Пиккар, Огюст

Огюст Пиккар
Auguste Antoine Piccard
Огюст Пиккар (1927)
Дата рождения:	28 января 1884(1884-01-28)
Место рождения:	Базель, Швейцария
Дата смерти:	27 марта 1962(1962-03-27) (78 лет)
Место смерти:	Лозанна, Швейцария
Научная сфера:	кораблестроение, океанография
Место работы:	Бельгийский Национальный Фонд Научных Исследований
Альма-матер:	Государственный Технологический Институт в Цюрихе
Известные ученики:	Жак Пиккар
Известен как:	изобретатель стратостата и батискафа
Сайт:	[Auguste Piccard]

Огю́ст Пикка́р, Огюст Пикар (Auguste Antoine Piccard, 28 января 1884 — 24 марта 1962) — швейцарский исследователь, физик, изобретатель стратостата и батискафа, конструктор батискафа «Триест», совершившего рекордное погружение в Марианскую впадину. В его честь названа гора Пиккар на Плутоне.

Биография

Огюст Пиккар родился в городе Базель, Швейцария в семье профессора химии Базельского университета Жюля Пиккара. Его брат-близнец Жан Пиккар впоследствии также стал химиком. Огюст проявлял интерес к науке с детства, учился в Государственном Технологическом Институте в Цюрихе и стал профессором физики в университете в Брюсселе в 1922. В том же году родился его сын Жак Пиккар. Огюст Пиккар выполнил ряд работ в области геофизики и геохимии, занимался исследованием урана-235. В 1927 он стал членом Международного Института Физики и Химии в Брюсселе (Solvay Congress).

В 1930 интерес к аэронавтике и к исследованиям верхних слоёв атмосферы побудили его заняться разработкой стратостата — воздушного шара, оборудованного сферической герметичной гондолой из алюминия, позволяющей совершать полёты в верхних слоях атмосферы при сохранении нормального давления внутри гондолы. Проектирование и создание гондолы было осуществлено при поддержке бельгийской организации Fonds National de la Recherche Scientifique (FNRS), в честь которой она была названа FNRS-1.

27 мая 1931 Огюст Пиккар и Пауль Кипфер совершили первый в мире полёт в стратосферу из города Аугсбург, Германия, достигнув высоты 15 785 м. Во время полёта Пиккар собрал важные данные о верхних слоях атмосферы и о космических лучах. 18 августа 1932 Пиккар совершил второй рекордный полёт вместе с Максом Козинсом. Стратостат стартовал из Цюриха и достиг высоты 16 200 м. Всего он участвовал в 27 полётах, достигнув максимальной высоты 23 000 м.

В середине тридцатых годов учёный осознал, что концепция баллона с герметичной гондолой может быть использована для исследования океанских глубин. В 1937 он сконструировал небольшую стальную гондолу, способную выдерживать большое давление. Дальнейшие работы были прерваны разразившейся войной. В 1945 году разработка всё же была завершена. Новый аппарат, получивший название батискаф, представлял собой высокопрочную герметичную стальную гондолу для экипажа, которая прикреплялась к большому поплавку, наполненному бензином для обеспечения положительной плавучести. Для погружения использовалось несколько тонн стального или чугунного балласта в виде дроби, удерживаемого в бункерах электромагнитами. Для уменьшения скорости погружения и для всплытия электрический ток в электромагнитах отключался и часть дроби высыпалась. Такой механизм обеспечивал всплытие даже в случае отказа оборудования, через определённое время просто разряжались аккумуляторы и вся дробь высыпалась. Аппарат был назван FNRS-2 и совершил несколько непилотируемых погружений в 1948, после чего в 1950 был передан французскому флоту. В 1954, после некоторых доработок, аппарат с экипажем на борту совершил погружение на 4 176 м.

Учтя опыт разработки FNRS-2, Огюст Пиккар и его сын Жак построили усовершенствованный батискаф «Триест», названный так в честь города Триест в Италии, в котором были произведены основные работы по созданию аппарата. Жак Пиккар совершил на нём большое количество погружений, с 1953 из Италии, а с 1958, после продажи батискафа США, с морских баз Соединенных Штатов. В первых погружениях также участвовал Огюст Пиккар, которому в то время уже исполнилось 69 лет. В одном из погружений он достиг глубины 3 150 м 23 января 1960 Жак Пиккар и лейтенант ВМС США Дон Уолш совершили на батискафе «Триест» рекордное погружение в Марианскую впадину на глубину 10 916 м, самую глубокую точку мирового океана нашей планеты.

Огюст Пиккар умер в 1962 в Лозанне, Швейцария. Гроб с его телом был накрыт швейцарским флагом, побывавшим на дне Марианской впадины в созданном им батискафе.

Внук Огюста Пиккара и сын Жака Бертран — известный воздухоплаватель, он первым на аэростате совершил беспосадочное кругосветное путешествие.

Список спроектированных аппаратов

• FNRS-1 — стратостат
• FNRS-2 — исследовательский батискаф
• «Триест» — исследовательский батискаф
• FNRS-3 — исследовательский батискаф, Огюст Пиккар принимал участие в конструировании

Отвечая на вопрос, почему после стратостата он стал конструировать батискаф, Огюст Пиккар отмечал,

что эти аппараты чрезвычайно сходны между собой, хотя их назначение противоположно.

Со свойственным ему чувством юмора он пояснял:

Возможно, судьбе было угодно создать это сходство именно для того, чтобы работать над созданием обоих аппаратов мог один учёный…

—

• Мезоскаф — подводный обитаемый аппарат, идея постройки которого принадлежит Огюсту Пиккару

См. также

• Мезоскаф «Огюст Пикар» — туристический и научно-исследовательский мезоскаф
• Профессор Турнесоль — изобретатель из «Приключений Тинтина», который был срисован Эрже с Огюста Пиккара.
• Ян Шал — польский стратонавт, изобретатель.

Литература

• Храмов Ю. А. Пикар Август (Огюст) (Piccard Auguste) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 214. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• Пикар О. На глубину морей в батискафе. М: Судпромгиз, 1961. - 260 с.

Ссылки

• [www.metodolog.ru/00765/00765.html Огюст Пикар: творческий стиль]

Отрывок, характеризующий Пиккар, Огюст

– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.