Петродворцовый часовой завод

Петродворцовый часовой завод
Основание	1721
Расположение	Петергоф Россия Россия
Отрасль	приборостроение
Сайт	www.raketa.com/ К:Википедия:Статьи со сложным входом в Модуль:URL

К:Компании, основанные в 1721 году

Петродворцовый часовой завод — один из старейших заводов России. Был основан Петром I в 1721 году как Петергофская гранильная фабрика и изготовлял украшения из драгоценных камней для царской семьи.

После Октябрьской революции (1917) на заводе производили точные технические камни для Военного ведомства СССР и Красной Армии. С 1949 года по приказу И.В. Сталина на Петродворцовом часовом заводе было налажено производство наручных часов «Победа» и «Звезда». С 1961 года завод производит часы марки «Ракета».

История

Петергофская гранильная фабрика

Создана в Петергофе по указу Петра I (1721) как «мельница» для резки шлифования камней. Согласно БСЭ, годом создания является 1725-й.

Дo 1741 года находилась в ведении Aкадемии наук, затем передана в правительственную канцелярию. По контракту 1748 года англичанину Иосифу Боттомуа (1711—1778) было поручено «бриллиантить» алмазы, гранить прочие драгоценные камни, смотреть за резкой, шлифовкой и полировкой больших и мелких камней и обучить 4-х учеников. С этих пор появились династии потомственных камнерезов из приписанных «навечно» к фабрике удельных крестьян.

С приходом к власти Екатерины II в Санкт-Петербурге началось строительство дворцов, музеев, фонтанов. Потребовалось много камня. Петергофскую гранильную фабрику расширили, установили новое оборудование. В 1763 году по указу Екатерины II мельница перешла под заведывание президента Академии художеств И. И. Бецкого. Екатерина II в письме в Париж Мельхиору Гримму сообщала, что «мастера Петергофской фабрики работают лучше, чем итальянцы».

B 1777—1778 годах под руководством архитектора И. Яковлева по проекту архитектора Ю. М. Фельтена вместо деревянного здания мельницы было построено 3-этажное каменное здание на берегу Финского залива, близ дороги на Ораниенбаум.

В 1800 году Академию художеств и фабрику возглавил граф А. С. Строганов. Особую роль в это время сыграл архитектор А. Н. Воронихин, который проектировал декор предметов из цветного камня. Для главного престола Казанского собора Воронихин создал проект дарохранительницы из порфиров, агатов, яшм и других камней; её части исполняли в Петергофе и Екатеринбурге.

В 1811 году управление было возложено на графа Д. А. Гурьева. В помещении каменной мельницы была организована мастерская по изготовлению хирургических инструментов, сабельных и шпажных клинков для армии. В 1816 году был учрежден новый штат, поставлены новые механизмы, часть мастеровых передана на бумажную фабрику, часть переведена на Императорский Стеклянный завод. Фабрика стала называться «Императорская гранильная».

В 1829 году, когда фабрика перешла в подчинение Департаменту Уделов, директором стал Д. Н. Казин. Продукция фабрики стала разделяться на разряды: «изящные или художественные» изделия для Императорского Дома, а также «обыкновенные и мелочные». Мелочные вещи продавались на территории завода, а также на Невском проспекте, в доме Энгельгардта, и в магазине комиссионера бумажной фабрики Антипова. С 1832 года изделия фабрики отправлялись на ярмарку в Нижний Новгород.

В 1848—1858 годы директором фабрики был барон Николай Ефремович Бухгольц. При нём было организовано мраморное и паркетное отделение для исполнения мозаичных полов в «античном стиле» для Исаакиевского собора, для Петергофа, для Нового Эрмитажа. Мраморное отделение просуществовало до 1860 года. С середины XIX века Петергофская фабрика стала завоевывать мировую славу; её работы экспонировались на международных и отечественных выставках и неизменно получали почётные награды: медали, адреса, дипломы.

С 1861 года мастеровые были освобождены от обязательной службы, получали право на пенсию и медали за особые заслуги в работе. В училище при фабрике предпочтительно принимались сыновья мастеровых 10—14 лет, которые по окончании учёбы обязаны были отработать на фабрике не менее 10 лет.

Некоторое время директором был Алексей Матвеевич Яфимович, выпускник пансиона при Царскосельском лицее. В 1875 году было перестроено трёхэтажное здание флигеля, пустовавшее после закрытия мраморного отделения. Сюда перевели мозаичные и гранильные мастерские, тут же был организован музей.

С 1886 года директором фабрики стал академик А. Л. Гун. Многие предметы, сделанные в период правления А. Л. Гуна, обладали высокой художественной выразительностью. «Сохраняя некоторую сухость рисунка и приспособляя камень часто к совершенно чуждому ему рисунку или композиции деревянных или металлических изделий, Гун иногда грешил против материала, но достижения его, тем не менее, прекрасны и пользовались заслуженным успехом». В 1890 году была начата грандиозная работа по изготовлению гробниц (проект А. Л. Гуна) для Петропавловского собора, которая завершилась в 1905 году.

