Пещера Ласко

Пещера Ласко*
Grotte de Lascaux**
Всемирное наследие ЮНЕСКО
Страна	Франция Франция
Тип	Памятник палеолитического искусства
Критерии	i, iii
Ссылка	[whc.unesco.org/en/list/85 85]
Регион***
Включение	1979  (3 сессия)
* [whc.unesco.org/ru/list Название в официальном рус. списке] ** [whc.unesco.org/en/list Название в официальном англ. списке] *** [whc.unesco.org/en/list/?search=&search_by_country=&type=&media=&region=&order=region Регион по классификации ЮНЕСКО]

Пещера Ласкó или Ляскó (фр. Grotte de Lascaux) во Франции — один из важнейших позднепалеолитических памятников по количеству, качеству и сохранности наскальных изображений. Иногда Ласко называют «Сикстинской капеллой первобытной живописи». Живописные и гравированные рисунки, которые находятся там, не имеют точной датировки: они появились примерно в XVIII—XV тысячелетии до н. э. Долгое время их приписывали древней мадленской культуре, но последние изыскания показали, что они скорее относятся к более ранней солютрейской культуре.

География

Пещера Ласко

Пещера Ласко на карте Франции

Пещера находится в историческом регионе Франции Перигоре на территории коммуны Монтиньяк (департамент Дордонь), примерно в 40 км к юго-востоку от города Перигё. Она расположена на левом берегу реки Везер в известняковом холме. В отличие от многих других пещер региона, Ласко — относительно «сухая» пещера. Слой непроницаемого мрамора ограждает её от проникновения воды, препятствуя образованию кальцитовых отложений.

История

Открытие

Пещера была случайно открыта 12 сентября 1940 года четырьмя подростками. Они наткнулись на узкое отверстие, образовавшееся после падения сосны, в которую попала молния. Марсель Равида, Жак Марсаль, Жорж Аньель и Симон Коенка сообщили об этом открытии своему учителю Леону Лавалю.

Специалист по истории первобытного общества Анри Брейль, скрывавшийся в регионе во время немецкой оккупации, стал первым исследователем, посетившим пещеру Ласко 21 сентября 1940 года вместе с Жаном Буиссонни, Андре Шейнье, затем с Дени Пейрони и Анри Бегуэном. А. Брейль первым установил подлинность наскальных рисунков, описал и изучил их. С конца 1940 года он сделал множество измерений и провёл несколько месяцев на этом месте, изучая первобытную живопись, которую он отнёс к перигорской культуре.

Несколько лет А. Брейль провёл в Испании, Португалии и Южной Африке, а затем в 1949 году вернулся во Францию и начал раскопки Ласко вместе с Северином Бланом и Морисом Бургоном. Он рассчитывал найти там захоронение, но вместо этого открыл множество новых наскальных изображений. А. Брейль позже дал такое определение Ласко:

Если Альтамира — столица пещерной живописи, то Ласко её Версаль

С 1952 по 1963 годы по просьбе Брейля Андре Глори произвёл новые раскопки на поверхности площадью 120 м² и обнаружил 1433 изображения (сегодня в описи числится 1900 наименований).

Затем наскальную живопись Ласко изучали Аннет Ламинг-Амперер, Андре Леруа-Гуран и с 1989 по 1999 годы — Норбер Ожуля.

Классификация

Пещера Ласко была классифицирована как исторический памятник Франции практически сразу после её открытия, с 27 декабря 1940 года.

В октябре 1979 года Ласко вошла в список Всемирного наследия ЮНЕСКО в числе других доисторических стоянок и пещер с наскальной живописью в долине реки Везер.

Туризм и проблемы сохранности

В 1948 году вход в пещеру был оборудован для туристических посещений, которых становилось с каждым днём всё больше и больше, и со временем они стали угрожать сохранности наскальных изображений. Были проведены серьёзные земляные работы, изменившие уровень и свойства грунтов в пещере. Кроме того, было установлено электрическое освещение и построена специальная лестница, чтобы упростить доступ в «зал быков». Вход в пещеру был закрыт тяжёлой бронзовой дверью.

В 1955 году были замечены первые признаки повреждения изображений. Они возникли из-за избытка углекислого газа, появившегося от дыхания посетителей. Углекислый газ и водяные испарения вступили в реакцию со стеклянистой корочкой кальцитных солей, покрывавшей изображения и защищавшей их как слой лака. В результате образовался хорошо растворимый гидрокарбонат кальция — Ca(HCO₃)₂, разъедающий и повреждающий наскальные рисунки. В 1957 году в Ласко установили первую систему, которая должна была восстанавливать атмосферу и стабилизировать температуру и влажность. Однако посещения продолжались, и количество туристов увеличилось до 1000 человек в день. В результате в день вырабатывалось около 2500 литров углекислого газа и около 50 кг водяных испарений, в то время как пещера имеет довольно маленький размер — около 1500 м³. А. Глори, который занимался в это время раскопками в Ласко, должен был работать по ночам, чтобы не мешать потоку посетителей.

