Пехлеви, Фарах

Фарах Пехлеви فرح دیبا<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Имперский герб шахбану Ирана.</td></tr>
Шахбану Ирана
26 октября 1967 — 11 февраля 1979
Коронация:	26 октября 1967
Соправитель:	Мохаммед Реза Пехлеви (26 сентября 1941 — 11 февраля 1979)
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	должность упразднена
Глава дома Пехлеви
27 июля 1980 — 27 июля 1981
Предшественник:	Мохаммед Реза Пехлеви
Преемник:	Реза Кир Пехлеви
Вероисповедание:	Ислам шиитского толка
Рождение:	14 октября 1938(1938-10-14) (85 лет) Тебриз (Иран)
Род:	Пехлеви
Отец:	Сораб Диба
Мать:	Фариден Готби
Супруг:	Мохаммед Реза Пехлеви
Дети:	сыновья: Реза Кир и Али Реза дочери: Фарахназ
Автограф:
Награды:

Фара́х Пехлеви́ (перс. فرح پهلوی‎, азерб. Fərəh Pəhləvi; род. 14 октября 1938, Тебриз, Восточный Азербайджан, Иран) — вдовствующая императрица Ирана, супруга шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. Из трёх жён шаха она единственная была коронована в качестве императрицы (шахбану).

Биография

Азербайджанка по происхождению, Фарах Диба (такова её девичья фамилия) родилась в семье офицера — выпускника Сен-Сира. Её дед по отцовской линии в конце XIX века был послом Ирана при дворе Романовых. Фарах была из богатой семьи, однако ранняя смерть её отца заставила семью оставить собственную виллу в Тегеране и переехать в дом к родственникам. Образование получила в Тегеране и Париже. В школьные годы увлекалась спортом и была капитаном команды по баскетболу. Известна была тем, что часто надевала мини-юбки и майки. Однако после окончания лицея она занялась архитектурой и училась в Ecole Speciale d'Architecture, в Париже. Там же в 1959 году на приёме в иранском посольстве она была представлена шаху как одна из иранских студенток, обучавшихся во Франции. Шах сделал ей предложение практически сразу же после встречи. Их свадьба состоялась 21 декабря 1959 года. Наследник престола, Реза Кир Пехлеви, родился 31 октября 1960 года.

Всего у Фарах и Мохаммеда четверо детей:

• Реза Кир Пехлеви (родился 30 октября 1960)
• Фарахназ Пехлеви (родилась 12 марта 1963)
• Али Реза Пехлеви (родился 28 апреля 1966). Покончил с собой 4 января 2011 года выстрелом из ружья в своем доме в Бостоне.
• Лейла Пехлеви (родилась 27 марта 1970). 10 июня 2001 года Лейла Пехлеви была найдена мёртвой в номере отеля в Лондоне. Причины смерти точно установлены не были, однако предполагается передозировка наркотических веществ. Принцесса страдала сильной депрессией в последние годы жизни, поэтому снимала номера в отелях, чтобы «расслабиться». В крови Лейлы Пехлеви были найдены остатки кокаина и героина.

Своё свободное время императрица Фарах посвящала искусству.

Фарах — высокообразованная женщина, помимо персидского свободно владеет азербайджанским, английским и французским языками. Всегда модно и элегантно одевалась. Многие сравнивали её с Жаклин Кеннеди. Благодаря её активности в Иране открылось немало музеев. Фарах скупала полотна таких сложных для понимания художников как Марк Ротко и Джексон Поллок. Помимо того, она вернула в страну и когда-то вывезенные творения национальных художников.

Став более влиятельной в глазах супруга, Фарах обратила взгляд Резы Кира на положение женщин в своей стране. Вскоре женщины стали носить европейские наряды, перестали прикрывать лица и руки. Однажды супруг прекрасной Фарах, ставшей законодательницей мод в Иране, дал добро на выпуск иранской версии журнала «Playboy».

В 1972 году императрица Фарах посетила СССР, где была приглашена в Азербайджан. В Баку ей был организован пышный приём. На концерте, посвящённом приезду императрицы Фарах, выступили ведущие артисты Азербайджана — Зейнаб Ханларова, Муслим Магомаев, Шовкет Алекперова, Рашид Бейбутов, Фидан Касимова и многие другие.

Исламская революция вновь одела женщин в хиджабы, закрыла призывно горящие вывески ночных клубов в глубоко исламском Тегеране. После исламской революции 1979 года правитель и его семья нашли убежище в Египте, затем по приглашению короля Хасана II ненадолго переехала в Марокко. Овдовев, Фарах Пехлеви по приглашению американского правительства обосновалась в США. В 2003 году написанная ею книга воспоминаний «Моя жизнь с шахом» стала международным бестселлером.

