Пизани, Альвизе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Альвизе Пизани
Alvise Pisani<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

114-й Венецианский дож
17 января 1735 — 17 июня 1741
Предшественник: Карло Руццини
Преемник: Пьетро Гримани
 
Рождение: 1 января 1664(1664-01-01)
Венеция
Смерть: 17 июня 1741(1741-06-17) (77 лет)
Венеция
Род: Пизани
Отец: Джанфранко Пизани
Мать: Паолина Контарини
Супруга: Елена Бадоер

Альвизе Пизани (итал. Alvise Pisani) (16641741) — венецианский дипломат и государственный деятель, 114-й венецианский дож.



Биография

Сын Джанфранческо Пизани и Паолины Контарини, Альвизе был богатым человеком, его нередко обвиняли в скупости, считается, что он старался подражать роскоши королей. Находясь на государственной службе, Пизани был послом Венеции во Франции, Австрии и Испании, а также советником нескольких герцогов. В 1722 и 1732 годах Пизани выставлял свою кандидатуру на выборах дожа, но проигрывал голосование, пока в 1735 году не оказался единственным кандидатом и получил все голоса на голосовании.

Дож

Избранный 17 января 1735 года, Пизани сразу же переселился в Палаццо Дукале, взяв с собой всю семью. Торжества по случаю его избрания были щедрыми, были составлены несколько сонетов в его честь. В Венеции состоялся красочный карнавал, контрастировавший с общим упадком Республики. Пизани беззаботно провел годы своего правления, и лишь старение ухудшало его состояние здоровья. С 1736 года, благодаря строительству новых типов судов, с небольшим экипажем и многочисленными орудиями, экономика государства значительно улучшилась после жестких кризисов 1733 и 1734 годов. В мае 1741 года было принято решение о выезде дожа на несколько месяцев на виллу на материк для отдыха. Когда Пизани собирался сесть в гондолу, чтобы отплыть, он почувствовал себя плохо и вернулся во дворец, где вскоре умер.

Напишите отзыв о статье "Пизани, Альвизе"

Литература

Отрывок, характеризующий Пизани, Альвизе

– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.