Печать Императора Японии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Печать Императора Японии (яп. 御璽, ぎょじ), [gʲoːd͡ʑi]? — официальная печать Императора Японии, один из символов его власти. Используется для утверждения государственных документов. После поражения Японии во Второй мировой войне и принятия новой Конституции, которое ограничило права Императора, имеет церемониальное значение.





Краткие сведения

Императорская печать Японии изготовлена из чистого золота в виде квадратного, кубического куба, высотой стороны 9,09 см и весом 3,55 кг. Она содержит клише с иероглифической надписью «Печать Его Величества Императора Японии» (яп. 天皇御璽). Выражение «Печать Его Величества» (яп. 御璽), состоящий из двух иероглифов, расположенный слева, а словосочетание «Император Японии» (яп. 天皇), также состоит из двух иероглифов, расположенных справа. Императорская печать имеет примерно такие же параметры как и Государственная печать Японии.

Первые упоминания об использовании Императорской печати датируются 8 веком Её параметры определялись кодексом Тайхо. Печать имела форму квадратного куба, высотой стороны 9,09 см. Она изготавливалась из меди или бронзы. Другие печати в стране не могли быть больше печати Императора.

Из-за частого использования Императорскую печать неоднократно переделывали. Её окончательная форма была утверждена в 1874 году, во время реставрации Мэйдзи. В Японской империи за хранение и использование Императорской печати отвечал Министр печати. После 1945 ей заведуют служащие Управление Императорского двора Японии. Печать хранится в специальном кожаном футляре, завернутой в сиреневый и белый шелковые платочки. Так же как и для Государственной печати для её отпечатков используют киноварьный красный цвет. По традиции оттиск печати частично наступает на подпись.

Источники и литература

См. также

Напишите отзыв о статье "Печать Императора Японии"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Печать Императора Японии

Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.