В 1911 году должность директора занял бывший директор Екатеринбургской гранильной фабрики В. В. Мостовенко. Помимо изделия для царского двора, фабрика активно выпускала мелкие бытовые предметы, часто утилитарного характера — набалдашники для тростей и зонтов, лоточки, ножи для разрезания бумаги и др.; в огромных количествах изготавливались пасхальные яйца из цветных камней. Среди крупных работ была, начатая ещё при А. Л. Гуне, каменная отделка свода шатра (сени) в Храме Воскресения Христова, а также мозаика для престола Морского собора в Кронштадте.

C 1914 года фабрика выпускала преимущественно технические изделия.

Советский период

После Октябрьской революции 1917 года Петергофская гранильная фабрика переходит в ведении Народного комиссариата просвещения РСФСР. Принимается решение превратить её в первый в стране центр по изготовлению точных камней.

В 1927 году завод изготовил облицовочные плиты для мавзолея Ленина.

В 1930 году предприятие переименовывают в Первый государственный завод точных технических камней (ТТК-№ 1). На заводе изготавливаются изделия для военной промышленности страны.

В 1934 году были сделаны рубиновые кремлёвские звёзды.

В начале Великой Отечественной войны ТТК-1, как и многие предприятия страны был эвакуирован. Был выбран небольшой уральский город Куса. Однако с завода ушла лишь часть работников, остальные остались в блокадном городе и сражались на линии фронта. Здание завода находилось прямо между двумя линиями фронта и было практически полностью разрушено. Работать приходилось в помещениях без окон и света. В цехе работало тридцать три человека. Камневой цех начал выпускать самые простые изделия — яшмовые подушечки для весов, которые служили опорой для осей.

В 1949 году завод был восстановлен и начал выпуск часов.

С 1954 года предприятие получает очередное, новое название Петродворцовый часовой завод.

С 1961 года на заводе выпускают собственные оригинальные часы под торговой маркой «Ракета». Завод выпускал часы для гражданского населения, армии, флота, полярников, космонавтов, подводников. В 1980-х годах завод увеличивает свои мощности, производство часов достигает 4,5 млн экземпляров в год. В этот период число работников завода составляет 8000 человек. На территории, принадлежавшей предприятию, были построены свои больницы, школа, стадион, магазины, дом культуры. Завод имел санатории для рабочих и пансионаты на Чёрном море. Новые кадры обучали здесь же, в собственном университете. В 1989 году УНР-2 треста № 20 ГлавЛенинградСтроя г. Ленинград (ныне "Двадцатый трест" www.dvtrest.ru/) начали строить для рабочих, сотрудников и руководства Часового завода "Ракета" жилые дома - это четыре точечных 14-этажных дома, состоящие в одном жилом комплексе, в этих четырёх корпусах по одному подъезду, по четырнадцать этажей, 62 квартиры. Адреса этих домов: Санкт-Петербург, г. Петродворец, улица Шахматова д.12 корпус 1, д.12 корпус 2, д.12 корпус 3 и д.12 корпус 4. Дома сдали уже после развала СССР - в 1992 году.

Современный период

После развала СССР в 1991 году часовой завод ещё существовал до начала и середины 2000-х. В 2000 году умер руководитель Петродворцового часового завода "Ракета" Тычкин Олег Григорьевич, который руководил заводом с 1960-х, вплоть до своей смерти. В 2001 году в одном из зданий Часового завода открылся "Часовой мир", часовой завод "Ракета" вскоре закрылся полностью. После банкротства и закрытия часового завода, принадлежащие заводу здания и помещения сдали для аренды под офисы, магазины и компании - в итоге сейчас завод вроде как еле-еле существует в одном из бывших зданий завода, но здание, где с 1960-х - 2000-е было расположено основное производство часов, завод потерял и сейчас там торгово-развлекательный комплекс "Ракета", остальные здания завода тоже отдали под магазины, кафе, рестораны и офисы.

В 2009 году предприятие вступило в стадию реорганизации. На завод были приглашены часовые инженеры из Швейцарии, которые в разное время работали с Rolex, Breguet, Hautlance и др.

Модель Наталья Водянова присоединилась к команде Петродворцового часового завода. Наталья создаёт дизайн новых часов «Ракета», которые появятся в 2013 году. Всю прибыль от продаж этой модели часовой завод разделит с благотворительным фондом Водяновой «Обнаженные сердца».

В августе 2010 года на заводе открылась «Петродворцовая школа часовщика — Ракета», где обучают профессии часовщика.

В ноябре 2010 года в состав Совета директоров завода вошёл Ростислав Ростиславович Романов, один из потомков рода Романовых.

