Петька 5: Конец игры

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ПиВИЧ 5»)
Перейти к: навигация, поиск
Петька 5: Конец игры

Разработчик
Издатель
Часть серии
Дата выпуска
Жанр
Платформа
Носитель
Системные
требования
CPU 300 МГц
64 МБ ОЗУ
Видеопамять 4 МБ
Управление
Сайт
[www.petka-vich.ru/ ka-vich.ru]

Петька 5: Конец игры (более известная как Петька 5) — компьютерная игра в жанре графический квест, разработанная компанией «Сатурн-плюс» и выпущенная компанией «Бука» 7 октября 2004 года. Является прямым продолжением игры «Петька 4: День независимости» и пятой в серии игр «Петька и Василий Иванович»[2].





Сюжет

Игра начинается с разговора двух абстрактных личностей — Красного творца и Котовского. Из их разговора можно узнать о некоем «Красном проекте». Творец, руководитель проекта, сообщает внешнему агенту Котовскому, что «Красный проект» нуждается в героизме. Котовский отвечает, что у него на примете были двое героев (имея в виду Петьку и Василия Ивановича), которые раньше участвовали в «Красном проекте», однако по недоразумению выпали из него. По приказу Творца начинается операция «Красная работа», цель которой — проверить героический потенциал Петьки и Василия Ивановича.

Петька и Василий Иванович просыпаются в одном из деревенских подвалов Гадюкино и не понимают, как оказались здесь. Выбравшись на поверхность, они обнаруживают, что Гадюкино находится в катастрофическом положении: деревню заняли бандиты, население убывает, а главарь местной банды батька Филин терроризирует окрестности. По рассказам местных жителей, из Гадюкино нет выхода, и многочисленные попытки покинуть деревню заканчивались трагично. Однако Петька и Василий Иванович находят тайный выход, через который они попадают в Шишкин овраг. Преодолев некоторые трудности, герои с помощью Фурманова связываются с Центром и получают указание: встретить Котовского и бронепоезд «Даёшь» на станции Перегаровка. Петька и Василий Иванович спасают Анку (которая является агентом-наблюдателем и работает на «Красный проект») из плена Филина и летят на аэроплане к станции. К несчастью, самолёт терпит крушение, но, по счастливой случайности, падает прямо в Перегаровку. Там Анка узнаёт о том, что бронепоезд уже давно отправился со станции. Волею случая Анка находит Чапаева и Петьку на разбитом аэроплане и помогает им выбраться оттуда. Затем они отправляются по следам бронепоезда. После долгого пути они всё-таки находят бронепоезд, сошедший с рельс.

Агента-наблюдателя Анку понижают в звании и отстраняют от операции, поскольку она помогает героям и тем самым негативно влияет на чистоту эксперимента. Тем не менее, Петька и Чапай с доблестью справились со всеми испытаниями, поэтому Творец решает изменить условия: необходимо взять одного из двух героев и проверить его отдельно. Загадочным образом Петька исчезает (по задумке эксперимента) и, оставшись в одиночестве, попадает в место, где царит светлое будущее. Ничего не понимая, он выбирается оттуда и встречает своего двойника и двойника Чапаева (которые тоже являются частью эксперимента). От удивления он падает в обморок. В своём отчёте Котовский делает заключение, что герои поодиночке справляют с переменой условий гораздо хуже, чем вдвоём. Операция «Красная работа» закончена и начинается новая операция «Валгалла».

Петька добирается до музея Революции, где встречает Василия Ивановича в усыпальнице. После этого он попадает в комнату, где Котовский рассказывает ему о «Красном проекте». Герои олицетворяют исключительный героизм, что может оказаться крайне полезным для проекта. Но, по словам Котовского, строительство светлого будущего — это кропотливый, однообразный процесс, в котором боевым героям нет места. По этой причине Котовский предлагает Петьке операцию по консервации и омолаживанию, аргументируя это тем, что Василий Иванович уже согласился; не имея права выбора, Петька соглашается.

Персонажи

  • Петька и Василий Иванович — внешне кардинально изменились, причём Петька стал выше Чапая.
  • Анка — агент-наблюдатель. Следит за героями.

