Армейский корпус

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пехотный корпус»)
Перейти к: навигация, поиск

Армейский корпус (ак) — формирование, постоянное оперативно-тактическое соединение (корпус) в сухопутных войсках вооруженных сил различных государств, основу которого составляют моторизованные стрелковые (стрелковые, пехотные, моторизованные пехотные) соединения (дивизия, бригада), части и подразделения других войск. Предназначено для выполнения задач военной службы, и, как правило, входящее в состав армии. Может быть отдельным, иметь названия по номеру (римские и арабские цифры), по командирам, по местностям. Имеются во многих вооружённых силах государств мира. В США, например, он предназначен для решения оперативно-тактических задач в рамках операции полевой армии (группы армий) или оперативных задач при действиях на отдельном операционном направлении[1].

В различных вооружённых силах именовался пехотный корпус, стрелковый корпус. Некоторые называют общевойсковым корпусом или мотострелковым.





История

Основная статья: Корпус (военное дело)

Корпус, в качестве высшего тактического соединения (корволант), появляется в начале XVIII века в России, во Франции в XIX веке, позже — и в других государствах. Состоял, как правило, из двух дивизий[2].

Россия

Имперский период

С начала XIX века корпус оформляется в войсковую тактическую и административную единицу, включающую все рода войск вооружённых сил: пехоту, артиллерию и кавалерию. Корпуса подразделялись на дивизии и бригады. Руководил корпусом штаб во главе с командиром корпуса. В мирное время основная задача корпуса — организация обучения и поддержание боевой готовности войск. Во время войны корпус являлся тактической единицей, осуществлявшей самостоятельные военные действия в составе армии. Корпус, действовавший во время войны самостоятельно, назывался отдельным. Особую категорию составляли кавалерийские корпуса. Являясь тактическим соединением кавалерии с артиллерией, они служили стратегическим резервом действующей армии. Поэтому пять сформированных в 1812 году кавалерийских корпусов назывались резервными, хотя входившие в них дивизии и полки были действующими.

В первой половине XIX века корпусная организация войск составляла основу военного управления вооружённых сил. Общее число корпусов изменялось от пяти в 1810 году до двадцати в 1825 году (из них восемь отдельных: Гвардейский, Гренадерский, Кавказский, Финляндский, Литовский, Оренбургский, Сибирский, и внутренней стражи). В 1833 году число корпусов было уменьшено до пятнадцати. На период Восточной (Крымской) войны (1855—1856 годов) было создано три новых корпуса, а после её окончания расформировано четыре корпуса.

Армейские и кавалерийские корпуса были упразднены в 1862—1864 годах в связи с военно-окружной реформой (Милютина). Однако преимущества корпусной организации в деле подготовки войск и усиления их боевой готовности привели к воссозданию армейских корпусов в 1874—1879 годах. Каждый корпус включал в себя 2-е или 3-и пехотных и 1-у кавалерийскую дивизии с артиллерией.

Армейский корпус (ак) (1876—1918 года) Формирование армейских корпусов началось с 1 ноября 1876 года. 1-й — 15-й корпуса принимали участие в русско-турецкой войне 1877—1878 годов. Численность армейского корпуса Русской армии в 1905 году около 30 000 человек[3]. К 1914 году число корпусов достигло 25-ти. К началу Первой мировой войны корпусная организация охватывала почти все полевые войска, за исключением крепостной артиллерии, некоторых казачьих частей и войск Семиреченской области.

В русской армии на 1890 год имелись армейские корпуса следующего состава:

Накануне Первой мировой войны армейские корпуса состояли из двух пехотных и одной кавалерийской (или казачьей) дивизий, а также корпусной артиллерии (120—176 орудий). Состав и количество других войск, входивших в корпуса (стрелковые бригады, сапёрные, понтонные и обозные батальоны, искровые и воздухоплавательные роты, продовольственные, санитарные и другие тыловые учреждения), определялись в разных корпусах по-разному и зависели от потребностей армий, в состав которых корпуса входили в военное время. За время Первой мировой войны число корпусов было увеличено до 50-ти. После Февральской революции 1917 года в вооружённых силах создавались национальные воинские части. В июле 1917 года на основе 1-й Польской стрелковой дивизии сформирован Польский стрелковый корпус, действовавший в районе г. Могилева. Армейские корпуса вели бои на всех фронтах. Расформированы в 1918 году.

Советский период

В РККА армейских корпусов не было, были стрелковые корпуса — соединение, состоящее из нескольких соединений, частей и подразделений.

