ Рисунок».
- 1972 — Персональная передвижная выставка.
- 1973 — Областная весенняя выставка работ крымских художников.
- 1973 — Музей истории боевой и трудовой славы железнодорожников Литвы. EXLibris Крым. Выставка — «Экслибрисы художников Крыма». (из коллекции В. М. Манжуло).
- 1974 — Персональная выставка живописи.
- 1974 — Выставка произведений крымских художников, посвящённая 30-летию освобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков.
- 1974, 26 марта — Выставка, посвящённая 181-му заседанию московского клуба EXL.
- 1974 — Выставка произведений крымских художников; Кечкемет (ВНР).
- 1975 — Экслибрисы художников Крыма; Канск.
- 1975 — Областная художественная выставка, посвящённая 30-летию Победы в Великой Отечественной войне.
- 1976 — Областная художественная выставка, посвящённая XXV съезду КПСС.
- 1976 — Областная весенняя выставка работ художников Крыма.
- 1978 — Выставка произведений крымских художников «Всегда начеку», посвящённая 100-летию со дня рождения Ф. Э. Дзержинского.
- 1979 — Республиканская художественная выставка, посвящённая 100-летию со дня рождения Ф. Э. Дзержинского.
- 1980 — 60 лет ВЛКСМ, республиканская художественная выставка.
- 1980 — Республиканская художественная выставка посвященная 60-летию пограничных войск СССР.
- 1981 — Республиканская художественная выставка, посвящённая 35-летию Победы над фашизмом.
- 1981 — Выставка Экслибриса, посвящённая 60-летию образования СССР.
- 1982 — Областная художественная выставка «35 лет Великой Победы».
- 1982 — Выставка экслибриса. Художественный музей имени И. И. Бродского.Бердянск
- 1986 — «Крымская графика» выставка произведений крымских художников.
- 1988 — Республиканская выставка украинского экслибриса.
- 1987 — Выставка экслибриса крымских жудожников-графиков из собрания Норберта Липочцы.Краков, Польша
- 1989 — Выставка «Писатели и герои литературных произведений в экслибрисе» Дом литераторов.Киев
- 1996 — Выставка: Иван Петров — живопись. Галерея Ассоциации заповедников и музеев Крыма; Симферополь
- 1998 — Выставка «Kleine Bilder — ganz groβ». Германия
- 2008 — Выставка: Иван Петров — живопись и графика 50х-60х годов. Симферопольский художественный музей.
- 2009 — Выставка: Крым начинается с Симферополя. Симферопольский художественный музей.
- 2009 — Выставка: «Ars longa vita brevis» реставрированные произведения из крымских коллекций. Симферопольский художественный музей.
- 2010 — Выставка: посвящённая 65-летию Великой Победы «Мы помним».Симферопольский художественный музей.
- 2012 — «Галерея Уйпешта» Будапешт, Венгрия.
Награды и звания
- Орден Отечественной Войны II степени (11 марта 1985)
- Медаль «Ветеран труда» (19 января 1988)
- Медаль «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (7 мая 1965)
- Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (25 апреля 1975)
- Юбилейная медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (12 апреля 1985)
- Заслуженный художник УССР (11 августа 1983)
- Знак «Отличник культурного шефства над Вооружёнными Силами СССР» (Президиум ЦК Профсоюза работников культуры; 13 февраля 1974)
Библиография творческой деятельности
- История Второй мировой войны. 1939—1945. В 12-ти Тт. Том седьмой. М., Военное издательство Министерства Обороны СССР, 1976. Репродукция диорамы между стр. 224—225.
- «Художники Крыма» САЛТА ЛТД 2010 ББК 85103(4Укр-6Кры)Х85
- Александра Кугушева «Без предвзятости и забвения» журнал Антиквар (Киев)№ 3 (41) март 2010 г.