В 1960 году в Ласко проявилась так называемая «зелёная болезнь»: избыток углекислого газа, слишком высокая температура и искусственное освещение стали причиной распространения колоний водорослей по стенам пещеры. Затем обогащение среды диоксидом углерода стало причиной «белой болезни», кальцитного покрова, который осел на стенах и на некоторых художественных произведениях. В 1963 году микроорганизмы продолжали быстро распространяться, несмотря на то, что была установлена система озоновой фильтрации. В апреле 1963-го Андре Мальро, министр по делам культуры, принял решение запретить доступ в Ласко для широкой публики.

С 1965 по 1967 годы системы, регулирующие тепловые и гигрометрические процессы, смогли, наконец, восстановить прежние условия циркуляции воздушных масс, которые ранее позволяли Ласко сохраняться на протяжении тысячелетий. Принцип этой статичной охлаждающей системы состоял в естественной конвекции для конденсации водяных испарений в определённом месте.

В начале 1970-х годов началось создание репродукции части пещеры. Она была открыта для широкой публики в 1983 и получила название Ласко II.

В 2000 году аппаратуру по управлению климатом в пещере заменили. Весной 2001 Брюно Депла и Сандрин ван Солинь, служащие, уполномоченные следить за пещерой, заметили появление плесени в тамбуре пещеры. Грунт покрылся грибами Fusarium solani. Этот процесс был связан с установкой новой системы гидротермического регулирования. Штаммы Fusarium solani, появившиеся в пещере, были устойчивы к формальдегиду, который использовался десятилетиями для дезинфекции подошв обуви посетителей. Грибы распространились на изображения, которые вскоре были покрыты белым слоем грибницы. Гриб существовал в симбиозе с бактерией Pseudomonas fluorescens, которая сводила на нет используемый до тех пор фунгицид. Поэтому его стали комбинировать с антибиотиком.

В 2002 году министерство культуры создало «Международный исследовательский комитет по пещере Ласко», который должен был решить эту проблему. В 2006 году заражение было почти полностью подавлено, но каждые две недели специальная команда, одетая в защитные комбинезоны, должна вручную очищать стены от грибных волокон, так как они, несмотря ни на что, продолжают появляться вновь.

Пятнадцать лет активных туристических посещений нарушили хрупкий баланс, благодаря которому Ласко сохранялась на протяжении тысячелетий, и подвергли уникальные наскальные изображения опасности исчезновения.

Описание пещеры

Пещера Ласко относительно небольшого размера: совокупность галерей имеет длину примерно в 250 м при средней высоте в 30 м. Расписанная часть пещеры находится в основном в верхней части системы.

Современный вход соответствует доисторическому, несмотря на то, что сейчас он снабжён системой тамбуров. Исконный вход должен был быть несколько длиннее, но потолок в древние времена там обрушился и образовал скат, по которому сейчас спускаются посетители пещеры.

Чтобы упростить описание, пещеру по традиции разделили на некоторое количество зон, соответствующих залам и определённой цветовой гамме. Эти образные названия, которые существуют сейчас, предложил А. Брейль.

• Первый зал — это «зал быков» или «ротонда» (фр. salle des Taureaux, Rotonde): длина — 17 м, ширина — 6 м и высота — 7 м.
• «Зал быков» переходит в так называемый «осевой проход» (фр. Diverticule axial), более узкую галерею, идущую в ту же сторону и примерно той же длины.
• Из «зала быков» справа от «осевого прохода» можно попасть в «пассаж» (фр. Passage), галерею длиной в 1 м.
• За «проходом» находится «неф» (фр. Nef), более высокий, длиной в 20 м.
• Сам «неф» переходит в часть, где нет наскальных изображений, а за ним находится «кошачий лаз» (фр. Diverticule des Félins), узкий коридор длиной 20 м.
• «Апсида» (фр. Abside) — это круглый зал, который находится на востоке в месте соединения «прохода» и «нефа».
• За «апсидой» находится «шахта» или «колодец» (фр. Puits). Чтобы попасть туда, необходимо спуститься на 4—5 м практически до начала нижней системы.

