Пивторак, Григорий Петрович

Григорий Петрович Пивторак
укр. Григорій Петрович Півторак
Дата рождения:	14 июня 1935(1935-06-14) (88 лет)
Место рождения:	Корытище, Недригайловский район, Сумская область
Страна:	СССР СССР → Украина Украина
Научная сфера:	лингвистика
Место работы:	Институт языкознания имени А. А. Потебни НАН Украины
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	академик НАНУ
Альма-матер:	Полтавский государственный педагогический институт им. В. Г. Короленко
Награды и премии:	Лауреат премии им. И. Я. Франко НАН Украины, премии президентов академий наук Украины, Беларуси и Молдовы, премии им. А. А. Потебни НАН Украины, Заслуженный деятель науки и техники Украины

Григорий Петрович Пивторак (укр. Григорій Петрович Півторак; 14 июня 1935 года, село Корытище, ныне Недригайловского района Сумской области) — советский и украинский лингвист, доктор филологических наук с 1990 года, профессор с 1992 года, член-корреспондент НАН Украины с 1997 года, академик с 2009 года. Член редколлегии и один из авторов энциклопедии «Украинский язык». Заместитель академика-секретаря Отделения литературы, языка и искусствоведения НАН Украины (с 2004). Глава специального учёного совета по защите диссертаций при Институте языкознания им. А. А. Потебни НАН Украины (с 2007 года). Основатель и глава Украинской ассоциации белорусистов (с 1991), заместитель главы Международной ассоциации белорусистов. Лауреат премии им. И. Я. Франко НАН Украины (1995), премии президентов академий наук Украины, Беларуси и Молдовы (2003), премии им. А. А. Потебни НАН Украины (2010). Заслуженный деятель науки и техники Украины (2011).

Автор свыше 250 работ по истории и диалектологии восточнославянских языков, этно- и глоттогенезу восточнославянских племен, проблемам возникновения письменности у восточных славян и украинско-белорусских языковых связей, истории белорусского языка, исторической грамматике белорусского языка, культуре речи.

Биография

Родился 14 июня 1935 года в селе Корытище, ныне Недригайловского района Сумской области.

В 1959 году закончил Полтавский государственный педагогический институт им. В. Г. Короленко по специальностям «украинский язык и литература» и «история». Учился в аспирантуре Института языкознания имени А. А. Потебни по специальности «белорусский язык» (1961—1964 годы). В 1965 году защитил кандидатскую диссертацию. С 1964 года работает в Институте языкознания НАН Украины (младший, с 1978 года — старший, с 1991 — ведущий научный сотрудник, с 1998 — заведующий отделом общеславистической проблематики и восточнославянских языков). В 1990 году защитил докторскую диссертацию.

Работает также в сфере литературоведения и художественного перевода.

Основные работы

Монографии

• «Морфология инфинитива в восточнославянских языках» (1974).
• «Историческая типология славянских языков: Фонетика, словообразование, лексика и фразеология» (1986; соавтор).
• «Формирование и диалектная дифференциация древнерусского языка» (1988).
• «Культура украинской речи» (1990; соавтор).
• «Украинцы: откуда мы и наш язык» (1993).
• «Очерки белорусско-украинских литературных связей» (2003; автор предисловия, переводчик).
• «Происхождение украинцев, русских, белорусов и их языков: Мифы и правда о трех братьях славянских из „общей колыбели“» (2001, 2-е изд. — 2004).
• «Институту языкознания им. А. А. Потебни НАН Украины — 75. 1930—2005: Материалы по истории» (2005; соавтор).

Словари

• «Этимологический словарь украинского языка» (в 7 т.; издается с 1982; со-составитель и соредактор).
• «Украинский язык: Энциклопедия» (2000, 3-е изд. — 2007; соавтор, член редколлегии).
• «Белорусско-украинский словарь» (2006; со-составитель, ответственный редактор).
• «Украинский орфографический словарь» (2009; член редколлегии).

Учебные пособия

• «Белорусский язык» (1997).

Статьи

• Происхождение украинского народа и украинского языка // Вісник НАН України. — 1996. — № 9-10. — С. 16-21.
• Языковая ситуация в Киевской Руси и её влияние на древнерусскую периферию // Мовознавство. — 1997. — № 4 / 5. — С. 3-10.
• Падение редуцированных Ъ, Ь и его влияние на формирование фонологических систем славянских языков // Мовознавство. — 1998. — № 2-3. — C. 3-14.
• Государственный язык в Великом княжестве Литовском и проблема разграничения украинских и белорусских литературных памятников // Мовознавство. — 2005. — № 3-4. — С. 80-84.
• Украинско-южнославянские лексические параллели как источник реконструкции ранней истории славянских племен // Мовознавство. — 2008. — № 2-3. — С. 13-23.
• Некоторые методологические проблемы исследования этно-и глоттогенеза восточных славян на современном этапе // Мовознавство. — 2010. — № 2-3. — С. 8-29.
• Белорусское языкознание на Украине за 50 лет советской власти // Мовознавство. 1969. № 1. С. 15-20.
• К вопросу об украинско-белорусском языковом взаимодействии донационального периода: (Достижения, задачи и перспективы исследований) / / Мовознавство. 1978. № 3. С. 31-40.
• Истоки белорусского языка: новая концепция. О проблеме «Беларусь между Украиной и Россией» // Беларусика — Albaruthenika-6. Минск, 1997. С. 329—334.

Литература

• Скляренко В. Г. Півторак Григорій Петрович // Українська мова: Енциклопедія. — К.: Українська енциклопедія, 2000. — ISBN 966-7492-07-9.

Ссылки

[www.academia.edu/4257558/_-_._._._ Зубов Н. И. Камо грядеши, или О некоторых ложных ориентирах флагмана украинской славистики (открытое письмо-инвектива с нелицеприятными вопросами ак. В. Г. Скляренко)]

• [www.inmo.org.ua/departments/zpsm/staff/pivtorak.html Григорій Петрович Півторак] (укр.). Інститут мовознавства ім. О.О. Потебні Національної академії наук України // inmo.org.ua. Проверено 4 сентября 2011. [www.webcitation.org/67hhUIv35 Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].
• [mab.org.by/udzielnik/piutarak-ryhor Піўтарак Рыгор] (белор.). Міжнародная асацыяцыя беларусістаў. Проверено 21 июля 2013. [www.webcitation.org/6JGsbrj7E Архивировано из первоисточника 31 августа 2013].

Отрывок, характеризующий Пивторак, Григорий Петрович

Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.