Петроглифы Сикачи-Аляна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Петроглифы
Петроглифы Сикачи-Аляна

Стела с изображением петроглифа на берегу Амура
(ниже села Сикачи-Алян)
Страна Россия
Село Сикачи-Алян Хабаровский край, Хабаровский район
Строитель коренные народы нижнего Амура
Дата основания ранний неолит (10-13 тысяч лет назад)
Основные даты:
первое научное описание в 1859 году Р. К. Мааком.[1]
Координаты: 48°45′11″ с. ш. 135°38′46″ в. д. / 48.75306° с. ш. 135.64611° в. д. / 48.75306; 135.64611 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.75306&mlon=135.64611&zoom=17 (O)] (Я)

Петро́глифы Сикачи́-Аля́на (Амурские петроглифы) — петроглифы (наскальные изображения) на поверхности базальтовых валунов, находящиеся возле нанайского села Сикачи-Алян и села Малышево (Хабаровский район Хабаровского края).

C 2003 года петроглифы внесены в предварительный список всемирного наследия ЮНЕСКО[2].

На правом берегу Амура находится выход скальных пород (утёс), вблизи кромки воды свободно лежат базальтовые валуны с выдолбленными на их поверхности изображениями животных (лоси, лошади), сценами охоты, человеческими фигурами, сидящими людьми в лодках, антропоморфные шаманские маски-личины. Изображения отличаются символизмом и сильными орнаментальными традициями. В селе Сикачи-Алян представлены все виды петроглифов той эпохи. В других районах Хабаровского края тоже обнаружены петроглифы, однако встречается только одно-два изображение (или животные, или маски, или люди, но не все вместе, как на Сикачи-Алян).

Петроглифы Сикачи-Аляна известны с глубокой древности (село Сикачи-Алян расположено на месте древнего нанайского стойбища).

Первое научное описание петроглифов сделано в 1859 году Р. К. Мааком.

В описании и изучении петроглифов Сикачи-Аляна приняли участие В. А. Альфтан (1894), Л. Я. Штернберг, В. К. Арсеньев.

Мировую известность петроглифы Сикачи-Аляна приобрели в 1935 году после исследований академика А. П. Окладникова.

Ранние петроглифы относятся к неолитической осиповской культуре (XII-IX тысячелетием до н. э.) и были выдолблены каменными орудиями.

Археологи предполагают, что дикие лошади, изображённые на валунах, водились в Приамурье только в ледниковый период.

Среди петроглифов встречается изображение мамонта, возможно древние люди охотились на них.

Поздние петроглифы датированы III тысячелетием до н. э. и выдолблены железными инструментами.

Петроглифы расположены в затапливаемой зоне (в отдельные периоды года не видны), во время весеннего ледохода могут повреждаться льдинами.

Всего сделано около 300 научных описаний отдельных наскальных изображений. В настоящее время петроглифов несколько меньше, около 200, часть из них была утрачена — снесена проплывающими весной льдинами и находится на дне реки.

Предполагается, что часть петроглифов не видна (валун перевёрнут изображением вниз).

В месте расположения петроглифов организован музей под открытым небом.

В национальном нанайском селе Сикачи-Алян расположен этнографический музей — филиал Хабаровского краевого музея им. Н. И. Гродекова.

С некоторых наиболее известных валунов с петроглифами были сняты точные копии, сделаны бетонные муляжи. Муляжи с петроглифами Сикачи-Аляна являются частью экспозиции Хабаровского музея археологии (филиал Хабаровского краевого музея им. Н. И. Гродекова).

Петроглифы Сикачи-Аляна являются местом религиозного поклонения (шаманизм) и национальным символом нанайского народа.




Фотографии валунов с петроглифами (нижняя группа)

Валуны с петроглифами находятся ниже (по течению Амура) села Сикачи-Алян, легко доступны для осмотра.

Фотографии валунов с петроглифами (верхняя группа)

Валуны с петроглифами расположены выше села Сикачи-Алян (по течению Амура). Верхняя группа петроглифов отделена от села речным заливом, для осмотра необходима моторная лодка (сильное течение).

Фотографии муляжей валунов с петроглифами

На открытой площадке перед Хабаровским музеем археологии экспонируются изготовленные из бетона копии валунов с петроглифами.

См. также

Напишите отзыв о статье "Петроглифы Сикачи-Аляна"

Примечания

  1. [www.ruschudo.ru/miracles/581/ Чудеса России: Петроглифы Сикачи-Аляна.]
  2. UNESCO World Heritage Centre. [whc.unesco.org/en/tentativelists/1787/ Petroglyphs of Sikachi-Alyan - UNESCO World Heritage Centre] (англ.). whc.unesco.org. Проверено 17 марта 2016.

Ссылки

  • [gov.khabkrai.ru/invest2.nsf/pages/petroglyphs_ru.htm Сервер Правительства Хабаровского края. Петроглифы Сикачи-Аляна.]
  • [www.geocaching.su/?pn=101&cid=3794 Сикачи-Алян. Петроглифы. Описание окружающей местности.]
  • [www.roadplanet.ru/card/8120/ Планета дорог, петроглифы Сикачи-Аляна.]
  • [nasledie27.ru/novosti-npc/85-iz-istorii-issledovaniy-arheologicheskih-pamyatnikov-v-okrestnostyah-sel-sikachi-alyan-i-malyshevo-habarovskiy-kray.html Из истории исследований археологических памятников в окрестностях сел Сикачи-Алян и Малышево (Хабаровский край)]

Отрывок, характеризующий Петроглифы Сикачи-Аляна

Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.