Пивовар, Ефим Иосифович

Ефим Иосифович Пивовар
ректор РГГУ
Начало полномочий:	28 марта 2006 года
Окончание полномочий:	март 2016 года
Предшественник:	И. В. Карапетянц (и. о.)
Преемник:	Е. Н. Ивахненко
Дата рождения:	15 декабря 1949(1949-12-15) (74 года)
Место рождения:	Москва, СССР
Научная сфера:	история России, историография
Награды:

Ефи́м Ио́сифович Пивова́р (род. 15 декабря 1949, Москва) — советский и российский историк, Специалист в области новейшей истории России, экономической и социальной истории, историографии, источниковедения, методологии истории.

Ректор РГГУ (2006—2016), Президент РГГУ (с 2016), заведующий кафедрой истории стран ближнего зарубежья исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, доктор исторических наук (1987), профессор (1989), член-корреспондент РАН с 29 мая 2008 года по Отделению историко-филологических наук (история России). Председатель Российского общества историков-архивистов, член Правления Российского Союза ректоров. Председатель Экспертного совета Высшей аттестационной комиссии при Министерства образования и науки Российской Федерации по теологии

Биография

В 1956—1966 годах обучался в средней школе № 1150 г. Москвы.

В 1966—1971 годах — студент исторического факультета МГУ. Ученик видных представителей школы количественных методов в исторических исследованиях, историков В. З. Дробижева и И. Д. Ковальченко. С 1971 года — аспирант Института истории СССР АН СССР. В 1976 году защитил кандидатскую диссертацию «Научно-технический прогресс и рабочие автомобильной промышленности (1966—1970)».

В 1973—1986 годах — заведующий отделом истории СССР за рубежом, историографии, источниковедения, методов исторического исследования журнала «История СССР». В 1992—1996 годах — заместитель главного редактора журнала «Отечественная история», с 1996 года — член редколлегии. В 1987 году защитил докторскую диссертацию «Научно-техническая революция и рабочий класс СССР: методологические проблемы, методы анализа, опыт исторического исследования».

С 1986 года работает в МГИАИ (с 1991 года — РГГУ): старший преподаватель, заведующий кафедрой отечественной истории новейшего времени, декан факультета архивного дела (1986—1990), профессор, проректор по научной работе (1990—1993), председатель совета по защите докторских и кандидатских диссертаций (1991—1997).

Член экспертного Совета ВАК по отечественной истории (1992—1996), заместитель председателя экспертного Совета ВАК по историческим наукам (1999—2013). Член научных советов ряда федеральных архивов (ГА РФ, РГАСПИ), диссертационных советов при МГУ, ИРИ РАН, РУДН (1999—2001). Заместитель председателя учебно-методического совета по истории Министерства образования РФ (с 2000).

С 1997 года — профессор исторического факультета МГУ, руководитель Информационно-аналитического центра теоретических проблем исторической науки, ответственный редактор информационно-аналитического бюллетеня «Теоретические проблемы исторических исследований». С 1999 года — заместитель декана исторического факультета МГУ по учебно-методическому объединению и дополнительному образованию, с 2004 года — заведующий кафедрой истории стран ближнего зарубежья исторического факультета МГУ.

С 2005 года — заведующий кафедрой стран постсоветского зарубежья, с 2006 года — ректор ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет» (избран тайным голосованием 15 марта 2006 года). Переизбран на новый 5-летний срок 15 марта 2011 года. С 2009 года — член Правления Российского Союза ректоров, член Президиума Совета ректоров государственных вузов Москвы и Московской области.

С 2010 года — председатель РОИА. Член Совета по науке, технологиям и образованию при Президенте РФ (2011—2012), член Общественного совета при Министерстве культуры РФ (2012).