- «Крымский пейзаж в изобразительном искусстве XVIII-нач XX в.в.» 2009 г. ISBN 978-966-648-221-4
- «Долин приютная краса…» Альбом. — Симферополь,: изд-во «Сонат», 2003 г. ISBN 966-8111-22-2
- Каталоги выставок: ; 1990 — Республиканская выставка «Писатели и герои литературных произведений в экслибрисе»; 1988 — Республиканская выставка украинского экслибриса;1986 — «Крымская графика» выставка произведений крымских художников.;1982 — Областная художественная выставка «35 лет великой победы».; 1981 — Выставка Экслибриса, посвящённая 60-летию образования СССР.1981 — Республиканская художественная выставка, посвящённая 35-летию победы над фашизмом.; 1980 — 60 лет ВЛКСМ, республиканская художественная выставка.; 1979 — Республиканская художественная выставка, посвящённая100-летию со дня рождения Ф. Э. Дзержинского;1978 — Выставка произведений крымских художников «Всегда начеку», посвящённая100-летию со дня рождения Ф. Э. Дзержинского.;1976 — Областная художественная выставка, посвящённая XXV съезду КПСС.; Областная весенняя выставка работ художников Крыма.;1975 — Экслибрисы художников Крыма. Город Канск.; Областная художественная выставка, посвящённая 30-летию победы в великой отечественной войне.; 1974 — Персональная выставка живописи.; Выставка произведений крымских художников, посвящённая 30-летиюосвобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков.; 26 марта Выставка, посвященная 181-му заседанию московского клуба EXL; Выставка произведений крымских художников в городе Кечкемете ВНР.живопись;1973 — Областная весенняя выставка работ крымских художников.; Музей истории боевой и трудовой славы железнодорожников Литвы.; EXLibris Крым. Выставка — «Экслибрисы художников Крыма». (из коллекции В. М. Манжуло).;1971 — Персональная выставка «Гравюра ∙ Акварель ∙ Рисунок».; 1970 — Крымская областная художественная выставка, посвящённая 100-летию со дня рождения В. И. Ленина; Экслибрисы Крыма, XIII конгресс экслибристов. Будапешт. Выставка «Искусство Экслибриса». Симферополь.; Выставка, посвящённая 25-летию победы над фашистской Германией.; Художники Крыма — в советский фонд мира.;1969 — Крымская областная юбилейная художественная выставка; Каталог двух звеньев передвижной юбилейной выставки, «50 лет ВЛКСМ»; Выставки акварели и рисунка художников Крыма.;1968 — Выставка, посвящённая 50-летию ВЛКСМ.;1964 — Выставка произведений крымских художников.;1963 — Областная художественная выставка, посвящённая 45-летию октябрьской социалистической революции.; Республиканская художественная выставка 1963 года.1961 — Крымская областная художественная выставка, посвящённая XXII съезду КПСС.;Крымская областная художественная выставка, посвящённая декаде украинской литературы и искусства в Москве;1960 — Художественная выставка «Советская Украина»; 1957 — Юбилейная выставка, посвящённая 40-летию Советской власти.
- Путеводитель Крымского областного Краеведческого музея
- Е. А. Паршина. Диорама «Взятие Корсуня князем Владимиром в 989 году» Крымиздат 1960 г.
- Путеводитель Херсонесского музея 1960 г.
- Литературно-художественный альманах «Крым» 1960 г.
- Литературно-художественный альманах «Крым» 1958 г.
Напишите отзыв о статье "Петров, Иван Семёнович (художник)"
Ссылки
- [dkvartal.ru/news/2725291 В Симферопольском художественном музее открылась выставка художника Ивана Семёновича Петрова (1924—1990)] на сайте [dkvartal.ru/ Деловой квартал]
- [www.proza.ru/2009/03/27/1094 В Крыму выявлены нетолерантные произведения искусства]
- [time4news.org/content/petrovskie-vysoty Петровские высоты ] на сайте Крымское время
Отрывок, характеризующий Петров, Иван Семёнович (художник)
– Кто?– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Категории:
- Родившиеся 7 октября
- Родившиеся в 1924 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Светловодском районе
- Умершие 3 июля
- Умершие в 1990 году
- Кавалеры ордена Отечественной войны II степени
- Награждённые медалью «Ветеран труда»
- Заслуженные художники Украинской ССР
- Художники по алфавиту
- Выпускники Киевского государственного художественного института
- Художники Украины
- Художники СССР
- Художники-баталисты СССР
- Художники-баталисты Украины