Второстепенные персонажи

  • Фурманов — комиссар Шишкиного оврага, директор ЗАГСа.
  • Батька Филин — главарь бандитов. Похитил Анку, впоследствии был обманут Петькой и ВИЧом.
  • Чернокнижникколдун хутора Жеребец. Живёт отшельником в каменной мельнице, изучает астрономию, хранит травы и грибы.
  • Атаман Струк — один из подручных батьки Филина.
  • Акатуй и Зверентуй — телохранители батьки Филина.
  • Фига-Золотой Зуб — хозяин гадюкинского кабака.
  • Кожин — проголодавшийся наблюдатель на вышке, не имеющий права покинуть свой пост.
  • Фуфайкер — иностранный пилот-интервент, потерпевший аварию в хуторе. Большой оригинал и изобретатель.
  • Дормидоша — старик, живущий на крыше одного из дома в Гадюкино. Страдает инфантилизмом. Совершал сделки с Петькой.
  • Маруся — каратель батьки Филина. В детстве был разлучён со своей матерью цыганами, с помощью Петьки и Чапаева встретился с ней вновь.
  • Гаврюша Троян — подручный атамана Филина. Пьяница и бандит.
  • Якшаров — бывший партизан, перебежавший к батьке Филину ради дармового самогона. Украл из штаба телефонную трубку. Благодаря собственной оплошности был загнан на дерево медведем.
  • Филипп Кратт — атаман. Любовник Клары Лофт.
  • Бичо Кинджалидзе — князь. Любовник Клары Лофт.
  • Шпора — пожарный. Любовник Клары Лофт.
  • Клара Лофт — местная певица ресторана «Шухеризада». Буржуазная красивая дама, развращённая роскошью, но не без доброго сердца. Впоследствии вышла замуж за архитектора Хренова и вскоре развелась.
  • Архитектор Хреновархитектор советского будущего, убеждённый коммунист. Живёт в нищете, голодает, занимается разработкой архитектурных проектов светлого будущего. Муж Клары Лофт, в игре разводится с ней.
  • Глотов — буржуй, нэпман, кооператор.
  • Начальник станции — пожилой смотритель, копивший всю жизнь деньги, которые в итоге обесценились. Страдал зубной болью, которую Анка помогла снять.
  • Афанасий Зубец — профессиональный фотограф-корреспондент. Разговорчив. В советское время стал делать снимки на заказ.
  • Павлик Морозов — в отличие от других игр, не имеет ничего общего с Павликом Морозовым — фанатиком и ищейкой. Был похищен хулиганом и мужественно выдерживал пытки.
  • Варварапионерка. Обладает высокой сознательностью, стоит на карауле у красного уголка.
  • Тимур — лидер местных тимуровцев. Имеет много общего с оригиналом. Желал выбраться из светлого будущего, чтобы бежать в Испанию на помощь республиканцам. Работал в тире, скрывая своё лицо в противогазе. Единственный человек, знающий выход из города.
  • Котовский — внешний агент. Работает на «Красный проект».
  • Творец — лидер «Красного проекта». Анонимная личность, но в роликах делаются прозрачные намёки, что это Сталин.

Интересные факты

  • Ранее предполагалось, что игра станет последней в серии[2][3], тем не менее ни чёткого подтверждения, ни опровержения сами разработчики не дали. И уже через год вышло продолжение серии — «Петька 6: Новая реальность».
  • По своим постмодернистским мотивам сюжет игры явно перекликается с романом Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота». На это намекает и то, что Петька в одной из сцен подписывается как «Пётр Пустота», хотя в серии чаще всего его называют, как и в реальности, Исаевым.
  • Графика игры является двухплановой: видеоролики и отдельные предметы выполнены в 3D, все остальное — в 2D. Кроме этого, многие предметы игры нарисованы в крупном размере, намекая на гигантоманию советского периода.
  • Это единственная игра серии, практически все персонажи которой имеют имена, фамилии или клички.
  • Эта игра — единственная в серии, где Петька выше Чапая, нет Кузьмича, но есть другой пасечник — Федосеич.
  • Персонажи игры один раз называют Фурманова Дмитрием Андреевичем, а два раза — Андреем Дмитриевичем.
  • В игре несколько раз цитируется рассказ Алексея Толстого «Гадюка».
  • Профессор Переброженский, который появляется в финале игры, является пародией на Филиппа Филипповича Преображенского — героя повести «Собачье сердце» Михаила Булгакова. Помимо этого, в предлагаемой героям операции, о которой рассказывает Переброженский, упоминается пересадка обезьяньих желёз для освежения внутренней секреции. Это намёк на методику, разработанную хирургом Сергеем Абрамовичем Вороновым.
  • Главные музыкальные темы игры — каверы песен времён Гражданской войны: «Прощальная комсомольская» братьев Покрасс и «Смело мы в бой пойдём». Звучат в игре также каверы песен «Когда б имел златые горы», «Марш Будённого», «Конфетки-бараночки» и «Цыплёнок жареный».
  • Финальный ролик практически полностью копирует концовку фильма Роберта Родригеса «От заката до рассвета».

Напишите отзыв о статье "Петька 5: Конец игры"

Примечания

  1. [www.1c-interes.ru/catalog/all6963/3771217/ Петька 5: Конец игры (электронная версия)]
  2. 1 2 [www.igromania.ru/articles/46956/Petka_5_Konec_igry.htm Статья — Петька 5. Конец игры]
  3. [www.ag.ru/reviews/petka_5_konec_igry Петька 5: Конец игры // Рецензия (обзор, review) на AG.ru]

Ссылки

  • [www.petka-vich.ru/ Официальный сайт игры]

Отрывок, характеризующий Петька 5: Конец игры

Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.