Пиварский, Ян Феликс

Ян Феликс Пиварский (польск. Jan Feliks Piwarski, род. до 20 ноября 1794 г. Пулавы — ум. 17 декабря 1859 г. Варшава) — польский художник и график, одни из первых польских литографов.

Биография

Ян Феликс Пиварский родился в семье ремесленника. Живопись изучал в мастерской Йозефа Рихтера. В 1816 году переезжает в Варшаву, служит канцеляристом в Комиссии справедливости. В 1818 году становится руководителем Кабинета рисунка при библиотеке Варшавского университета и секретарём университетской библиотеки. В 1819 году Пекарский на стипендию Комиссии религиозных знаний и общественного просвещения совершает поездку в Вену, где изучает технику рисунка и гравюры в Императорском кабинете рисунка.

Вернулся на родину Я. Ф. Пиварский в 1820 году. В 1821—1822 годах он сотрудничает с Газета Литерацка, где публикует статьи по искусству и истории. В 1820-30 годах был художественным руководителем издательства Monumenta Regnum Poloniae Cracoviensis. Совместно с Северином Олещинским внедряет новую технологию литографии — цинкографию. В 1825 году Пиварский едет в Берлин и Дрезден, где изучает местные художественные собрания и перенимает опыт их организации.

Занимался также преподавательской деятельностью, был автором учебника «Взгляд и наука рисунка», опубликованного в 1840-41 годах. С 1842 года — корреспондент Научного товарищества в Кракове. В 1844—1848 годах — профессор кафедры рисунка в варшавской Школе изящных искусств.

Творчество

Я. Ф. Пекарский известен в первую очередь как мастер рисунка и гравюры. Кроме этого писал маслом, как правило пейзажи и жанровые сцены. На рисунке он передавал различные людские типы характеров, виды городов и различные актуальные события (например, Польское восстание 1830 года). Любил продемонстрировать этнографические особенности населения Польши, местные обычаи и особенности. Был пропагандистом польского искусства. К его ученикам относятся Войцех Герсон, Игнаций Герджеевский, Францишек Костжевский, Хенрик Пиллати, Йозеф Зимлер, Юзеф Шерментовский, Юзеф Бродовский, Владислав Элиодор Гуминьский.

Литература

• Ewa Micke-Broniarek, Malarstwo Polskie. Realizm, naturalizm, (Польская живопись, реализм, натурализм) Wydawnictwo "Arkady", Warszawa 2005, 2007, ISBN 83-213-4412-3

Отрывок, характеризующий Пиварский, Ян Феликс

– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.