Пиар, Клод

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Пиар, Клод
Пиар, Клод (2011)
Имя при рождении:	Пиар, Клод
Род деятельности:	Докторская диссертация в области филологии и гуманитарных наук Преподаватель физической культуры и спортивных дисциплин Разработка технических вопросов и преподавание гимнастических дисциплин и акробатики Дидактика физкультурных мероприятий История спорта и физической культуры Профессорская степень в области преподавания физической культуры
Награды и премии:	Золотая медаль за деятельность в области работы с молодежью и спорта Кавалер Ордена Академических пальм

Клод Piard, родился 5 марта 1940 года в Аржантёе, французский профессор университета, преподаватель физической культуры и спортивных дисциплин с 1963 по 1991 годы, затем лектор до 2001 года.

Автор статей и работ, посвященных спортивной гимнастике, он также принимал участие в работе различных спортивных организаций.

Биография

Профессиональная карьера

Получил среднее образование в лицее «Шапталь», за которым последовала учеба в Региональном центре народного образования и спорта Бретани (CREPS) в Динаре, а затем учеба в высшей педагогической школе физической культуры (ENSEP) в Жуанвиль-ле-Пон, после чего был назначен преподавателем-координатором лицея Ромена Роллана в Аржантёе, где преподавал с 1963 по 1972 год. По требованию педагогической инспекции по физической культуре в рамках выполнения официальных инструкций 1967 года ему было поручено вести педагогическую практику для преподавателей гимнастики. Это послужило материалом для его многочисленных публикаций в журнале «Физическая культура и спорт» в период с 1969 по 1972 годы. Также его работы по этой теме были включены в сборник «Микросвязи», под редакцией Пьер Блуа, выпущенный в 1973 году.

В 1972 году он прошел по конкурсу в высшую педагогическую школу физической культуры (ENSEP) в Шатене-Малабри и проучился в ней два года, защитив в 1974 году первую докторскую диссертацию 3-го цикла в университете Париж VII под руководством Пьер Fougeyrollas. В этот период он был:

• членом экзаменационных комиссий на устных и письменных экзаменах на квалификационный сертификат CAPEPS для преподавателей физической культуры и спорта, причем он сам также удостоен этого сертификата;

• был членом различных комиссий, куратором педагогической практики, входил в различные рабочие группы, а также занимался повышением квалификации преподавателей.

В сентябре 1974 года он поступил в университет Университет Париж X - Нантер, где продолжил свою карьеру в качестве сертифицированного преподавателя физической культуры, затем преподавателя со степенью агреже, а затем, с 1991 года занимал должность лектора после защиты докторской диссертации в области филологии и гуманитарных наук на тему «Дидактика гимнастических упражнений в свете ассоциативного и учебного подхода» в университете Университет Париж X под руководством Daniel Амелина и Жиль Ферри. Он разработал курс профессионального обучения – университетский диплом в области научных и технических исследований (DEUST) с правом получения патента и профессиональной степени, а также занимал различные руководящие должности, такие как:

• заместитель директора института инженерии и при университете (ОИП) по вопросам «спортивных профессии»;

• директор университетского отдела по повышению квалификации преподавателей (SUFOM) в Париж X (Университет Западный Париж — Нантер-ля-Дефанс) ;

• директор по методической части, затем директор отдела образования и исследований в области «Теория и практика спортивной деятельности» (UFRAPS) в Париж X ;

• директор по учебной части, ведущий исследования в институте образовательных программ для преподавателей (IUFM) университета в Версале, затем координатор исследований в области образования в педагогическом институте Иль-де-Франс (IUFM), входящем в состав государственного института педагогических исследований (INRP).

Он закончил свою профессиональную карьеру на должности доцента по внеучебной деятельности университета Париж — Нантер-ля-Дефанс в сентябре 2001 года.

Участие в общественных организациях

Клод Piard основал Землячество тренеров URSO, которое не пережило появления лиги Иль-де-Франс и исчезло в середине 70-х годов.