Научная деятельность

Основные научные результаты Е. И. Пивовара связаны с историческими исследованиями социальных проявлений и последствий научно-технической революции для истории России XX века, показывающими коренные изменения в облике различных социальных групп в эпоху НТР и дающими методологическое, историографическое и источниковедческое обоснование для последующих работ историков по данной проблематике. Вместе с академиками И. Д. Ковальченко, Л. В. Миловым и проф. В. З. Дробижевым участвовал в создании российской школы количественных методов в исторических исследованиях, внёс значительный вклад в разработку проблем теории исторического познания. Исследования, ведущиеся под руководством Е. И. Пивовара, имеют большое значение для изучения судеб русской эмиграции и русского зарубежья в XX веке, истории стран постсоветского зарубежья.

Член международного редакционного совета и заместитель главного редактора периодического издания РАН «Исторические записки» (с 1995), член редакционного совета Ежегодника Международного общества по исторической дидактике (с 1999), член редколлегии журнала «Вестник архивиста» (с 2000). Главный редактор журнала «Вестник РГГУ» и информационно-аналитического бюллетеня «ЕвроАзия» (МГУ), член редколлегии журнала «Вестник Московского университета. Серия „История“» и Альманаха интеллектуальной истории «Диалог со временем» (ИВИ РАН), входит в состав редакционных советов журналов «Родина» и «Вестник российской нации».

Сопредседатель Общественного совета по гуманитарным наукам при Комитете по науке и наукоёмким технологиям Государственной думы, член экспертного совета Комитета по делам СНГ Совета Федерации, председатель научно-методического совета по истории и член Учёного совета Федерального института педагогических измерений Рособрнадзора, председатель Совета УМО вузов РФ по образованию в области историко-архивоведения, сопредседатель Совета УМО вузов РФ по образованию в области прикладной информатики, член Президиума УМО по классическому университетскому образованию России, сопредседатель Академической образовательной Ассоциации гуманитарного знания, заместитель председателя Всероссийской общественной организации «Ассоциация учителей истории и обществознания».

Председатель Координационного совета российской ассоциации украинистов, сопредседатель с российской стороны Координационного совета Ассоциации вузов-партнёров России и Украины, председатель правления Общества дружбы с Азербайджаном, почётный член Общества историков Республики Узбекистан, сопредседатель с российской стороны Комиссии историков и архивистов Российской Федерации и Чешской Республики.

Участник Международных конгрессов исторических наук (Монреаль, Канада — 1995 г., Осло, Норвегия — 2000 г., Сидней, Австралия — 2005 г.), Международных конгрессов по экономической истории (Будапешт, Венгрия — 1982 г., Берн, Швейцария — 1986 г., Лувен, Бельгия — 1990 г., Милан, Италия — 1994 г., Мадрид, Испания — 1998 г., Буэнос-Айрес, Аргентина — 2002 г., Хельсинки, Финляндия — 2006 г.). Выступал с лекциями, участвовал в семинарах, коллоквиумах и конференциях в США, ФРГ, Великобритании, Франции, Греции, Испании, Японии, Израиле, Швеции, Финляндии.

Неоднократно читал курсы лекций за рубежом: университет Остина, Техас, США (1989), Чикагский университет, США (1990), Иллинойсский университет в Урбане-Шампейне, США (1991); читал лекции в рамках программы фонда Фулбрайта, университет штата Мичиган, Анн-Арбор, США (1993) и др.

Автор около 380 научных публикаций, включая 11 монографий, главы в коллективных трудах, учебники и учебные пособия для средней и высшей школы, опубликованные как в РФ, так и за рубежом (США, ФРГ).

