Пивенштейн, Борис Абрамович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Борис Абрамович Пивенштейн

Борис Пивенштейн в 1934 году
Дата рождения

1909(1909)

Место рождения

Одесса, Российская империя

Место смерти

нет данных

Принадлежность

Российская империя Российская империя
(с 1909 года)
СССР СССР (до 1943 года)
Третий рейх Третий рейх (1943—1945)
Американская зона оккупации Германии (1945—1947)
Тризония Тризония (1947—1949)
ФРГ ФРГ (1949—1951)
США США (с 1951 года)

Род войск

штурмовая авиация

Годы службы

1941—1943,
1943—1945 (нет подтверждающих немецких документов)[1]

Звание

гвардии подполковник

Командовал

503-м штурмовым авиаполком[2] и 3-й эскадрильей 74-го штурмового авиаполка[3][4]

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии
Внешние изображения
[berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer4/Kuksin_Pivenshtejn2.jpg Пивенштейн на рисунке Георгия Верейского]

Борис Абрамович Пивенштейн (1909 — неизвестно) — советский лётчик, гвардии подполковник. За участие в спасении экипажа и пассажиров парохода «Челюскин» в 1934 году был награждён орденом Красной Звезды. Его рассказы об этой эпопее публиковались в коллективных сборниках и отдельными книжками.

Во время Великой Отечественной войны командовал штурмовым авиационным полком и эскадрильей. В небе над Донбассом 27 апреля 1943 года самолёт гвардии подполковника Б. А. Пивенштейна был сбит, лётчик и стрелок-радист попали в немецкий плен.

В 1945 году оказался на территории американской зоны оккупации, не был выдан Советскому Союзу и проживал до июня 1951 года в Висбадене. Затем эмигрировал в США. О дальнейшей судьбе Пивенштейна сведений нет.

В 1952 году Пивенштейн был заочно осуждён за то, что в плену перешёл на сторону противника и стал одним из активных сотрудников пункта обработки разведывательных данных «Восток» (нем. Auswertestelle Ost, нем. AWSt./Ost) [К 1].





Биография

До войны

Борис родился в 1909 году в Одессе и рос в бедности. Его друг, ставший впоследствии знаменитым, Николай Каманин оставил о Борисе свои воспоминания:

Сын одесского грузчика с Арбузной гавани, рано умершего от чахотки и бедности, Боря Пивенштейн впитал в себя колорит южного портового города, юмор и оптимизм одессита и в любой обстановке не унывал, умел управлять собой. Хороший летчик, прекрасный человек[7][8].

Сам Борис Пивенштейн в 25 лет вспоминал ранние годы как далёкое прошлое:

Ведь и мне не легко было проводить своё детство в семье рано умершего еврея-грузчика. Детство. Одесса. Еврейская беднота. Всегда забитая больная мать. Беспризорность. Папиросы, ириски, сахарин. Привокзальные товарищи, рано приучившие к картам. И когда крепко укрепилась советская власть, всеми силами пока не поздно я рванулся к другой жизни. Я поступил в школу еврейской молодёжи, в комсомол[6][9].

В Одессе Борис окончил школу-завод еврейской рабочей молодёжи и авиационное училище. Военную службу он проходил в 40-й эскадрилье им. Ленина, которая была переведена на Дальний Восток[10]. В феврале 1934 года во главе сводного звена группы Н. П. Каманина Пивенштейн был направлен на спасение экспедиции челюскинцев[9][11][12].

Маршрут полёта протяженностью более 2500 км пролегал вдоль побережья Камчатки и Чукотки: Майна Пыльгин — Анадырь — Кайнергин — Натапельмен — Валькальтен — Бухта Провидения — Уэллен — Ванкарем. В «Очерках истории выдающихся перелётов» автор Аркадий Беляков рассказывает подробности:
Перед последним, уже небольшим этапом перелета Каманин при посадке подломил шасси своего самолёта. Используя права командира, он приказал Пивенштейну остаться и чинить его машину, а сам полетел дальше на самолёте Пивенштейна. Вряд ли когда-нибудь в жизни я получал более тяжелое приказание, — вспоминал Пивенштейн[13][14].