Археологические открытия

Большая часть археологических открытий была сделана А. Глори во время оборудования тамбуров у входа в пещеру и самих залов, а затем при более методичных раскопках, особенно плодотворных в «шахте». В число сделанных археологических находок входят предметы, сделанные из камня (403 орудия), из кости (28 орудий), растительного происхождения (113 фрагментов), украшения (10 раковин), многочисленные угольки и остатки красителей.

В «нефе» были найдены светильники, красящие вещества и остатки пищи. В «апсиде» также было найдено большое количество важных предметов: острия дротиков, скребки, резцы и светильники. В «шахте» были обнаружены остатки красящих веществ, острия дротиков, просверлённые ракушки и светильники.

Было проведено изучение под электронным микроскопом красящих веществ, обнаруженных во время раскопок, и образцов, взятых с некоторых изображений. Чёрные красители соответствовали окиси марганца, а жёлтые, оранжевые и красные — окиси железа. Все они использовались в чистом виде без какого-либо добавления минеральных примесей и без тепловой обработки.

Наскальные изображения

• В «зале быков» находится самая красочная композиция Ласко. Её кальцитные стены плохо подходили для гравировки, поэтому были украшены живописными изображениями внушительных размеров: некоторые из них достигают 5 м в длину.

Два ряда зубров расположены друг напротив друга, два с одной стороны и три с другой. Двум зубрам с северной стены сопутствуют десяток лошадей и большое загадочное животное, на лбу которого изображено нечто вроде рога, за что он и получил название «единорог». На южной стене три больших зубра изображены рядом с тремя маленькими (красного цвета), шестью оленями и одним медведем в пещере, нарисованным на животе одного из зубров и потому плохо различимым. Считается, что шесть точек над головой одного из зубров представляют собой изображения скопления Плеяд в созвездии Тельца.

• В «осевом проходе» также изображены быки и лошади, окружённые оленями и каменными баранами. На рисунке видна убегающая лошадь, нарисованная марганцевым мелком на высоте 2,5 м от уровня грунта. Некоторые животные изображены на потолке и будто перебегают с одной стены на другую. К этим изображениям, выполнение которых требовало строительства лесов, следует прибавить многочисленные знаки (палочки, точки и прямоугольники).

• В «пассаже» многие изображения были сильно повреждены, в особенности из-за движения воздушных масс.

• «Неф» насчитывает четыре группы фигур: отпечатки, чёрная корова, плавающие олени и пересекающиеся бизоны. Эти изображения дополнены многочисленными загадочными геометрическими символами, в том числе цветной плоскостью, разделённой на равные квадраты. А. Брейль назвал их «гербами». Существуют и другие гипотезы: например, что это ловушки для животных или шалаши или одежда из раскрашенных шкур.

• «Кошачий лаз» обязан своим именем изображению группы животных семейства кошачьих. Одно из которых, судя по всему, метит территорию. В эту галерею довольно сложно попасть, но там можно увидеть гравировки диких животных, выполненных в довольно примитивном стиле. В том числе там есть лошадь анфас, довольно необычный пример палеолитического искусства, так как обычно животные изображались в профиль или с помощью приёма «кривой перспективы».

• В «апсиде» представлено около тысячи гравированных изображений, некоторые из них наложены на живописные рисунки. Здесь есть как животные, так и символы, в том числе единственное изображение северного оленя в Ласко.

• В «шахте» находится одна из самых загадочных сцен Ласко: падающий человек между бизоном и носорогом. У человека птичья голова, бизон поражён дротиком, а носорог будто удаляется от этой сцены. Рядом с человеком изображён удлинённый предмет, увенчанный фигурой птицы, быть может, это планка, которую привязывали к копью или гарпуну для усиления броска. На противоположной стене изображена лошадь. Кроме того, в данной композиции присутствуют две группы интересных знаков:
  • Между человеком и носорогами — три пары точек (такие же есть в глубине «кошачьего лаза» и в самой отдалённой части пещеры).
  • Под изображением человека и бизона — сложный зубчатый символ. Практически идентичные знаки можно найти и на других стенах, на остриях дротиков и на светильнике из песчаника, найденных неподалёку от этого места.

Скорее всего, в этой сцене различные предметы тесно взаимосвязаны, и притом не из-за близкого расположения животных и знаков на одной стене, как чаще всего бывает в палеолитическом искусстве. А. Леруа-Гуран считает, что эта сцена является отсылкой к мифу, смысл и значение которого практически невозможно восстановить.

В 2000 году немецкий учёный Михаэль Раппенглюк обнаружил летне-осенний треугольник (Вегу, Денеб и Альтаир), который образовывали глаза бизона, человека и птицы.