Вклад в искусство и культуру

Ещё в начале своего правления императрица принимала активное участие в развитии культуры и искусства в Иране. Благодаря её покровительству, было создано множество организаций способствующих дальнейшему развитию исторического и современного иранского искусства как в Иране, так и в западном мире. Будучи императрицей, шахбану добилась от мужа выделения значительных средств для скупки иранских древностей, ранее вывезенных антикварами за границу. При её содействии Тегеранский музей современного искусства превратился в крупнейшее собрание Азии. Вместе с тем, недовольство консерваторов и религиозных радикалов вызывали её приверженность к роскоши и «гламурный» стиль жизни.

Иранская революция

В Иране в начале 1978 года, недовольство императорским правительством становится все более выраженным.

Недовольство в стране продолжает расти, а позднее это привело к массовым выступлениям против монархии.

К концу года политическая ситуация резко ухудшилась. Беспорядки и волнения становились все более частыми и достигли своей кульминации в январе 1979 года. Правительство ввело военное положение в большинстве крупных иранских городов. Страна была на грани революции.

Именно в это время шах и императрица Фарах решили покинуть страну. Они покинули Иран на самолете 16 января 1979 года.

Жизнь в изгнании

После смерти шаха, изгнанная императрица оставалась в Египте на протяжении почти двух лет. Через несколько месяцев после убийства президента Садата в октябре 1981 года, императрица и её семья покинули Египет. Президент Рональд Рейган сообщил императрице, что её готовы принять в США.

Сначала Фарах поселилась в Уильямстауне, штат Массачусетс, но позже купила дом в Гринвиче, штат Коннектикут. После смерти её дочери принцессы Лейлы в 2001 году она приобрела небольшой дом в Потомаке, штат Мэриленд, недалеко от Вашингтона, округ Колумбия, чтобы быть ближе к сыну и внукам.

Внуки

В настоящее время императрица — бабушка трёх внучек от её сына Резы и его жены Ясмин Пехлеви:

• Нур (3 апреля 1992 года)
• Иман (12 сентября 1993 года)
• Фарах (17 января 2004 года)

Императрица также имеет одну внучку от её покойного сына Али Резы Пехлеви.

• Ириана Лейла (26 июля 2011 года)

Награды

• Иран Иран — Орден Солнца 1 класса (1967)
• Иран Иран — Орден Плеяд 1 класса
• Швеция Швеция — Орден Серафимов (1960)
• Дания Дания — Дама ордена Слона (1963)
• Нидерланды Нидерланды — Большой крест ордена Нидерландского льва (1963)
• Франция Франция — Большой крест ордена Почётного легиона (1963)
• Эфиопия Эфиопия — Большой крест ордена Царицы Савской (1964)
• Бельгия Бельгия — Большой крест ордена Леопольда I (1964)
• Норвегия Норвегия — Большой крест ордена святого Олафа (1965)
• Тунис Тунис — Большая лента ордена Независимости (1965)
• Бразилия Бразилия — Цепь ордена Южного Креста (1965)
• Аргентина Аргентина — Большой крест ордена Освободителя Сан-Мартина (1965)
• Югославия Югославия — Орден Югославской звезды 1 класса (1966)
• Австрия Австрия — Золотой Почётный знак «За заслуги перед Австрийской Республикой» (1966)
• Германия Германия — Большой крест ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германии» специального класса (1967)
• Малайзия Малайзия — Гранд-командор ордена Короны Малайзии (1968)
• Япония Япония — Большая лента ордена Драгоценной короны (1968)
• Таиланд Таиланд — Дама ордена Чакри (1968)
• Италия Италия — Большой крест декорированный Большой лентой ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (1974)
• Испания Испания — Большой крест ордена Изабеллы Католички (1975)

Галерея

• Pahlavi Coronation.png

  Шах коронует императрицу на церемонии коронации в 1967 г.

• Empress Farah Office.jpg

  За работой в кабинете. Тегеран, 70-е гг.

• Empress Farah.jpg

  1972 г.

• MohammadRezaPahlavi1977.jpg

  Визит в США, 1977 г.

• Shah Farah Leave.jpg

  Перед отъездом из Ирана в 1979 г.

• Farah.jpg

  Фарах Пехлеви с лентой и орденом Солнца

• Fpabbas.jpg

  Фарах Пехлеви посещает Бендер-Аббас.

• Fpdegaulle.jpg

  Фарах Пехлеви и Шарль де Голль

• FpGiroft.jpg

  Фарах Пехлеви и школьницы.

• Fpnurses.jpg

  Фарах Пехлеви среди медсестер в Керманшахе.

• FPMHPmariage.jpg

  Фарах Пехлеви и и Мохаммед Реза Пехлеви на их свадьбе

Ссылки

• [www.farahpahlavi.org/ Официальный сайт Фарах Пехлеви]
• Майнхоф У. [saint-juste.narod.ru/Farah_Diba.html Открытое письмо Фарах Диба]
• [www.worldisround.com/articles/254158/index.html Фотографии Шахрам Разави — альбом «Имперский Иран династии Пехлеви»]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Пехлеви, Фарах

Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.