Борис Пивенштейн с механиком повреждённого каманинского самолёта Р-5 остались в местечке Валькальтен для ремонта[4][15]. В сборнике «Легенды и мифы отечественной авиации» (редактор-составитель А. А. Дёмин. Выпуск 4. — М., 2012) есть глава, посвящённая забытым страницам челюскинской эпопеи, где подробно рассказывается о конкретных деталях этих событий[5]. Пивенштейну удалось добыть и привезти на собачьих упряжках через сотню километров 170 килограммов бензина, залитого в четыре моржовых пузыря и две жестяных банки. А механик Анисимов тем временем приспосабливал деревянный «протез» к повреждённому самолёту Каманина. 10 апреля 1934 года Пивенштейн с Анисимовым прилетели в Бухту Провидения. При посадке обмотанный веревками «протез» не сломался, за три дня самолёт привели в порядок, но пурга не позволяла лететь дальше. Когда вьюга стихла, по радио сообщили, что все челюскинцы спасены. Однако, как обычно, Пивенштейн не упал духом и совершал непростые перелёты, перевозя спасенных челюскинцев к пароходу. Он переправил на своем самолете 22 человека[5][9][13].

За эти заслуги 20 апреля 1934 года Бориса Пивенштейна наградили орденом Красной Звезды. В военной форме с орденом на груди его изобразил известный художник Георгий Верейский[16].

Продолжая летать в Арктике, Пивенштейн, будучи секретарём парткома отряда[17], в составе экипажа Бориса Чухновского принимал активное участие в поисках пропавшего (в 1937 году) самолёта Сигизмунда Леваневского, одного из первых Героев Советского Союза[4][7].

После перевода Пивенштейна с Дальнего Востока на службу в Московский военный округ ему предоставили квартиру в «Доме правительства», документы комендатуры которого свидетельствуют, что (в годы 1939—1941) Борис Абрамович Пивенштейн проживал с женой Екатериной Тарасовной и двумя детьми в квартире № 354. В то время глава семьи учился в Военно-воздушной академии им. Жуковского[4][6].

В войну и позже

В августе 1941 года Борис Пивенштейн в звании подполковника был назначен сначала командиром 503-го штурмового ордена Кутузова авиационного полка, а затем командиром 3-й эскадрильи 74-го гвардейского штурмового авиаполка[4]. Самолётами полка были штурмовики Ил-2, только ещё входившие в строй. Доделывать их приходилось на ходу, к сентябрю 1941 года в этом полку от двадцати штурмовиков осталось только пять исправных и один повреждённый. Согласно недавно рассекреченной справке Центрального бюро учета потерь Красной Армии от 12 июля 1943 года, гвардии подполковник Борис Пивенштейн во время боев в Донбассе не вернулся с боевого задания 27 апреля 1943 года[18]. Лётчик Б. А. Пивенштейн и стрелок-радист А. М. Круглов попали в плен недалеко от Краматорска в селе Плавное Сталинской области[19][20][21].

В материалах судебного производства по делу Б. А. Пивенштейна, до 1950 года он числился без вести пропавшим, но советские органы госбезопасности установили, что до июня 1951 года подполковник Пивенштейн проживал на территории американской зоны оккупации Германии в городе Висбадене, выполнял обязанности секретаря Висбаденского эмиграционного комитета и старосты храма, а затем выехал в Америку. Военная коллегия 4 апреля 1952 года заочно осудила Б. А. Пивенштейна по ст. 58-1 п. «б» и 58-6 ч. 1 УК РСФСР и приговорила к расстрелу с конфискацией имущества и лишением воинского звания[22]. По оценке А. А. Дёмина, это дело было сфабриковано[5].

Подполковник Б. А. Пивенштейн являлся одним из активных сотрудников пункта обработки разведывательных данных «Восток» (Auswertestelle Ost, AWSt./Ost), в круг задач которого входили опросы пленных лётчиков, оперативная обработка полученных сведений, а также анализ политико-морального состояния опрашиваемых. Пункт обработки разведывательных данных «Восток» структурно подчинялся штабу люфтваффе OKL (Oberkommando der Luftwaffe) и был создан усилиями подполковника Г. Холтерса и бывшего полковника ВВС Красной армии В. И. Мальцева[1][23][24].

В архиве ЦАМО (фонд 58, опись 18001, дело 236, лист 248) подтверждаются данные о том, что Пивенштейн в начале войны командовал 503 шап, а затем был командиром 3-го звена в 74-м гшап. В Донбассе 27 апреля 1943 года он не вернулся с боевого задания. Самолёт Ил-2 был сбит и совершил вынужденную посадку на территории противника. Пивенштейн был ранен, повреждён глаз, повреждена нога, пытался застрелиться. В 1944 году при содействии участника «власовского» движения генерал-майора и командующего Военно-воздушными силами Комитета освобождения народов России В. И. Мальцева подполковник Б. А. Пивенштейн из концлагеря в Хаммельбурге был переведён сначала в Сувалки, а затем в Морицфельде под Инстербургом[25], где функционировал AWSt./Ost[1][25][26].

