Пиар, Мануэль
| Мануэль Карлос Пиар Manuel Carlos Piar<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |
| Вероисповедание: | католик |
|---|---|
| Рождение: | 28 апреля 1774 Виллемстад, Кюрасао |
| Смерть: | 16 октября 1817 (43 года) Ангостура, Венесуэла |
| Отец: | Фернандо Пиар |
| Мать: | Изабель Гомес |
| Профессия: | военный |
Мануэль Карлос Пиар (исп. Manuel Carlos Piar, 28 апрель 1774, Кюрасао[1] — 16 октября 1817, Ангостура) — генерал, участник венесуэльской войны за независимость.
Ранние годы
Сын Фернандо Пиара, испанского моряка торгового флота канарского происхождения[2], и голландской мулатки Изабель Гомес[1]. Родился в Виллемстаде, Кюрасао. Прибыл в Венесуэлу со своей матерью, когда ему было десять лет, и поселился в Ла-Гуайре. Без формального образования приобрел хороший уровень общих знаний и самостоятельно выучил несколько языков.
В возрасте 23 лет Пиар решил присоединиться к движению за независимость и участвовал в неудачном заговоре 1797 годаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2884 дня].
Военная карьера
В 1804 году он вступил в ряды ополчения, сражающегося с англичанами на Кюрасао. Ополчение острова успешно изгнало англичан, восстановив голландское правление. В 1807 году Пиар прибыл на Гаити, где участвовал в местной революции и командовал военным кораблем.
К 1810 году военный опыт и участие в революционных событиях привели его на службу молодому венесуэльскому правительству, объявившему о независимости от Испании. Он вступил в военно-морской флот и получил назначение в Пуэрто-Кабельо. Как командир корабля он участвовал в нескольких сражениях против испанского флота, в том числе в битве при Сорондо и на реке Ориноко в 1812 году.
Ухудшение ситуации заставила Пиара укрыться на Тринидаде на некоторое время. В 1813 году в Венесуэле он, в чине полковника армии, успешно защищал Матурин и помог освободить восточную часть страны от испанских войскК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2884 дня].
В следующем году бригадный генерал Пиар стоял во главе войска, сражавшегося в провинциях Барселона, Каракас и КуманаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2884 дня]. При Эль-Саладо он был разбит войсками Хосе Томас Бовес|Хосе Томаса Бовеса.
В чине генерал-майора Пиар присоединился к успешной экспедиции к Лос-Кайос и занял Лос-Фраилес и Карупано.
В 1816 году он разбил войско Франсиско Томаса Моралеса при Эль-ХункалеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2884 дня]. Оттуда Пиар начали марш к Гуайане с целью освобождения этой провинции. В начале 1817 года он осадил город Ангостура. 11 апреля его войска разбили испанские войска под командованием генерала Мигеля де ла Торре в битве при Сан-Феликсе. Через месяц Пиар был повышен до звания генерала армии.
Падение и казнь
В это же время Пиар вступил в конфликт с вышестоящими военачальниками, в том числе с Симоном Боливаром. Этот конфликт в конечном итогеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2884 дня] привел к отстранению Пиара Боливаром от командования в июне 1817 года.
Считается, что кроме идей независимости Пиар хотел добиться больших социальных и политических прав для метисов, что и стало причиной его конфликта с Боливаром и его окружением — креолами (потомками европейских поселенцев). Отстраненный от службы, он решил остаться в Гуайане и лоббировать интересы метисов. Другие историкиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2884 дня] считают, что Пиар и другие высокопоставленные военные командиры оказались в опале, так как выступили против методов руководства Боливара. Среди сторонников Пиара были генералы Хосе-Феликс Рибас, Сантьяго Мариньо и Хосе Франсиско Бермудес. Однако они, в отличие от Пиара, также были креолами и расходились с Боливаром только во взглядах на методы революционной борьбы.
Конфликт дошел до верхней точки, когда Боливар приказал арестовать Пиара и обвинил в дезертирстве, неподчинении приказам и заговоре против правительстваК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2884 дня]. Пиар был единственным обвиняемым, и, по общему мнению, Боливар собирался провести показательный процесс, чтобы не допустить инакомыслия среди подчиненных. 28 сентября 1817 года Пиар признал виновным военным судом по всем пунктам обвинения и 15 октября приговорен к смертной казни. В тот же день Симон Боливар, верховный главнокомандующий, подтвердил приговор.
На следующий день Мануэль Пиар был расстрелян у стены собора Ангостуры. По легенде, Боливар, отказавшийся присутствовать при исполнении приговора, услышав выстрелы через окно своей резиденции, в слезах произнес: «He derramado mi sangre» («Я пролил собственную кровь»)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2884 дня].
Напишите отзыв о статье "Пиар, Мануэль"
Примечания
- ↑ 1 2 Barrios, 2006, p. 19.
- ↑ Andrés García Montes. [elguanche.net/Ficheros3/emigracionytrascendenciaagm8.htm La emigracion y su trascendencia en la historia del pueblo canario (viii)](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/web/20120305184218/elguanche.net/Ficheros3/emigracionytrascendenciaagm8.htm Архивировано из первоисточника 5 марта 2012].
Литература
- Daniel Florencio O’Leary (19 February 2014). Bolívar and the War of Independence: Memorias del General Daniel Florencio O’Leary, Narración. University of Texas Press. p. 152. ISBN 978-0-292-76165-0.
- Héctor Bencomo Barrios. [books.google.com/books?id=DVR9AAAAMAAJ Manuel Piar: Estancias de una Existencia Provechosa]. — BanCaribe, 2006. — 140 с. — ISBN 9789801220527.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Пиар, Мануэль
– Сколько миль?– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