В 1964 году после начала активной деятельности его попросили расширить свою деятельность до уровня страны и принять участие в работе федеральной женской комиссии «Федерации по культуре и спорту Франции» (FSCF), которая сделала его одним из ответственных за женскую команду по гимнастике, а также за найм сотрудников. До своей отставки в 1982 году он занимался изменениями программы обучения и изменением программы соревнований. С 1965 года он регулярно публиковал в федеральном бюллетене «Молодежь» статьи технического характера, которые в 1968 году легли в основу его первой книги «Женская гимнастика», написанной в сотрудничестве с супругой Розелин Piard.

Также до 2013 года он был секретарем олимпийского комитета Валь-д’Уаз (ОК 95). Он до сих пор занимает пост генерального секретаря регионального центра по образованию и спортивным мероприятиям департамента Валь-д’Уаз, а также пост вице-президента регионального комитета Французской федерации спортивных медалистов, а также пост помощника генерального секретаря Французского комитета им. Пьера де Кубертена.

Результаты его участия в работе государственной комиссии «История и наследие Федерации по культуре и спорту Франции», были включены в энциклопедию Википедия.

Рецензии

В том, что касается работы «Физическая культура и спорт. Небольшой справочник основных исторических понятий», опубликованной изданием Harmattan в 2001 году, доцент Оливье Chovaux изначально намеревался указать на ряд имеющихся в ней пробелов и противоречий, которые можно было связать с излишней вольностью и краткостью изложения материала. Однако за первоначальной сдержанностью последовало указание на «безоговорочную контекстуализацию» представлений, которые, по его мнению, являлись ни чем иным, как «неточностями или очевидными ошибками». Также он указал на то, что написание работы, «прежде всего адресованной студентам, в частности, обучающимся по специальности «Теория и практика физкультурных и спортивных мероприятий» вовсе не предполагает свободу от следования некоторому количеству основных правил». Он добавляет, что более пристальное внимание к историческому контексту и знание современных работ позволили бы избежать увеличения числа шаблонных представлений». В ответ на эту критику Клод Piard попросил право ответа, которое было ему предоставлено, и затем опубликовал ответ под названием «Бесполезные выпады старого ворчуна». Разбирая риторическую атаку своего коллеги, появившуюся в журнале «Теория и практика физкультурных и спортивных мероприятий», а также в ежеквартальном издании «Историки и географы», Оливье Chovaux высказал свое сожаление, в частности, в связи с «бесцеремонностью» подобного анализа, а также в связи с «беспощадностью» своего оппонента в сочетании с «невежеством, не имеющим, по его мнению, границ». Также он указал на «слабость» аргументации, комментируя в частности «замечания о непринятии во внимание оккупацию Лиона». Несколько месяцев спустя позиция Клод Piard стала настолько более благосклонной, что в «Северном журнале» за февраль 2002 года он указал на Клод Piard как на одного из «пионеров» в ряду других университетских деятелей, сравнимых с Пьер Арно, Бертран во время, Жак Улманн, Жорж Vigarello и занимающихся указанной тематикой.

Жан-Франсуа Робин — в том, что касается его диссертации, посвященной дидактическим теориям в области спортивной гимнастики, то он считается одним из четырех наиболее авторитетных авторов в данной области.

После совместной работы в период с 2004 по 2007 год под руководством министерства по делам города, молодежи и спорта группа из тридцати специалистов, утверждённая Государственным институтом здравоохранения и медицинских исследований (INSERM) составила отчет на 826 страницах, напечатанный в 2008 году издательством INSERM. В части главы 2 содержится критика работы Клод Piard, изданной в 1974 году издательством Amphora. Помимо других замечаний коллектив специалистов отметил, что работа указывает на то, что «доступные для всех занятия физической культурой могут перестать быть монополией федерации или ассоциации», при этом в ней недостаточно сильно подчеркивается возможность «риска организационной инертности Французского олимпийского комитета, у которого имеются другие приоритеты, и падения интереса тех, кто не вовлечен в занятия спортом на федеральном уровне». В то же время, еще один раздел книги был отмечен как «более убедительный», так как «в нем говорится о двух концепциях общедоступного спорта, развиваемых соответственно Французской федерацией современных тренеров (FFEPM) и Французской федерацией по добровольным занятиям физической культурой и гимнастикой (FFEPGV)».

Сноски

Примечания

Claude Piard // [fr.wikipedia.org Википедия на французском языке] (лицензия GFDL). Перевод на русский язык с версии [fr.wikipedia.org/wiki/index.php?title=Claude_Piard&oldid=127233045 127233045].