В 1945 году Б. А. Пивенштейн оказался на территории американской зоны оккупации и до июня 1951 года проживал в Висбадене. Затем эмигрировал в США. О дальнейшей судьбе Пивенштейна сведений нет[6][22].

На сайте музея «Дом на набережной» Пивенштейн Б. А. числится в списке участников ВОВ как погибший (п)[27], а его вдова Пивенштейн Е. Т., работавшая курьером Института истории искусств АН СССР[28], упомянута на сайте музея в перечне репрессированных[6][29]. Кроме того, есть сведения о проживании Е. Т. Пивенштейн во время войны по двум разным адресам в Ташкенте[18][30].

Рассказы Бориса Пивенштейна

Внешние изображения
[www.polarpost.ru/forum/download/file.php?id=34777&mode=view Б. Пивенштейн. Гора Дионисия закрыта]
[www.polarpost.ru/forum/download/file.php?id=34766&mode=view Борис Пивенштейн. Путь в Уэллен]

До войны Борис Пивенштейн успел завоевать популярность ещё и как лётчик, интересно рассказывающий о пережитых событиях. Издательства «Молодая гвардия», «Правда», «Дальгиз» публиковали его прозу.

В книге «Как мы спасали челюскинцев» Борис Пивенштейн был автором одной из глав под названием «В пургу». Когда началась непроглядная метель, девять лётчиков, десять чукчей и двадцать шесть собак со щенятами спасались от пурги в одной яранге. Чтобы сохранять бодрое настроение и общаться, Борис завёл словарик русско-чукотских слов и был очень удивлён, узнав, что у чукчей не было слов «стирать бельё». Они дали понять, что эти слова им не нужны, вместо белья они носят меховые одежды мехом внутрь[9].

Библиография
  • Пивенштейн Б. А. [books.google.de/books/about/Гора_Дионисия_закрыта.html?id=a3sHHQAACAAJ Гора Дионисия закрыта]. — М.: Молодая гвардия, 1935. — 110 с.
  • Пивенштейн Б. А. [leb.nlr.ru/edoc/372006/ Путь в Уэллен]. — Хабаровск: Дальгиз, 1936. — 206 с.

Напишите отзыв о статье "Пивенштейн, Борис Абрамович"