В 1922 году внесены изменения в организационную структуру стрелковых войск Красной Армии. Бригада, как самостоятельное соединение, упразднена. Высшим войсковым соединением стал корпус в составе двух-трёх дивизий. В дивизиях количество полков сокращено с девяти до трёх. Новая организация при сокращении армии в тот период позволила сохранить максимальное количество дивизий,(1).

Со второй половины 1922 года в Киевском военном округе началось формирование стрелковых корпусов - 6, 7, 8, 14-го.(1)

Приморский ск был сформирован приказом командующего войсками Народной Республиканской Армии Дальневосточной Республики № 653 от 2 ноября 1922 г. в г. Чите. Приказом командующего войсками 5-й Краснознамённой армии Уборевича № 213 от 25 декабря 1922 г. корпус получил наименование 17-го Приморского ск.(1с) (ЦГАСА. Ф.900; 851 д.; 1922 - 1940 гг.)

На 1923 год:

36. ... Несколько стрелковых дивизий (от 2 до 4) составляют стрелковый корпус. Стрелковый корпус имеет свои штатные средства усиления и является высшим тактическим соединением, способным самостоятельно действовать в течение продолжительного времени.

— Глава вторая "Организация войск РККА" 1. Рода войск и их боевое применение, Полевой устав РККА (ПУ-39)

[5]

Позднее стрелковый корпус состоял из 2-х стрелковых дивизий, артиллерийского полка, зенитно-артиллерийского дивизиона, батальона связи, сапёрного батальона и авиаэскадрильи. Штатная численность личного состава стрелкового корпуса на 17 августа 1940 года составляла около 15 000 человек. Стрелковые корпуса как правило входили в состав армий (общевойсковых).

К началу Великой Отечественной войны, в РККА было 62 ск.[6]

СК накануне Великой Отечественной войны являлся высшим тактическим соединением сухопутных войск (пехоты). Он был в состоянии, как представлялось, по «Теории глубоких операций», самостоятельно и в полном объёме решать тактические задачи: в наступлении — на всю глубину прорывать тактическую зону обороны противника, в обороне — стойко удерживать обе полосы тактической зоны обороны. Организационно он состоял из управления, двух-трёх стрелковых дивизий, двух корпусных артиллерийских полков, отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, сапёрного батальона, батальона связи и частей тыла. Всего по штату в ск 3-х дивизионного состава насчитывалось свыше 50 000 человек, 516 орудий (в том числе 162 противотанковых и 48 зенитных), 450 миномётов.[6]

Высокоманёвренный характер боевых действий начального периода войны, большие потери вооружения, боевой техники, запасов материальных средств на складах, личного состава и командных кадров, начавшееся формирование резервных частей и соединений привели к пересмотру структуры действующей армии и необходимости внесения существенных изменений в организацию стрелковых и других соединений. По директиве Ставки ВГК от 15 июля 1941 г. корпусное звено управления расформировывалось. Корпуса в основной своей массе были расформированы, к концу 1941 г. из имевшихся 62-х корпусных управлений осталось лишь 6[6], основной тактической единицей пехоты стала дивизия, а подвижных войск и кавалерии — бригада. Однако, при подготовке контрнаступления под Москвой, вновь было учреждено соединение кавалерии в виде корпуса. Вновь учреждаются и стрелковые корпуса. В 1942 году в наступлении на Харьков принимал участие новый тип соединения подвижных войск — танковый корпус (апрель 1942 года), по своему составу, однако, аналогичный механизированному. Танковые корпуса обычно составляли фронтовой резерв. С 1943 года с началом формирования крупных подвижных соединений — танковых армий — танковые корпуса были введены в их состав и составляли их главную ударную силу.

Позднее были сформированы следующие корпуса:

В 1980-х годах армейский корпус Сухопутных войск СССР входил непосредственно в состав военного округа (группы войск) либо общевойсковой армии, состоял из 1-3 мотострелковых дивизий, мог также включать в себя танковую дивизию.

Перечень армейских корпусов Советской Армии в 1980-х годах:

Федеральный период

Армейские корпуса в ВС других государств

К 1 января 1889 года в Великобритании в мирное время корпусов нет, в военное же их должно быть 8; в Турции — 7; в Румынии — 4; в Бельгии только в военное время образуются — 3 ; в Испании — корпуса предполагается формировать только на время войны; в прочих европ. государствах корпусов нет ни в мирное, ни в военное время.

