Пий XI

Его Святейшество папа римский Пий XI Pius PP. XI<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Пий XI в 1930 году</td></tr>
259-й Папа Римский
6 февраля 1922 года — 10 февраля 1939 года
Избрание:	6 февраля 1922 года
Интронизация:	12 февраля 1922 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Бенедикт XV
Преемник:	Пий XII
Имя при рождении:	Аброджио Дамиано Акилле Ратти
Оригинал имени при рождении:	Ambrogio Damiano Achille Ratti
Рождение:	31 мая 1857(1857-05-31) Дезио, Ломбардо-Венецианское королевство
Смерть:	10 февраля 1939(1939-02-10) (81 год) Ватикан
Принятие священного сана:	20 декабря 1879 года
Епископская хиротония:	28 октября 1919 года
Кардинал с:	13 июня 1921 года
Награды:

Пий XI (лат. Pius XI, до интронизации — Аброджио Дамиано Акилле Ратти, итал. Ambrogio Damiano Achille Ratti; 31 мая 1857, Дезио — 10 февраля 1939, Рим) — папа римский с 6 февраля 1922 по 10 февраля 1939. В годы его понтификата было учреждено государство Ватикан.

Префект Ватиканской библиотеки, нунций, кардинал

Родился в семье мелкого промышленника. Учился в Ломбардском университете в Риме и получил три докторские степени (по философии, теологии и праву). В 1882—1886 годах преподавал теологию в Милане, с 1888 года стал директором Амброзианской библиотеки в городе, а в 1912 был приглашён в Рим, где возглавил Ватиканскую библиотеку.

В конце XIX и начале XX веков Ратти был известен также как альпинист, совершив несколько восхождений на альпийские вершины. 31 июля 1889 года в составе группы из 4-х человек он совершил первое восхождение по восточной стене одного из самых высоких четырёхтысячников Альп Цумштайншпитце (4563 метра над уровнем моря). В конце июля 1890 года он совершил восхождение на Монблан по маршруту, позднее названному Виа-Ратти-Грасселли (Via Ratti-Grasselli). Последнее восхождение будущий папа римский совершил в 1913 году.

В 1918 году Ратти был назначен апостольским нунцием в Польше и Прибалтике. 28 октября 1919 года Римский Папа Бенедикт XV назначил Акилле Ратти титулярным архиепископом Навпакта. Рукоположение в епископа состоялось в кафедральном храме в Варшаве (в своих дневниках называл себя «польским епископом»). Во время битвы с советской армией не выехал из Варшавы (вместе с консулом Турции), но остался, «чтобы гордо встретить нашествие орд антихриста». 29 апреля 1921 года был назначен титулярным архиепископом Аданы. В июне 1921 года провозглашён архиепископом Миланским, а затем кардиналом. Появившись после избрания на внешней лоджии собора святого Петра, Пий XI впервые с 1870 года провозгласил оттуда благословение «Urbi et orbi».

Понтификат

См. также: Социальное учение Католической церкви

В 1922—1928 годах — Великий магистр ордена Святого Гроба Господнего Иерусалимского.

Начало понтификата было отмечено широкой благотворительной кампанией Католической Церкви в пользу голодающих в Советской России.

Шифротелеграмма наркома иностранных дел Г. В. Чичерина от 16 мая 1922 года.
Пиццардо... от имени папы... предлагает купить взятые из церквей предметы культа и оставить их... у епископа Цепляка, а деньги немедленно вручат нам. Это соблазнительно, но передача православных церковных предметов католикам вызовет бурю в России. Ответьте немедленно.

В энциклике «Quas primas» от 11 декабря 1925 года определил содержание нового праздника Христа-царя. В 1925 году в Бельгии при поддержке Пия XI была создана организация «Христианская рабочая молодёжь». Годом позже шесть первых епископов-китайцев были рукоположены в соборе святого Петра, а первый епископ-африканец — в 1939 году. Пий XI непрестанно призывал приходских священников принимать участие в миссионерской работе, которой до этого занимались только особые религиозные конгрегации. Блестящий учёный и дипломат, Пий XI расширил дипломатические связи Святого Престола.

Сложной религиозной ситуации в Мексике были посвящены сразу три энциклики («Iniquis Afflictisque» от 18 ноября 1926 года, «Acera Animi» от 29 сентября 1932 года и написанная на испанском «Nos Es Muy Conocida» от 28 марта 1937 года). 8 февраля 1930 года Пий XI в письме кардиналу Помпилию осудил христианские гонения в СССР. Ключевой энцикликой Пия была «Quadragesimo Anno» («В год сороковой»), отметившая юбилей знаменитой «Rerum Novarum» Льва XIII.