Завод располагается в своём историческом здании и производит собственные часовые механизмы и часы. В январе 2011 года в свет вышла новая коллекция часов «Ракета».

В 2012 году бывший директор производства баланса-спирали (самых сложных деталей часового механизма) компании Rolex, Жан Клод Кене, присоединился к команде завода «Ракета».

В 2013 году директором по стратегии был назначен будущий двукратный олимпийский чемпион Вик Уайльд, а его жена — будущий олимпийский призёр Алёна Заварзина вошла в совет директоров.

Деятельность

Завод обслуживает авиационную, морскую, научную и промышленную отрасли страны. ПЧЗ проводит такие операции, как:

• Разработка и проектирование всех видов мелких точных деталей и узлов.
• Токарная обработка тел вращения диаметром по стали не более 4 мм, по латуни не более 6 мм, длиной до 30 мм (с резьбой или отверстием не длиннее 17 мм).
• Обработка зубчатых колес и трибов диаметром не более 15 мм.
• Авиационные и морские хронометры, приборы и механизмы различного назначения.
• Обработка базовых плат и мостов исполнительных механических механизмов для приборов различного назначения.
• Изготовление рычагов, спиралей для колебательных приборов (сталь, бронза), балансов, анкерных колес, вилок, сборка и регулировка узлов анкерного хода и регулятора для разных приборов для механических механизмов, исполнительных систем приборов научного, авиационного, морского и промышленного назначения.
• Промывка и шлифовка мелких точных деталей, закалочные работы в защитной атмосфере стальных деталей диаметром до 45 мм.
• Полировка цапф мелких точных осей и трибов.
• Токарно-расточные работы, изготовление штампов для мелких деталей, шлифовка плоскости в размер по толщине деталей из черных и цветных металлов.
• Контроль физических и размерных характеристик различных деталей и узлов.
• Ремонт механических газовых счетчиков.

Производство часов

• ПЧЗ «Ракета» производит часы марок «Ракета», «Свет» и других часов для различных брендов.
• Разработка и проектирование всех видов часовых деталей, часовых механизмов с усложнениями и часовых комплектующих (корпусов, циферблатов, стрелок, ремней и т. д. для своих и других брендов.
• Токарная обработка винтов, осей, штифтов, втулок, заготовок для заводных валов, трибов и колес часового механизма.
• Фрезерование модульных и косых зубьев колес, трибов, муфт и валов часовых механизмов.
• Полная обработка платин и мостов часового механизма с высокой точностью по размерам и координатам.
• Полное производство деталей хода часового механизма (в том числе спираль).
• Промывка, шлифовка и термообработка часовых стальных деталей.
• Полировка цапф часовых осей и трибов.
• Ремонт и изготовление часовых инструментов, штампов и приспособлений.
• Контроль физических и размерных характеристик всех видов часовых деталей и узлов.
• Предварительная сборка (установка осей, штифтов, камней, других деталей в узлов).
• Сборка и регулировка часового механизма.
• Сборка циферблатов и стрелок в корпус, проверка хода и герметичности.
• Установка ремней, проверка качества, упаковка.
• Декотажные работы: исправление дефектов часового механизма в процессе производства и хранения.
• Тампопечать на циферблатах.
• Ремонт и восстановление часов.

Достижения

Изделия из драгоценного камня, производимые когда-то на Петродворцовом часовом заводе, сегодня выставлены в крупнейших музеях мира, таких как Версаль, Эрмитаж, Сан-Суси. Мастера из Петергофа участвовали в строительстве Исаакиевского собора, Эрмитажа, фонтанов Санкт-Петербурга.

Литература

• Сухорукова А. Э. Часовых дел мастера: Рассказ об одном заводе /Л.: Дет. Лит., 1983. — 108 с.;
• Тютенкова А. Г. Сверяя время Л.:Лениздат, 1986. 181с.
• Ферсман А. Е., Влодавец Н. И. Государственная Петергофская гранильная фабрика в её прошлом настоящем и будущем. — Пг., 1922. — С.29.

Ссылки

• [www.raketa.com Официальный сайт Петродворцового часового завода «Ракета»]
• [www.netgrafik.ch/russiantimes.htm/ Сайт коллекционеров российских часов]
• [www.russianwatchguide.com/ Сайт поклонников российских и советских часов]
• [www.ussrtime.com/ Сайт об истории советских часов]
• [russian24hours.info/ Сайт о советских и российских часах с 24-м цифирблатом]
• [www.encspb.ru/ Санкт-Петербург — Энциклопедия]
• [www.peterhof.ru/?m=16&p=224/ Неофициальный сайт о Петергофе — городе фонтанов, музеев и парков]
• [maxdart.net/2013/12/raketa-watch-factory/ Экскурсия на производство часов Ракета]

Отрывок, характеризующий Петродворцовый часовой завод

Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.