Библиография

Переводы

• Biomécanique et gymnastique. — PUF : Presses universitaires de France, 1991. — ISBN 2130430317.
• [www.sudoc.fr/000457450 Gymnastique olympique]. — Paris: Vigot, 1980. — ISBN Kaneko.

Пресс-статьи

• [www.revue-eps.com/fr/gymnastique-artistique-et-pedagogie-bases-techniques-pour-un-programme_a-1842.html Gymnastique artistique et pédagogie : bases techniques pour un programe] (code : 70101-33). Gymnastique et enseignement programmé. L'enseignement des agrès dans le cadre scolaire.

• [visio.univ-littoral.fr/revue-staps/pdf/83.pdf Les activités gymniques et la programmation de la connaissance]. — UEREPS : Unité d'enseignement et de recherche en éducation physique et sportive, université Paris Ouest Nanterre La Défense. — ISBN UEREPS.

• [cdmjs95.pagesperso-orange.fr/archives%20echos/echos36.pdf Journée du bénévolat : soirée des flammes CDMJS du 5 décembre 2012] (pdf), стр. 3.

En cette journée mondiale du bénévolat, le Comité départemental des médaillés jeunesse et sports ouvrait sa 11^e soirée des flammes dans les grands salons de la préfecture [...] remise officielle de médailles de bronze et de lettres de félicitations par monsieur le préfet. Après son discours sur le bénévolat, il a été remis différentes « reconnaissances » avec, à ses côtés, la présence de Claude Piard, représentant le comité français Pierre-de-Coubertin, Roger Lavoue, directeur départemental de la Cohésion sociale, Albert Goldschmid, président du Comité départemental olympique, Rémi Sand, président du Comité départemental des Médaille de la jeunesse, des sports et de l'engagement associatif|médaillés jeunesse et sports et Jean Janin, président honoraire du CDMJS

• Chovaux, Olivier. [www.cairn.info/article.php?ID_ARTICLE=STA_059_0105&DocId=200823&hits=4450+4449+#pa45 Recensions d'ouvrages], De Boeck Supérieur (mars 2002), стр. pp. 105-116.

• Claude Piard. [www.cairn.info/article.php?ID_ARTICLE=STA_061_0137&DocId=204638&hits=921+920+35+34+ Droit de réponse], De Boeck Supérieur (mars 2002), стр. pp. 137-138.

• Olivier Chovaux. [www.cairn.info/revue-du-nord-2004-2-page-265.htm#pa2 Introduction], université de Lille III (février 2004), стр. pp. 265-272.

Книги

• Mini-enchaînements. — Paris: ADIREPS, 1973. — ISBN EPS.

• École normale supérieure d'EPS. Cercle d'étude gymnastique. Mini-enchaînements. — Paris: ADIREPS, 1973. — ISBN EPS.

• Tony Froissart et Yves Verneuil. Éducation nationale, jeunesse et sports : territoires en conflits ?. — Paris: Armand Colin et Carrefours de l'éducation, 2014. — ISBN 978-2-200-29122-8.

• Jean-Marie Jouaret. Petite histoire partielle et partiale de la Fédération sportive et culturelle de France (1948-1998). — Paris: FSCF (à compte d’auteur), 1999. — ISBN Jean-Marie Jouaret tome 12-9528-3870-4.

• Jean-Marie Jouaret. [books.google.fr/books?id=edqgGWqg2oIC&pg=PA5&dq=%22Histoire+et+Patrimoine%22+%22FSCF%22&hl=fr&sa=X&ei=ZgqsUue-J-r07Aa96IHQDg&ved=0CDQQ6AEwAA#v=onepage&q=Piard&f=false La fédération des sections sportives des patronages catholiques de France (1898-1998)]. — Paris: L'Harmattan, 2012. — ISBN 978-2-296-55969-1.

• [books.google.fr/books?hl=fr&lr=&id=EnrUil6wecYC&oi=fnd&pg=PA5&ots=uNvrlATSEP&sig=pP2caCqnp2Ezfu5ugTTp_ISM0PA Sports, éducation physique et mouvements affinitaires au XX^e siècle]. — Budapest, Paris et Turin: L'Harmattan, 2004. — ISBN Lebecq2747559742.