Художественные приёмы

Среди художественных приёмов, которые использовались первобытными художниками, следует отметить:

• Полихромия,
• Растушёвка,
• Перспектива,
• Незакрашенные места в картине,
• Искажённое изображение.

Интерпретации

В пещере Ласко было найдено не очень много костяных и кремнёвых орудий: судя по всему, в пещере никогда не жили, её в основном посещали ради наскальных изображений.

Животные, изображённые на стенах Ласко, — те же самые, что и во многих других пещерах с наскальными изображениями во франко-кантабрийском регионе: в основном это лошади, зубры, бизоны, олени и каменные бараны. Другие изображения животных встречаются реже и часто представляют потенциальную опасность для человека (например, медведи, носороги и крупные животные из семейства кошачьих).

Виды нарисованных животных не соответствуют тем, на которых люди палеолита охотились и которых они использовали в разнообразных целях (ради мяса, шкур, костей и т. д.). Только гравированный северный олень (хотя такая интерпретация рисунка до сих пор вызывает сомнения) был определён как животное, чьи кости есть в пещере (более 88 % из найденных).

Изображения очень реалистичны, особенно это касается телосложения и поз животных, однако художники Ласко не стремились к исчерпывающему и натуралистическому отображению действительности: на рисунках нет ни флоры, ни ландшафтов, в отличие от многих других палеолитических наскальных изображений.

Несомненно, некоторые элементы рисунков несут символическую нагрузку. Такая интерпретация касается трёх пар точек, которые нашли в глубине «кошачьего лаза» и в «шахте» на границах изображений. Это же относится и к зазубренным символам, «гербам» и отдельным точкам, расположенным в разных частях пещеры.

А. Леруа-Гуран считает, что пещера Ласко была святилищем, чем-то вроде культового места для людей того времени.

Датировка

Ласко является одной из первых палеолитических пещер, датировка которой определялась с помощью радиоуглеродного анализа, выполненного Уиллардом Либби. Этот метод был применён при анализе древесного угля, найденного в светильниках из «шахты». Первый полученный результат (15,5 тыс. лет до н. э.) свидетельствовал о частом посещении Ласко в эпоху мадленской культуры, но этот результат был поставлен под сомнение А. Брейлем, который считал, что наскальные изображения относятся к граветтской культуре.

Позднее было проведены дополнительные анализы, результаты которых говорили всё-таки о принадлежности к мадленской культуре. Анализ был сделан на основе древесного угля, найденного во время раскопок А. Глори в «пассаже» и «шахте». Этот уголь относился к периоду ранней и средней мадленской культуры (около 17—15 тыс. лет до н. э.).

В 1998 году была получена датировка примерно в 18,6 тысячелетий до н. э.: был проведён радиоуглеродный анализ и масс-спектрометрия фрагмента деревянной палки из «шахты», которые показали, что пещера часто посещалась в эпоху солютрейской культуры. Правда, остаётся вопрос, приходили ли люди того времени в пещеру, чтобы создать часть или все изображения или же просто полюбоваться уже созданными?

Непосредственное определение возраста живописных изображений и рисунков при помощи радиоуглеродного анализа было бы возможно в некоторых расписанных частях пещеры, если бы они были выполнены углем. Но в Ласко таких изображений нет, они были выполнены с помощью окиси марганца. Фрагменты красителей, падавшие со стен, были обнаружены при археологических раскопках в различных культурных слоях: они позволили определить, что некоторые изображения были созданы в то же время, что и некоторые найденные предметы (кремнёвые орудия, заострённые при помощи кости дротики, светильники с жиром). Но такие предметы являются характерными как для мадленской культуры, так и для солютрейской.

Поэтому на сегодняшний день нет точной датировки наскальных изображений пещеры Ласко. Хотя по мнению Н. Ожуля существуют некоторые доказательства, что Ласко скорее относится к солютрейской культуре:

• наличие геометрических символов;
• характерное изображение рогов зубров;
• изображение человека напротив животного из семейства полорогих (в Рок-де-Сер (фр. Roc-de-Sers), относящегося к солютрейской культуре, есть рисунок человека напротив овцебыка).

Ласко II

После закрытия пещеры для широкой публики по причине увеличения проблем сохранности наскальных изображений в конце 1960-х годов Национальный географический институт Франции (IGN) провёл стерео-фотограмметрическую съёмку всех расписанных поверхностей пещеры.

После этого сообщество, владеющее Ласко, выдвинуло предложение сделать точную копию части пещеры («осевого прохода» и «зала быков»). Проект частично финансировался за счёт продажи Ласко государству в 1972 году. Он был приостановлен в 1980 году, а затем продолжен департаментом Дордонь.