19 марта 1930 года Пий XI отслужил специальную мессу в поддержку преследуемых католиков СССР, осудил убийства священников и «моральное развращение молодёжи», что было интерпретировано Москвой как объявление «крестового похода» против СССР. 1933 год был объявлен юбилейным в связи с 1900-летием смерти Иисуса на кресте. В 1935 году была открыта новая астрономическая обсерватория в Кастель Гандольфо. В 1938 году Пий XI реорганизовал конгрегацию «de propaganda fide pro negotiis ritum orientalium», переименовав её в Конгрегацию по делам восточных церквей. В понтификат Пия XI канонизировано было 33, а беатифицировано — 500 человек.

Латеранские соглашения

Одним из значительных событий времён его папства стало заключение Латеранских соглашений с Итальянским королевством в 1929 году, положившим конец так называемому «Римскому вопросу», существовавшему с 1870 года, когда Италия ликвидировала независимую Папскую область, вошедшую в состав объединённой Италии. Подписанию договора предшествовали несколько встреч Муссолини с Франческо Пачелли, братом будущего папы Пия XII, видным католическим юристом, представлявшим интересы Ватикана в разных переговорах. В результате взаимных уступок и обоюдного согласия, 11 февраля соглашения (конкордат) были подписаны в Латеранском дворце кардиналом Пьетро Гаспарри и премьер-министром Италии Бенито Муссолини. Благодаря заключённым им с итальянским правительством Латеранским соглашениям Ватикан приобрёл статус независимого государства, после чего было заключено более 45 конкордатов. В результате подписания этого конкордата папа перестал быть «ватиканским пленником», смог посещать Италию и впервые с 1870 года служить в кафедральном соборе Рима — Латеранской базилике.

Кроме этого, Папа признал Итальянское государство, секуляризацию церковных земель, проведённую ещё в XIX веке. Муссолини в свою очередь признал католицизм единственной государственной религией Италии (ст. 1) с введением обязательного преподавания религии в школах. Признавалось право иметь церкви своё молодёжное движение, суверенную территорию города Ватикана управляемую от имени Святого престола (ст. 3), а также были определены права и привилегии церкви (отмена налогов, освобождение священнослужителей от воинской службы). Также государство объявило выходными 10 церковных праздников, включая воскресения (ст. 11), епископы обязывались присягать королю, как главе государства (ст.20). Однако их назначение это прерогатива лишь папы. Итальянское правительство признавало законность существования монастырей и ватиканского гражданства. Взамен папа признавал легитимность власти Муссолини, обязывался оказывать поддержку государству, не вмешиваясь во внутренние дела страны и придерживаться постоянного нейтралитета. Также была выплачена компенсация Ватикану в размере 750 миллионов итальянских лир. 12 февраля папа отслужил благодарственную мессу на площади Святого Петра.

Отношения с фашистским режимом Муссолини

Первое открытое осуждение фашизма произошло уже в 1931 году в энциклике «Non Abbiamo Bisogno», где папа осудил принципы тоталитарного государства, обвинил режим Муссолини в разжигании антиклерикальных страстей. Однако до разрыва Ватикана с фашистской системой было ещё далеко. Когда интересы церкви не затрагивались, папа поддерживал политику правительства. Но напряжение в отношениях постоянно росло. Особенно конфликт усилился из-за попытки Муссолини отобрать у церкви молодёжь: был издан закон об обязательном членстве школьников в фашистской организации Балилле, но родители всё равно старались отправить детей в католические организации.

Новое осуждение произошло в 1938 году во время расистской кампании в Италии. Этот новый поворот политики Муссолини вызвал крайне негативную оценку со стороны папы Пия. После принятия расистских законов участились нападки и на церковь. Лишь смерть папы в феврале 1939 года помешала ему пойти на разрыв с фашистским режимом дуче.

Отношения с нацистской Германией

19 июля 1933 года между Германией, в которой только что пришли к власти нацисты, и Святым Престолом был заключён конкордат, согласно которому церковь признавала нацистский режим, а правительство гарантировало права церкви. Однако скоро нацисты начали нарушать условия соглашения, а католические организации подверглись преследованиям. Пий XI был вынужден бороться с нацизмом и, несмотря на подчёркнутую в «Quadragesimo anno» поддержку христианских рабочих профсоюзов, с социализмом, чему были посвящены энциклики 1937 года (написанная 14 марта на немецком Mit brennender Sorge — «С глубокой тревогой» — и «Divini Redemptoris» от 19 марта). «Mit brennender Sorge» зачитали во всех католических храмах Германии.

См. также

• Список кардиналов, возведённых папой римским Пием XI.

Ссылки

• [www.papalencyclicals.net/Pius11/index.htm энциклики Пия XI]
• [www.agnuz.info/index.php?a=library&D1=author&B1=%CF&C1=202 энциклики «Divini Redemptoris», «Mortalium animos» и «Mit brennender Sorge» на русском]
• [www.christianity.org.ru/unafides/ecclesiam_dei.html энциклика «Ecclesiam Dei» на русском]

Отрывок, характеризующий Пий XI

Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.