• Le vieil Argenteuil. — Argenteuil: Société historique et archéologique d’Argenteuil et du Parisis, 2010.

• Gymnastique féminine. — Paris: Amphora, 1968.

• Agrès masculins. — Paris: Amphora, 1968.

• Gymnastique scolaire. — Paris: Amphora, 1972.

• Acrobatie au sol et saut de cheval. — Paris: Amphora, 1973.

• Vers une nouvelle politique sportive. — Paris: Amphora, 1974. — ISBN Piard_1974.

• La Gymnastique sportive féminine. — Paris: Vigot, 1978. — ISBN 2-7114-0746-2.

• Fondements de la gymnastique. — Paris: Vigot, 1982. — ISBN 2-7114-0848-5.

• Gymnastique et enseignement programmé. — Paris: Vigot, 1990. — ISBN 2-7114-1140-0.

• Science et technique de l'éducation gymnique. — Paris: Presses universitaires de France, 1992. — ISBN 2-13-044833-X.

• Éducation gymnique féminine. — Paris: Vigot, 1994. — ISBN 2-7114-1979-7.

• Réflexions sur le socio-cognitivisme. — Lyon: Voies livres, 1994.

• Où va la gym ?. — Paris et Montréal: L’Harmattan, 2000. — ISBN 2-7384-9242-8.

• Piard Claude. Éducation physique et sport. — Paris, Budapest et Turin: L’Harmattan, 2001. — ISBN manuel2-7475-1744-6.

• Psychopédagogie des adolescents. — Paris, Budapest et Turin: L’Harmattan, 2002. — ISBN 2-7475-2969-X.

• Sport, éducation et société. — Paris: L'Harmattan, 2002. — ISBN CDOS_Piard_Ouvrard_20022-7475-2731-X.

• 125 ans avec un patro de banlieue. — Paris: L’Harmattan, 2009. — ISBN 978-2-29607-636-5.

• 130 ans avec un patro de banlieue. — Paris: L’Harmattan, 2014. — ISBN 978-2-343-04204-6.

• Science et technique de l’éducation gymnique. — Paris: Presses universitaires de France, 1992. — ISBN 2-13-044833-x.

• Mémoires d’un âne. — Paris: AFRAPS : Association francophone pour la recherche en activités physiques et sportives, 2004.
• [www.books.google.fr/books?isbn=2296218261 125 ans avec un patro de banlieue]. — Paris: éditions L'Harmattan, 2009. — ISBN 978-2-29607-636-5.

• [books.google.fr/books?hl=fr&id=9dGwouKJGuAC&q=%22Claude+Piard%22#v=snippet&q=%22Claude%20Piard%22&f=false Le sport et les Français pendant l'Occupation, 1940-1944]. — Paris : Montréal (Québec) : Budapest [etc.]: éditions L'Harmattan, 2002. — ISBN 2747520781.

• [books.google.fr/books?id=Nkxakizw4YwC&pg=PA179#v=onepage&q&f=false Le sport dans la ville]. — Paris, Montréal (Québec): éditions L'Harmattan, 1998. — ISBN Loudcher2738469809.

Cet ouvrage est constitué des interventions effectuées lors du 6^e Carrefour de l'histoire du sport organisé à Besançon dont le thème portait sur  . Lors de ces journées, ont été mis en évidence certains facteurs politiques, idéologiques, culturels, économiques, sociaux qui ont favorisé ou entravé la diffusion géographique différenciée des jeux, des sports et de l'éducation physique dans l'espace urbain, qu'il soit français ou étranger.

• [www.sudoc.fr/000457450 Gymnastique olympique]. — Paris: Vigot, 1980. — ISBN Kaneko.

• [books.google.fr/books?id=6db4A9wwuVMC&pg=PA10#v=onepage&q&f=false Sport, éducation et société : les associations, 100 ans après]. — éditions L'Harmattan, 2002. — ISBN CDOS274752731X.

академических диссертаций

• Vers une nouvelle politique sportive. — université Paris VII, 1974. — ISBN Fougeyrollas.

• La didactique des disciplines gymniques en milieu associatif et scolaire : élaboration d'une pratique – constitution d'un savoir. — université Paris Ouest Nanterre La Défense, 1991. — ISBN Hameline.

Отрывок, характеризующий Пиар, Клод

– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.