Примечания

Комментарии
  1. Эта версия базируется на данных Военной коллегии, которая 4 апреля 1952 года заочно осудила Б. А. Пивенштейна по ст. 58-1 п. «б» и 58-6 ч. 1 УК РСФСР и приговорила к расстрелу с конфискацией имущества и лишением воинского звания. Однако, по мнению [www.retroplan.ru/encyclopaedia.html?sobi2Task=sobi2Details&sobi2Id=1091 академика] [www.ozon.ru/person/4253878/ А. А. Дёмина], работавшего в ИИЕТ РАН, это "дело" было явно сфабриковано[5]. По словам [litbook.ru/writer/1174/ публициста] и [berkovich-zametki.com/Avtory/Kuksin.htm учёного Ильи Куксина], «хорошо известно, как в разгар государственного антисемитизма 1952 года чекисты фабриковали подобного рода дела. Тем более суд был при отсутствии обвиняемого».[6]
Ссылки на источники
  1. 1 2 3 Александров К. М. [secrethistory.su/924-russkie-dobrovolcy-v-lyuftvaffe-1942-1944-gg.html Русские добровольцы в люфтваффе, 1942—1944 гг.] / Русские солдаты Вермахта. Герои или предатели: Сборник статей и материалов. — М.: 2005
  2. [www.allaces.ru/cgi-bin/s2.cgi/sssr/struct/p/shap503.dat 503-й штурмовой ордена Кутузова авиационный полк]. allaces.ru. Проверено 12 июля 2015.
  3. [www.allaces.ru/p/people.php?id=10379 Борис Абрамович Пивенштейн]. allaces.ru. Проверено 12 июля 2015.
  4. 1 2 3 4 5 [museumdom.narod.ru/bio09/pivenshteyn.html Борис Абрамович Пивенштейн (1909-1943)]. Официальный сайт музея «Дом на набережной». Проверено 12 июля 2015.
  5. 1 2 3 4 Анатолий Дёмин. [www.airaces.ru/stati/chelyuskin-polyarnye-letchiki-pervye-geroi-sovetskogo-soyuza.html «Челюскин»: полярные летчики — первые Герои Советского Союза]. «Красные соколы нашей Родины». Проверено 31 июля 2015.
  6. 1 2 3 4 5 Илья Куксин. [berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer4/Kuksin1.php Борис Пивенштейн]. «Заметки по еврейской истории», №4/2011. Проверено 31 июля 2015.
  7. 1 2 [www.airwar.ru/history/aces/ace2ww/pilots/pivenstein.html Пивенштейн Борис Абрамович]. «Уголок неба» (2009). Проверено 31 июля 2015.
  8. [www.bvvaul.ru/profiles/577.php Каманин Николай Петрович]. bvvaul.ru. Проверено 9 августа 2015.
  9. 1 2 3 4 Борис Пивенштейн. [www.polarpost.ru/forum/viewtopic.php?f=8&t=1730#p13434 В Пургу]. polarpost.ru. Проверено 16 июля 2015.
  10. [rubooks.org/book.php?book=266&page=34 Неизвестный Поликарпов]. rubooks.org. Проверено 11 июля 2015.
  11. Валентин Аккуратов, Герман Грибакин, Игорь Боечин К 50-летию спасения челюскинцев // Техника - молодёжи. — 1984. — № 4. — С. 18-25.
  12. [kaga.wsulibs.wsu.edu/cdm4/item_viewer.php?CISOROOT=/clipping_II&CISOPTR=51374&CISOBOX=1&REC=5 Rescuing Planes In Sore Straits]. Дигитальная коллекция Университета штата Вашингтон (англ.) (1 апреля 1934). Проверено 26 июля 2015. (англ.)
  13. 1 2 Аркадий Беляков. [lib.rin.ru/doc/i/228896p25.html Воздушные путешествия. Очерки истории выдающихся перелетов]. lib.rin.ru. Проверено 14 июля 2015. (стр. 25)
  14. Л. Мехлис. [www.rusaun.ru/kak_my_spasali_chelyuskintsev/l_mehlis_ob_etoy_15544/52063903.html Как мы спасали челюскинцев. Об этой книге]. «Центр гуманитарных знаний». Проверено 2 августа 2015. (стр. 3)
  15. Михаил Иванов. [his.1september.ru/article.php?ID=200401905 Не ставшие героями]. Журнал "История" издательского дома "Первое сентября", № 19/2004. Проверено 2 августа 2015.
  16. [www.forum-su.com/topic18678.html Указы Президиума Верховного Совета СССР o награждении]. Труд (20 апреля 1934). Проверено 12 июля 2015.
  17. Беликович Виталий Михайлович. [ukhtoma.ru/belikovich.htm Дневники радиоинженера]. «ukhtoma». Проверено 25 июля 2015.
  18. 1 2 [obd-memorial.ru/html/info.htm?id=2127040 Информация] в электронном банке документов ОБД «Мемориал» (архивные материалы ЦАМО, ф. 58, оп. 18001, д. 236)
  19. Ржевцев Ю. П. [www.angrapa.ru/forum/topic910s210.html?p=15439&#entry15439 Круглов Андрей Мартемьянович (1919-1944) / Концентрационные лагеря]. Анграпа.ru - Черняховск (1.01.2012). Проверено 9 августа 2015.
  20. [obd-memorial.ru/html/info.htm?id=272057543 Информация о военнопленном] в электронном банке документов ОБД «Мемориал»
  21. [www.sgvavia.ru/_fr/17/7697343.jpg Персональная карта Круглова] ГАКО, ф. 21 «Германский трудовой фронт. Управление по использованию рабочей силы округа Кёнигсберг» ([web.archive.org/web/20150809132500/www.sgvavia.ru/_fr/17/7697343.jpg архивная копия])
  22. 1 2 Звягинцев, 2008, с. 126—127.
  23. Черенин О. В. [thelib.ru/books/o_v_cherenin/shpionskiy_kenigsberg-read-5.html Глава 1. Органы военной разведки Германии. Абверштелле «Кёнигсберг»] / Шпионский Кёнигсберг. — М.: Вече, 2012. — 340 с. — (Серия: Гриф секретности снят). — ISBN 978-5-9533-6500-0. — «…с 1941 года в мест. Морицфельде (недалеко от Инстербурга) некоторое время функционировал пункт обработки разведывательных данных „Восток“ (Auswertestelle Ost)… В обработке полученных путём допросов сведений был также задействован ряд бывших офицеров Красной армии: командир 503-го штурмового авиаполка подполковник Б. А. Пивенштейн, капитаны К. Арзамасцев, А. Никулин».
  24. Владимир Беспалов. К вопросу об участии коллаборационистских частей на территории Восточной Пруссии в 1944—1945 гг. // [riss.ru/analitycs/1087/ Коллаборационизм и предательство во Второй мировой войне. Власов и власовщина, 12 ноября 2009]: материалы международного круглогостола под ред. д.и.н. Кузнечевского; Российский институт стратегических исследований. — М.: РИСИ, 2010. — 224 с. — «Осенью 1943 г. подполковник люфтваффе Г. Хольтерс, начальник пункта обработки разведывательных данных „Восток“ (Auswertestelle Ost, далее — AWSt./Ost) в штабе командования „Люфтваффе“ [Oberkommando der Luftwaffe], занимавшийся анализом результатов допросов советских лётчиков, предложил сформировать из пленных, готовых воевать на стороне Германии, лётное подразделение… Одним из участников эскадрильи был и герой челюскинской эпопеи подполковник Борис Абрамович Пивенштейн…»
  25. 1 2 Александров, 2014, с. 51-52.
  26. Плющов Б. П. Генерал Мальцев. История Военно-воздушных сил Русского освободительного движения в годы Второй мировой войны (1942—1945) / под ред. и с предисл. Н. Г. Штифанова. Сан-Франциско, 1982. — С. 22-23 — 113 с.
  27. [museumdom.narod.ru/voenie.html Жители дома — Участники Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.]. Официальный сайт музея «Дом на набережной». Проверено 13 июля 2015.
  28. [lists.memo.ru/d26/f267.htm Пивенштейн Екатерина Тарасовна]. lists.memo.ru. Проверено 13 июля 2015.
  29. [museumdom.narod.ru/repres.html Жители дома — жертвы политических репрессий]. Официальный сайт музея «Дом на набережной». Проверено 13 июля 2015.
  30. [www.polarpost.ru/forum/download/file.php?id=1335&mode=view Ташкентский облвоенкомат]. polarpost.ru. Проверено 1 августа 2015.

