Пешкопия
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
Город
Показать/скрыть карты
|
Пешкопия (алб. Peshkopia) — город в северо-восточной Албании, в 187 км от столицы Тираны. Пешкопия — важный промышленный центр, столица префектуры Дибра и округа Дибра. Согласно переписи 2004 года, в Пешкопии проживали около 14 000 жителей. Мэр Илир Кроси выбран в 2003 году.
Он расположен 187 километров (116 миль) от Тираны, столицы Албании, и в 20 километрах (12 миль) от границы с Македонией. Он находится в 651 метрах (2136 футов) над уровнем моря.
Пешкопия лежит к востоку от реки Чёрный Дрин. Долина реки Дрин является самой низкой частью рельефа района. В городских окрестностях были обнаружены месторождения хрома, серы и мрамора. Пешкопия имеет филиал университета Александра Мойсю.
История
Регион, известный как Дибра, была заселен еще в дохристианские времена иллирийскими племенами известными римлянам как Penestae.[1]
Название Пешкопия происходит от греческого Эпископи или «кресло епископа, который показывает ранние признаки христианства на Балканах. На болгарских картах одиннадцатого веке показан город под названием Presolengrad. Область Дибра относилась к православному архиепископству Охридскому в 1019 году, а годом позже получила статус епископата с центром в Пешкопии, расположенному на территории нынешней окрестности Dobrovë. Центральный храм епископата был, храм Св. Стефана. Позже центр епископата был перемещен, но город Пешкопия сохранил своё название[2].
К началу шестнадцатого века, Османская империя завершила завоевание Албании. Под властью Османской империи, оказалась и Пешкопия (Debre-i Zir). Население Пешкопии в 1583 году было почти полностью мусульманским. В 1873 году в Пешкопии была построена казарма Османской империи, вмещавшая до 8000 солдат.[2]
Достопримечательности
- В музее Пешкопии находится прекрасная коллекция местные костюмов, ковров, кухонной утвари и филигранных ювелирных изделий, а также ряд моделей местной архитектуры.
- Бульвар Elez Isufi
- Геотермальные источники минеральных вод (llixha) в непосредственной близости от Пешкопии являются центром сезонного туризма, в первую очередь со всей Албании, но и в меньшей степени из соседних стран. Они расположены на небольшом расстоянии к востоку от города, вверх по Bellova Creek.
Напишите отзыв о статье "Пешкопия"
Примечания
- ↑ Sinani Rakip. Dibra dhe dibranët në faqet e historisë. — Tiranë: KTISTALINA-KH, 2005. — P. 20. — ISBN 99943-625-8-5.
- ↑ 1 2 Moisi Murra. [www.djmenny.com/rea_janar_2010.pdf Qyteti i Peshkopisë nga lashtësia në ditët tona] (Albanian). Rruga e Arbërit (January 2010). Проверено 15 февраля 2010.
Это заготовка статьи по географии Албании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Пешкопия
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.