37-я стрелковая дивизия (2-го формирования)
37-я стрелковая дивизия | |
| Войска: |
сухопутные |
|---|---|
| Род войск: | |
| Формирование: |
24.09.1941 года |
| Предшественник: | |
| Боевой путь | |
|
1941-1942: Оборона Карелии | |
37-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне
Содержание
История
Дивизия сформирована в Петрозаводске на базе 52-го, 1061-го стрелковых полков РККА и 15-го мотострелкового полка НКВД как Петрозаводская дивизия 24.07.1941 года, 24.09.1941 переименована в 37-ю стрелковую дивизию.
В действующей армии c 24.07.1941 по 22.04.1945.
С момента формирования вела бои на подступах к Петрозаводску, обороняла сам город, 30.09.1941 отступила севернее Петрозаводска, на рубеж реки Шуя, затем в декабре 1941 года вела бои за Медвежьегорск, после его потери бои на рубеже Беломоро-Балтийского канала, затем вела позиционную оборону в Карелии.
В начале 1943 года выведена в резерв и, вероятно, к началу лета, переброшена в Старорусский район, где вела частные бои до начала 1944 года.
Во время проведения Ленинградско-Новогородской операции в январе 1944 года принимает участие в проводимой с целью недопущения переброски вражеских войск в район Новгорода частной Насво-Маевской операции
В апреле 1944 года была переброшена по рокадному направлению пешим маршем длиной около 200 километров в район Пушкинских Гор, с ходу форсировала реку Петь и заняла небольшой плацдарм на другом берегу. 10.04.1944 года ведёт бои в Пушкинских Горах,
Во время Режицко-Двинской операции находилась в составе подвижной группы 2-го Прибалтийского фронта (командир группы — командир 37-й стрелковой дивизии генерал-майор А. Г. Гусаров), перед началом операции была сосредоточена в лесах северо-западнее Забелья. В составе подвижной группы, кроме 37-й стрелково дивизии входил 13-й гвардейский стрелковый полк и средства усиления.
18.07.1944 года вступила на территорию Латвии, прочёсывала леса, преследовала разрозненные группы противника. 28.07.1944 года на рассвете стремительным ударом одного из полков с севера и другого полка дивизии с юга окружил до батальона пехоты противника в районе крупного населенного пункта Дрицены. На рассвете хорошо согласованными действиями обоих полков окруженные были полностью смяты, а Дрицени освобождены. При этом было захвачено 10 орудий. Развивая наступление, части этой дивизии вышли к 16 часам на р. Резекне в районе Жагатки, преодолели реку стрелковыми частями вброд, захватили плацдарм, а к 21 часу, построив переправы, продвинули вперед и технику, продолжая неотступное преследование противника в направлении Варакляны[1]. В начале августа 1944 год ведёт бои у Мадоны. По территории Латвии дивизия прошла с боями через города Добеле, Мадона, Цесвайне, Виляне, Резекне.
Рижскую операцию начала уже 12.09.1944 года, находясь на правом фланге армии на участке Цесвейне, озеро Лиеэзерс с задачей прикрытия фланга, обнаружила отход частей противника и совместно с 85-й гвардейской стрелковой дивизией перешла в наступление и освободила более 20 населённых пунктов.
На 15.10.1944 года, находясь в резерве фронта при этом оставаясь в оперативном подчинении командующего 22-й армией, подготавливала пути для действия в направлениях Иецава, Елгава, Добеле и на стык с 1-м Прибалтийским фронтом.
Участвовала в освобождении Риги.
С декабря 1944 года до конца войны ведёт бои по ликвидации группировки противнка, блокированной на Курляндском полуострове.
За время войны личный состав дивизии обновлялся практически полностью 6 раз.
Состав
- 20-й (15-й) стрелковый полк
- 24-й стрелковый полк (до 01.02.1942)
- 52-й стрелковый полк (до 01.02.1942)
- 91-й стрелковый полк (с 16.02.1942)
- 247-й стрелковый полк (с 16.02.1942)
- 170-й артиллерийский полк (с 16.02.1942)
- 103-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
- 214-й миномётный дивизион (до 05.02.1942)
- 356-й миномётный дивизион (с 24.02.1942)
- 68-я отдельная разведывательная рота
- 58-й сапёрный батальон
- 83-й отдельный батальон связи (825-я отдельная рота связи)
- 39-й медико-санитарный батальон
- 13-я отдельная рота химической защиты
- 209-я автотранспортная рота
- 349-я полевая хлебопекарня
- 214-й дивизионный ветеринарный лазарет
- 762-я полевая почтовая станция
- 463-я полевая касса Госбанка
Подчинение
Командиры
- Литвинов, Фёдор Иванович (09.11.1941 — 11.02.1942), подполковник;
- Гусаров, Александр Георгиевич (12.02.1942 — 10.02.1945), полковник, с 16.10.1943 генерал-майор;
- Давыдов, Пётр Михайлович (13.02.1945 — 09.05.1945), генерал-майор.
Воины дивизии
| Награда | Ф. И. О. | Должность | Звание | Дата награждения | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
|
Бова, Ефим Ермолаевич | Сапёр 58-го отдельного сапёрного батальона | ефрейтор | 04.06.1943 | награждён посмертно подорвал себя гранатой |
|
|
Гафиатуллин, Газинур Гафиатуллович | заместитель командира стрелкового отделения 20-го стрелкового полка | сержант | 04.06.1944 | награждён посмертно |
|
|
Салихов, Эсед Бабастанович | Командир стрелкового батальона | майор | 04.06.1943 | погиб 16.01.1944 |
Память
- Мемориал в деревне Вилга (Прионежский район, Республика Карелия)
Напишите отзыв о статье "37-я стрелковая дивизия (2-го формирования)"
Ссылки
- [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd037/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]
- [soldat.ru Справочники и форум на Солдат.ру]
- [www.rkka.ru/handbook/reg/37sd41.htm Справочник]
Примечания
- ↑ [booksonline.com.ua/view.php?book=161528&page=110 Читать книгу Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги онлайн страница 110 на сайте booksonline.com.ua]
Отрывок, характеризующий 37-я стрелковая дивизия (2-го формирования)
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
