Среднеперсидский язык

Среднеперсидский язык
Самоназвание:	pārsīg(парсиг)
Страны:	Персия
Регионы:	изначально Фарс, распространился по территории Сасанидской империи
Официальный статус:	государство Сасанидов (III—VII вв.)
Вымер:	в IX в. развился в персидский
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Индоевропейская семья Индоиранская ветвь Иранская группа Юго-западная подгруппа
Письменность:	пехлевийское, манихейское
Языковые коды
ГОСТ 7.75–97:	пех 537
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	pal
ISO 639-3:	pal – книжный среднеперсидский ("пехлеви") xmn – манихейский среднеперсидский
См. также: Проект:Лингвистика

Среднеперсидский язык (пехлевийский, пехлеви́ (букв. «парфянский»); самоназвание парсиг — «персидский») — мёртвый среднеиранский язык юго-западной группы. Является продолжением (отличия носят диалектный характер) древнеперсидского языка и предшественником новоперсидского. Первоначальный ареал — южная часть Ирана — Парс (Фарс), затем литературный и официальный язык всей Персии во времена Сасанидов (III-VII века). С VII века, после завоевания Ирана арабами, сохранялся в зороастрийских общинах в Иране и Индии.

Различают:

• т. н. книжный среднеперсидский — язык духовной (зороастрийской) и светской литературы
• манихейский среднеперсидский — язык документов манихейских общин

Использовались две системы письма, основанные на различных разновидностях арамейской графики:

• пехлевийская — гетерографическая
• манихейская — фонетическая

Древнейшие памятники — легенды на монетах правителей Парсы (II век до н. э.).

Важнейший литературный памятник среднеперсидского — перевод Авесты с авестийского языка. Более позднюю форму среднеперсидского представляет язык парси (пазенд), переходный к новоперсидскому языку, сохранявшийся как исключительно литературный у парсов, так и у «бехдинов» или гебров Ирана, которые, однако используют также в качестве литературного чаще классический персидский литературный язык.

Переход к классическому фарси

Современный потомок среднеперсидского — новоперсидский. Изменения между поздним средневековым этапом фарси и ранним новоперсидским были очень постепенными, и в X—XI веках среднеперсидские тексты были вполне читаемыми (конечно, имеется в виду вслух) и понятными для носителей ранненовоперсидского. Однако есть определенные различия, которые уже имели место примерно с конца X века:

• падение начальных безударных гласных
• эпентеза гласного в начальных скоплениях согласных
• потеря -g в конце слов
• замена начального w- на b- или же (gw- → g-)
• существенные изменения в глагольной системе, главным образом потеря ряда форм субъюнктива и оптатива (некоторые окаменелые формы их употребления сохранились в классическом поэтическом языке), возросшее употребление глагольных префиксов.
• Изменения в лексике, особенно замена большого количества исконных слов на арабизмы, тюркизмы и, с XIX века — на слова английского, французского и даже (редкие — самовар, эстакан) русского языка.
• Замена пехлевийского и манихейского письма, первое из которых было логографическим, на арабский алфавит, к которому было добавлено 4 буквы.

Лингвистическая характеристика

Имя существительное

Число

Среднеперсидский различал единственное и множественное число, реликты двойственного исчезли. Множественное число маркировалось посредством суффикса
-ān, вероятно, из древнеперс. -ānam
-īhā, вероятно, из древнеперсидского -θwa
Формы единственного числа могли следовать за числительным 2 или больше, так же как за местоимением множественного числа:
Например: dō bunistag «2 главных принципа, 2 архетипа»
was kas «много людей»

Кроме того, среднеперсидский язык знал абстрактный суффикс -īh, который фигурировал иногда в качестве коллективного множественного:
zanīh «женщины»
gurgīh «волки»
šēdaspīh «римляне, византийцы» («имеющие белых коней»)

Падеж

Различаются 2 формы в раннем периоде языка, но в более поздних формах прямой падеж стал исчезать (прямой падеж был продолжением номинатива ед. числа др.-перс. -a, авестск. -ō), а позже стали пропадать и формы косвенного падежа ед. числа (из древнеперс. или генетива -ahyā, авестск. -ahe; род. мн. на -ā/ī/ūnām):