Основные работы

• Данные переписи служащих 1922 г. о составе кадров наркоматов РСФСР. М., 1972 (в соавт.);
• Массовые источники по истории рабочего класса и интеллигенции // Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. М., 1979 (в соавт.);
• Советские рабочие и НТР: по материалам автомобильной промышленности СССР (1966—1975). М., Мысль, 1983;
• Массовые источники по истории рабочего класса и интеллигенции и количественные методы их анализа // Количественные методы в советской и американской историографии. М., 1983 (в соавт.);
• Массовые источники по истории советского рабочего класса и интеллигенции и количественные методы анализа // Soviet Quantitative History Beverly Hills L., 1984 (в соавт.);
• Исторические источники и ЭВМ // Историки спорят. Тринадцать бесед. М., 1988 (в соавт.);
• Актуальные проблемы истории СССР (1930—1980-е гг.). М., 1989 (в соавт.);
• Перестройка и изучение источников по социальной истории СССР // А Researcher’s Giude to Sourses on Soviet Social History in 1930. ed. By Sh. Fitzpatrick and L. Viola. N.Y., L., 1989 {second ed. — 1993) (в соавт.);
• Наше Отечество. Опыт политической истории. Т. 1—2. М., 1991 (зам. рук. авт. коллектива);
• Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения. Геттинген, 1994 (в соавт.);
• Российская эмиграция в Турции, Юго-Востоке и Центральной Европе 20-х гг. (гражданские беженцы, армия, учебные заведения. Геттинген, 1994 (рук. авт кол.);
• СССР и холодная война. М., 1995 (отв. ред. и соавт.);
• Теоретические проблемы исторических исследований. М., 1998—2002. Вып. 1—4 (отв. ред. и автор);
• Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999 (рук. авт. коллектива и соавт.);
• Военно-учебные заведения зарубежной России. 1920—1930-е гг. Нальчик, 1999 (в соавт.);
• Постсоветское пространство: альтернативы интеграции. Исторический очерк. СПб., 2008 (2-е изд. 2010) переиздано на англ. яз. в 2011 г.;
• Российское зарубежье: социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М., 2008 переиздано на фр. яз. в 2012 г.;
• Российско-азербайджанские отношения. Конец XX — начало XXI вв. — М.: Kremlin Multimedia, 2012.

Награды

• Награждён Орденом Дружбы (Указом Президента РФ от 23 августа 2010) — за достигнутые трудовые успехи и многолетнюю трудовую работу
• Нагрудный знак «Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации» за заслуги в области образования (2005)
• Лауреат Московской Международной «Европейской премии» в номинации «Образование» (2007)

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-60563.ln-ru Профиль Ефима Иосифовича Пивовара] на официальном сайте РАН
• [rektor.rggu.ru/ Официальный сайт ректора РГГУ]
• [rsuh.ru/who_is_who/detail.php?ID=5147 Страница] на сайте РГГУ
• [hist.msu.ru/Departments/CIS/Staff/Pivovar.htm Страница] на сайте исторического факультета МГУ
• [rsr-online.ru/structure03_22.htm Страница] на сайте РСР
• [rodnaya-istoriya.ru/index.php/istoriki-rggu/istoriki-rggu/pivovar-efim-iosifovich.html Страница] на сайте «Родная история»
• [famous-scientists.ru/1265 Страница] на сайте «Учёные России»
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=8A9A746D-A12F-BF45-4647-42792ED94DCB Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [www.jewish.ru/news/cis/2006/03/news994232189.php Новым ректором РГГУ избран Ефим Пивовар]
• [polit-nn.ru/?pt=news&view=single&id=45424 Ефим Пивовар назначен новым ректором РГГУ]
• [www.kp.ru/daily/24272.5/468429/ Комсомольская правда: Онлайн-конференция ректора РГГУ Е. И. Пивовара]
• [www.newsru.com/russia/16mar2006/pivovar.html В РГГУ избран новый ректор — Ефим Пивовар]
• [www.smysl-project.ru/2007-2/smysl_2007-2_098-099.pdf В поисках утраченного прошлого («Смысл», № 2, 2007)] PDF (104 Кбайт) — интервью с Е. И. Пивоваром

Отрывок, характеризующий Пивовар, Ефим Иосифович

– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.