Пикрасма

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пикрасма

Picrasma quassioides в ботаническом саду Мюнхен-Нимфенбург
Научная классификация
Международное научное название

Picrasma Blume (1825)

Синонимы
Типовой вид

Изображения
на Викискладе
</tr>
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomygenus.aspx?id=9372 g:9372]
IPNI  [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_family=&find_genus=Picrasma&find_species=&find_infrafamily=&find_infragenus=&find_infraspecies=&find_authorAbbrev=&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_publicationTitle=&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=gen&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch ???]

Пикрасма (лат. Picrasma) — род деревянистых растений семейства Симарубовые (Simaroubaceae).





Ботаническое описание

Небольшие деревья или кустарники, иногда до 20 м высотой, двудомные или однодомные. Листья непарноперистые, с ложными и рано опадающими прилистниками; листочки супротивные или почти супротивные, черешчатые, цельнокрайние или зубчато-городчатые, голые, без желёзок[3].

Цветки собраны в пазушные полузонтичные тирсы со слегка опушёнными осями. Чашелистиков 4(5), свободные или сросшиеся основаниями. Лепестков 4(5), створчатые, как правило голые. Тычинок 4(5), тычиночные нити без придатков; пыльники прикреплены спинной стороной. Стаминодии отсутствуют в тычиночных цветках. Нектароносный диск мясистый, чаще конический, голый или опушённый. Плодолистиков (2)4(5), стилодии сверху срастаются или свободные; рыльцевые ветви нитевидные, отогнуты назад[3].

Соплодие из 1—3(5) шаровидных костянок, без киля, 5—12 мм длиной; красные, при созревании становятся чёрно-синими[3].

Распространение

Встречаются в юго-восточной Азии и в Америке: от Мексики и Карибских островов до Аргентины[3].

Виды

Род Пикрасма включает 8 видов[3], некоторые из них[4]:

Напишите отзыв о статье "Пикрасма"

Примечания

  1. Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. 1 2 [www.bgbm.org/scripts/asp/IAPT/ncugentry.asp?name=Picrasma NCU-3e. Names in current use for extant plant genera. Electronic version 1.0. Entry for Picrasma Blume] (англ.) (Проверено 1 апреля 2012)
  3. 1 2 3 4 5 Clayton J. W. Picrasma Blume // The Families and Genera of Vascular Plants / Edited by K. Kubitzki. — London; New York: Springer, 2011. — Т. X. Flowering Plants: Eudicots: Sapindales, Cucurbitales, Myrtaceae. — P. 414. — 436 p. — ISBN 978-3-642-14396-0.
  4. [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Simaroubaceae/Picrasma/ Список видов рода Пикрасма на сайте The Plant List] (англ.) (Проверено 31 октября 2016)


Отрывок, характеризующий Пикрасма

– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.