Армения

Афганистан

  • 215-й армейский корпус, сухопутных войск, Вооруженных сил Афганистана, штаб-квартира Гельменд

Украина

Германия

К 1 января 1889 года в кайзеровской армии (вооружённых силах) имелось корпусов — 18;

  • I армейский корпус (I. Armeekorps) — XVIII армейский корпус (XVIII. Armeekorps);

Соединения Вермахта:

Австро-Венгрия

К 1 января 1889 года корпусов имелось — 15. В мирное время их количество соответствовало количеству военных округов. Корпус обычно включал в себя 2 пехотные дивизии, кавалерийскую дивизию/бригаду и 2 артиллерийских полка

Франция

В составе Великой Армии к 1806 года было организовано семь армейских корпусов, каждый из которых вначале содержал 2 — 4 пехотные дивизии, бригаду или дивизию лёгкой кавалерии, 36 — 40 артил. орудий и подразделения сапёров и тыловых обозов. Состав сил предполагал возможности для корпуса вести боевые действия в отрыве от основных сил, таким образом корпус представлял собой базовую оперативную единицу. Командир корпуса имел ранг маршала (генерал от инфантерии в русской армии) или дивизионного генерала (генерал-лейтенант в русской армии). Численность корпуса определялась возможностями и людскими ресурсами местности (от 20 до 70 000 солдат), где он формировался, но состав сил (пехота, кавалерия, артиллерия, обеспечение) был сбалансирован. Корпусная система позволяла вести военные действия широким фронтом на обширной территории.

К 1 января 1889 года корпусов имелось — 19. В дальнейшем их количество примерно соответствовало количеству военных округов. В корпус обычно входило 2 и более дивизии.

Италия

К 1 января 1889 года корпусов имелось — 12. На данный момент существует 5 объединений корпусного уровня, из которых функционирует 1.

США

Армейский корпус (ВС США) состоит: из штаба, корпусных частей и подразделений, различных служб, 2—4-х и более дивизий, из которых 1—2 бронетанковые. При ведении боевых действий он входит в состав полевой армии (группы армий) или действует самостоятельно.

Великобритания

Корпус армейской авиации (англ. Army Air Corps, AAC) — род войск Британской Армии (Сухопутные войска Великобритании), соответствующий авиации сухопутных войск. Имеет в своём составе пять действующих полков, два учебных полка, один резервный полк, а также несколько отдельных эскадрилий и авиаотрядов.

Напишите отзыв о статье "Армейский корпус"

Примечания

  1. ↑ Полевой устав FM 100-15 ВС США
  2. ↑ Корпус // Российский гуманитарный энциклопедический словарь
  3. ↑ [www.archive.org/details/russojapanesewa06stafgoog The Russo-Japanese War (1906), Part I, Great Britain War Office General Staff, pp. 27, 28]
  4. ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/vasilevsky/index.html Василевский  А. М. Дело всей жизни]
  5. ↑ [rkka.ru/docs/real/pu39/2.htm Полевой устав РККА (ПУ-39), 1939 г..]
  6. ↑ 1 2 3 [www.centrmag.ru/book2200911.html Б. А. Введенский, Великая Отечественная. Комкоры. Военный биографический словарь. В 2-х томах]

Литература

  • Большая советская энциклопедия (БСЭ), Третье издание, выпущенной издательством «Советская энциклопедия» в 1969—1978 годах в 30 томах;
  • А — Бюро военных комиссаров / [под общ. ред. А. А. Гречко]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1976. — 637 с. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 1).</span>;
  • Военный энциклопедический словарь (ВЭС), М., ВИ, 1984 г., 863 стр. с иллюстрациями (ил.), 30 листов (ил.);
  • Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины. 1979.(1)

Ссылки

  • Армейский корпус // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Корпус — статья из Большой советской энциклопедии.
  • [rkka.ru/docs/real/pu39/2.htm Полевой устав РККА (ПУ-39), 1939 г..]
  • [soldat.ru/doc/perechen Перечни вхождения соединений и частей РККА в состав Действующей армии в 1939-45]
  • [www.soldat.ru/spravka/korpusa_rkka/table1.html ск, Гв.ск и вдк РККА ВС СССР.]
  • [www.inosmi.ru/photo/20100407/159079883.html 215-й армейский корпус, Сухопутных войск, Вооруженных сил Афганистана.]
  • [www.centrmag.ru/book2200911.html Б. А. Введенский, Великая Отечественная. Комкоры. Военный биографический словарь. В 2-х томах]
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
  • guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=121&sid=91911, «Архивы России», Центральный государственный архив Советской Армии. РАЗДЕЛ VIII. УПРАВЛЕНИЯ И ШТАБЫ СТРЕЛКОВЫХ СОЕДИНЕНИЙ И ЧАСТЕЙ. УПРАВЛЕНИЯ СТРЕЛКОВЫХ КОРПУСОВ.(1с)

Отрывок, характеризующий Армейский корпус

– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Армейский_корпус&oldid=79512000»