*as «конь»	Singularis	Pluralis
прям.	as	as
косв.	asē	asān

в случае r- основ было следующее склонение:

brād «брат»	Singularis	Pluralis
прям.	brād	brādar
косв.	brādar	brādarān

duxt «дочь»	Singularis	Pluralis
прям.	duxt	duxtar
косв.	duxtar	duxtarān

*xwāh «сестра»	Singularis	Pluralis
прям.	xwāh	xwāhar
косв.	xwāhar	xwāharān

Прилагательные изменяются как существительные. Порядок слов не соблюдается строго::
frēstagān wuzurgān = wuzurgān frēstagān

Порядок слов (Имя)

A) Управляющее существительное предшествует определяемому существительному:
1. С относительной частицей (изафетом):
xwadāy ī xwadāyān «господин господ, бог богов»
dēn ī weh «благая вера»
pus ī man «мой сын»

2. Без относительной частицы:
pusān rōšnān «сыны света»'
šahryār wuzurg «великий князь»

Когда управляющее существительное отмечено неопределенным артиклем, изафет устраняется: dast-ē jām «горсть трофеев (немного трофеев)»
kanīzag-ē weh «добрая девушка»
B) управляющее существительное предшествует управляемому:
ērān šahr «страна иранцев»
ādarān šah «король огней»
garm xwarišn «горячая еда»
man pus «мой сын»

Пример относительного местоимения как прямого объекта::
u-mān mā bar ō gumāngarīh «и не введи нас во искушение»

Имя прилагательное

Имеют степени сравнения, как во многих индоевропейских языках:

A) Ср. форма: -tar, -dar (после гласных, r, m и n)
В качестве частицы сравнения употребляется az и kū
az wad wattar «худшее их худших»
kam wattar ast kū «менее плохо, чем (как)»

B) Превосходная: -tom, -dom (после гласных, r, m и n)
Некоторые прилагательные принимают суперлативный суффикс -ist, например окаменелое: wahišt (досл. -«лучшее»), "behešt теперь окаменело и значит в классич. и совр. фарси — «рай».

Глагол

Глагольные окончания в настоящем времени (Praesens)

	Indik.	Konj.	Imper.	Opt.
1. Sg.	-ēm	-ān	-tom	-ēn
2. Sg.	-ēh	-āy	-ø
3. Sg.	-ēd	-ād		-ēh
1. Pl.	-om, -ēm
2. Pl.	-ēd	-ād	-ēd
3. Pl.	-ēnd	-ānd

Связка

быть	действит.	конъюнктив	желат.	повел.	имперфект
1. Sg.	hēm
2. Sg.	hē			bāš
3. Sg.	ast	hām	hē		anād
1. Pl.	hōm
2. Pl.	hēd	hān		bāwēd
3. Pl.	hēnd	hānd			anānd

Причастие настоящего времени
-āg и -ān, и окаменелые остатки форм на -and.

Причастие долженствования или отглагольное существительное -išn.

Причастие прошедшего времени -t, -tag

С их помощью образуются формы прошедшего времени аналитически, используя связку.
Инфинитив: -tan

Литература

• Молчанова Е. К. Основные вопросы синтаксиса среднеперсидского языка (книжного пехлеви): Автореф. дис. на канд. филол. наук. М., 1966.
• Расторгуева В. С. Сравнительно-историческая грамматика западноиранских языков. Фонология. М., 1990.
• Расторгуева В. С. Среднеперсидский язык. М., 1966.
• Расторгуева В. С., Молчанова Е. К. Среднеперсидский язык // Основы иранского языкознания. Среднеиранские языки. М., 1981.

Ссылки

• Пехлеви // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [titus.uni-frankfurt.de/indexe.htm?/texte/texte2.htm#mpers Среднеперсидские тексты на TITUS]

Отрывок, характеризующий Среднеперсидский язык

– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.