Печать Содружества Виргинии (англ. The seals of the Commonwealth of Virginia) или Печать штата Виргиния — один из государственных символов штата Виргиния, США.
История
В мае 1776 года колония Виргиния объявила о своей независимости от Великобритании и 1 июля того же года «Комитет четырёх» в составе Ричарда Генри Ли, Джорджа Мейсона, Джорджа Уита и Роберта Картера Николаса приступил к созданию официальной печати Виргинии. Спустя четверо суток Комитет объявил о завершении работы над проектом печати и Джордж Мейсон представил его на рассмотрение правительства Виргинии. Голосование членов правительства состоялось в тот же день и проект печати был утверждён официальным образом.
Достоверно неизвестно, кто именно из «Комитета четырёх» являлся главным разработчиком дизайна печати штата, в наше время этим человеком принято считать Джорджа Уита. Вследствие господствовавших в то время увлечений идеями Римской республики за основу дизайна печати были взяты мотивы мифологии Древнего Рима, сама же печать была сделана двусторонней.
Дизайн
Изображение лицевой стороны печати Виргинии используется во всех официальных документах правительства Содружества Виргинии, а также находится на флаге штата. На лицевой стороне печати изображена женская фигура, которая была выбрана в качестве главного символа нового Содружества и олицетворяет римскую Добродетель (Virtus), отвагу и мужество. Опираясь на длинное копьё, символ Виргинии стоит в позе победителя над поверженным мужчиной, представляющим свергнутую тиранию. Меч в руке символизирует больше власть, чем силу. Женская фигура изображена в одеждах амазонки с обнажённой левой грудью. Печать Виргинии единственная среди всех печатей штатов США, имеющая в своём изображении оголённое тело.
Поверженный мужчина-тиран символизирует поражение Великобритании в борьбе с Содружеством Виргинии, лежащая в стороне королевская корона означает освобождение от гнёта монархической Британии и рождение новой свободной республики. Среди флагов и печатей штатов Соединённых Штатов Америки государственные символы только двух штатов, Виргинии и Нью-Йорка имеют в своих изображениях королевскую корону. В левой руке тиран держит сломанную цепь, символически представляющую собой разбитые оковы английской колониальной торговли и западной экспансии, в правой — бесполезный кнут, символизирующий так называемые «Невыносимые законы» метрополии.
В качестве девиза для лицевой стороны печати штата была выбрана латинская фраза «Sic Semper Tyrannis» («Так всегда [происходит] с тиранами»), приписываемая Бруту во время убийства Юлия Цезаря.
Обратная сторона государственной печати содержит изображения трёх римских богинь. В центре находится богиня свободы Либертас, указывающая своим посохом на волшебные предметы. Посох венчает Фригийский колпак, который как символ свободы впоследствии стал популярен среди французских революционеров.
Слева от Либертас стоит римская богиня Церера, покровительствующая сельскому хозяйству. В левой руке Церера держит рог изобилия, ломящийся от урожаев Содружества, в правой — огромный стебель пшеницы как главную сельскохозяйственную культуру Виргинии. Символизирующая вечность богиня Этернитас стоит справа от Либертас, в правой руке она держит эмблему власти — золотой шар, на вершине которого сидит птица бессмертия Феникс. Изображённый на государственной печати Феникс знаменует собой эффективно работающее правительство штата. Венчает изображение латинское слово "perseverando" (лат. — "продолжая").
См. также
Напишите отзыв о статье "Печать Виргинии"
Ссылки
- [legis.state.va.us/1_cap_class/6-8/6_8_emb_symb.html#Symbols Virginia Symbols]
- [leg1.state.va.us/000/src.htm The Virginia Legislative Information Service]
|
---|
| Столица | | |
---|
| Города | |
---|
| Агломерации | |
---|
| География |
</div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#CBD5C4;">Культура</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#CBD5C4;">Политика</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" colspan="2" style="text-align:center;background:#CBD5C4;">Символы</th></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td colspan="2" class="navbox-list navbox-even" style="width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Печать ВиргинииШтаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
|