Литература

  • [www.cheluskin.ru/knigi-o-cheluskin/izdanie-1934-god/99-kak-my-spasali-chelyuskinczev.html Как мы спасали челюскинцев] / Под редакцией О. Ю. Шмидта, И. Л. Баевского и Л. З. Мехлиса. — М.: Правда, 1934. — 408 с.
  • Каманин Н. П. [archive.is/20121221123822/victory.mil.ru/lib/books/memo/kamanin_np/title.html Лётчики и космонавты]. — М.: Политиздат, 1971. — 448 с.
  • Щербаков А. А. [royallib.com/book/shcherbakov_aleksey/letchiki_samoleti_ispitaniya.html Лётчики, самолёты, испытания]. — Москва, 1988.
  • Звягинцев В. Е. [books.google.ru/books?id=iTXffLugTYcC&pg=PA127&lpg=PA127&dq=Пивенштейн+Висбаден#v=onepage&q=Пивенштейн%20Висбаден&f=false Глава 6. Сведения подлежат уточнению (Н. Т. Китаев, В. З. Байдо, Б. А. Пивенштейн)] // Трибунал для «сталинских соколов». — М.: Терра — Книжный клуб, 2008. — С. 126—127. — 430 с. — (Двуликая Клио: Версии и факты). — ISBN 5275016123.
  • Дёмин А. А. [www.airaces.ru/stati/chelyuskin-polyarnye-letchiki-pervye-geroi-sovetskogo-soyuza.html Слава героям-лётчикам или… Ода ездовым собакам и чрезвычайным тройкам (забытые страницы челюскинской эпопеи)] // Легенды и мифы отечественной авиации. Сборник статей. Выпуск 4. — М.: Фонд содействия авиации «Русские Витязи», 2012. — 288 с. — ISBN 978-5-903389-50-6.
  • Александров К. М. [beloedelo.ru/researches/article/?509 Тайна Морицфельде.]. — Калининград: Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Выпуск 12: Гуманитарные науки, 2014. — С. 47–58.


Отрывок, характеризующий Пивенштейн, Борис Абрамович

– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.