Пикель, Ричард Витольдович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ричард Витольдович Пикель
Дата рождения:

20 июля 1896(1896-07-20)

Место рождения:

Тифлис

Дата смерти:

25 августа 1936(1936-08-25) (40 лет)

Место смерти:

Москва

Гражданство:

Российская империя Российская империя СССР СССР

Партия:

РСДРП(б), ВКП(б)

Ри́чард Вито́льдович Пи́кель (7 июля 1896, Тифлис — 25 августа 1936, Москва) — советский государственный и культурный деятель.



Биография

Сын литовки и англичанина. Окончил гимназию в Таганроге (1915), затем учился на юридическом факультете Ростовского университета (не окончил), работал в Ростове-на-Дону репортёром в газете и секретарём статистического управления городской управы. В феврале 1917 г. вступил в РСДРП(б).

В 19171919 гг. занимал ряд руководящих постов регионального значения: в частности, в ноябре-декабре 1917 г. был народным комиссаром юстиции, затем в январе-апреле 1918 г. — народным комиссаром просвещения Западной области. После реорганизации Западной области с мая 1918 г. по февраль 1919 г. возглавлял Могилёвский губернский революционный комитет и ВСНХ Западной коммуны, Северной Белоруссии и Литвы. В марте-ноябре 1919 г. председатель Минского губревкома. В этот период входил в состав Минского городского, Минского и Смоленского областных комитетов ВКП(б), Центральный комитет Коммунистической партии Литвы и Белоруссии.

С ноября 1919 г. по январь 1922 г. возглавлял политические управления частей РККА: сперва 16-й армии, затем 6-й армии, с мая 1921 г. начальник политуправлений войск Украины и Крыма, член ЦИК УССР. Затем в 1922—1924 гг. военный комиссар Высших военных академических курсов старшего комсостава. В 19241926 годах заведовал секретариатом Председателя исполкома Коминтерна Григория Зиновьева. Опубликовал популярную книгу о Демокрите «Великий материалист древности» (1924, с предисловием Л. Аксельрод), по мнению автора фундаментальной раннесоветской «Истории атеизма» И. П. Вороницына содержащую «прекрасное изложение и оценку учения Демокрита»[1].

С 1925 года принадлежал к «новой» («ленинградской»), а с 1926 года — к объединённой оппозиции, за что в 1927 году был исключён из партии. После подачи заявления об отходе от оппозиции в 1929 году был восстановлен в ВКП(б).

В 1927—1929 гг. один из членов (в некоторые периоды заместитель и исполняющий обязанности председателя) Главного репертуарного комитета. Выступал также как литературный и театральный критик — в частности, с разгромной статьёй о драматургии Михаила Булгакова, резюмировавшей: «Талант его столь же очевиден, как и социальная реакционность его творчества»[2]; по мнению современного публициста, «вошёл в историю как один из самых злобных хулителей Михаила Булгакова»[3]. Затем заместитель директора в Камерном театре Александра Таирова, «политический директор» во время зарубежных гастролей театра в 1930 г. С 1932 г. ответственный редактор Союза Драматургов. Под редакцией и с предисловием Пикеля вышла, в частности, монография А. А. Гвоздева «Театр послевоенной Германии» (1933), предваряет его предисловие и мемуарные «Мои записки» В. Кригер (1930).

В 19341935 годах работал на острове Шпицберген директором учебного комбината.

16 июня 1936 года был арестован и в августе того же года выведен в качестве обвиняемого на Первый московский процесс — по делу так называемого «антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра». 24 августа 1936 года, как и все подсудимые, приговорён к высшей мере наказания и расстрелян на следующий день. Похоронен на Донском кладбище.

Реабилитирован Пленумом Верховного Суда СССР 13 июля 1988 года.

Сочинения

  • Великий материалист древности. (Демокрит). - Новая Москва, 1924
  • Опыт путеводителя по ленинским сборникам. - М., Московский рабочий, 1925

Напишите отзыв о статье "Пикель, Ричард Витольдович"

Примечания

  1. [www.archive.org/stream/MN40090ucmf_0#page/n15/mode/2up И. П. Вороницын. История атеизма] — М., 1928. — С. 14.
  2. Р. Пикель. Перед поднятием занавеса // «Известия», 15 сентября 1929 г.
  3. Захар Прилепин. [magazines.russ.ru/novyi_mi/2009/8/pr6.html Леонид Леонов. «Игра его была огромна»]: Главы из книги // «Новый мир», 2009, № 8.

Ссылки

  • [www.opentextnn.ru/censorship/russia/sov/personalia/personalia_GRK/?id=2448 Биография на сайте «Открытый текст»]

Отрывок, характеризующий Пикель, Ричард Витольдович

Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.