Было построено бетонное сооружение, внутри которого точно воспроизвели наскальные изображения выбранных частей Ласко благодаря ранее проведённой съёмке IGN. Воспроизведение наскальных рисунков было осуществлено группой во главе с М. Пейтраль. Копия Ласко, названная Ласко II, находится в 200 м от настоящей пещеры. Она была открыта для посещения 18 июля 1983 года. Некоторые другие репродукции живописи Ласко (олений фриз, два бизона и чёрная корова из «нефа», сцена из «шахты») были выставлены в парке То (фр. parc du Thot) в нескольких километрах от Монтиньяка.

В документальном сериале «Жизнь после людей» показали, что станет с Ласко II через первые 10 лет без людей — пещера начнёт обваливаться. В то же время оригинальная пещера Ласко сохранится и не изменится в течение тысяч и даже миллионов лет.

Фильмография

• «Предыстория искусства», фильм Алена Жобера из цикла «Палитры» (Франция, 1996).

См. также

• Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО во Франции
• Альтамира
• Кро-Маньон
• Фон-де-Гом
• Долина чудес
• Пещера Шове
• Пещера Коске
• Пещера Ма-д’Азиль
• Пещера Пеш-Мерль
• Пещера Руффиньяк
• Пещера Труа-Фрер
• Капова пещера

Литература

• Абрамова З. А. Ляско — памятник палеолитического наскального искусства // Первобытное искусство. — Новосибирск, 1971. — С. 53-80.
• Батай Ж. [lib.proza.com.ua/book/2098 Смерть на дне «колодца» в пещере Ласко (Из «Слёз Эроса»)] // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. — СПб., 1994. — С. 271-308.
• Збигнев Х. [ec-dejavu.ru/l/Lascaux.html Варвар в саду]. — СПб., 2004. — С. 13-31.
• Любимов Л. Д. [artyx.ru/books/item/f00/s00/z0000003/index.shtml Искусство Древнего Мира]. — М.: Просвещение, 1971. (Глава «„Сикстинская капелла“ доисторической живописи»).
• Aujoulat N. Lascaux. Le Geste, l'Espace et le Temps. — Seuil, 2004. — ISBN 2-02-025726-2.
• Bataille G. La Peinture préhistorique, Lascaux ou la naissance de l'art. — Skira, 1994. — ISBN 2-605-00044-3.
• Breuil H. Quatre cent siècles d’art pariétal. — Centre d'Études et de Documentation préhistoriques, 1952.
• Collectif sous la dir. de Arl. Leroi-Gourhan et J. Allain. Lascaux inconnu // Gallia Préhistoire. — CNRS, 1979. — Т. XII (supplément). ISBN 2-222-02178-2
• Collectif sous la dir. de B.et G. Delluc. Le Livre du Jubilé de Lascaux 1940-1990 // Société historique et archéologique du Périgord. — 1990. — Т. CXVII (supplément).
• B. et G. Delluc. Lascaux retrouvé. Les recherches de l'abbé André Glory. — Pilote 24 édition. — 2003.
• B. et G. Delluc. Connaître Lascaux. — Sud Ouest, 2006.
• Collectif sous la dir. de Arl. Leroi-Gourhan et J. Allain. Lascaux inconnu // Gallia Préhistoire (XII-e supplément). — CNRS, 1979. ISBN 2-222-02178-2
• Leroi-Gourhan A. Grotte de Lascaux // L'Art des cavernes. Atlas des grottes ornées paléolithiques françaises. — Ministère de la culture, 1984. ISBN 2-11-080817-9
• Lascaux, premier chef d’œuvre de l’humanité // Les Dossiers d’Archéologie. — 1990. — № 152. ISBN 2-11-080817-9

Ссылки

• [www.lascaux.culture.fr/#/fr/00.xml Официальный сайт пещеры Ласко (Министерство культуры Франции)] (фр.)
• [www.semitour.com/pages.php?p=LascauxII Официальный сайт Ласко II — виртуальная экскурсия] (англ.), (фр.), (исп.)
• [www.artprojekt.ru/Gallery/primitive/15.html Пещера Ласко в «Энциклопедии искусства»]
• [www.lenta.ru/news/2006/05/10/lascaux/ Грибок угрожает знаменитым наскальным росписям во Франции (Лента.ру)]
• [news.ofo.ru/ofonews/8738/index.html Франция: доисторическое искусство избавлено от угрозы]

Отрывок, характеризующий Пещера Ласко

– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.