Пилецкая, Татьяна Львовна

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Пилецкая и Урлауб

Татьяна Львовна Пилецкая
Имя при рождении:	Татьяна Людвиговна Урлауб
Место рождения:	Ленинград, СССР
Профессия:	актриса
Годы активности:	1945 — наст. время
Театр:	«Патриот» РОСТО Балтийский дом
Награды:

Татьяна Львовна Пиле́цкая (имя при рождении — Татьяна Людвиговна Урлауб; род. 2 июля 1928) — советская и российская актриса. Заслуженная артистка РСФСР (1977). Народная артистка Российской Федерации (1999).

Биография

Татьяна Пилецкая родилась в Ленинграде в семье с немецкими корнями. Её брат Владимир погиб на фронте летом 1941. Отец Людвиг Львович Урлауб был репрессирован из-за немецкого происхождения, срок отбывал в Краснотурьинске, вышел на свободу только в 1958 году. При получении паспорта Татьяна вынуждена была указать отчество Львовна, чтобы скрыть своё немецкое происхождение.

Крёстным отцом Татьяны Пилецкой был художник Кузьма Петров-Водкин, написавший её детский портрет. Картина находится в коллекции Художественного музея Куму в Таллине (Эстония).

Когда будущая актриса училась в Вагановском училище, её запечатлел в фарфоровой фигурке Ломоносовского завода известный скульптор Александр Пахомов. Фигурка юной балерины хранится в Русском музее.

В 1941 году эвакуирована из Ленинграда, а в 1945 году окончила Ленинградское хореографическое училище им. А. Я. Вагановой, затем училась в студии ленинградского Большого драматического театра им. М. Горького (мастерская О. Г. Казико).

В 1945—1948 годах она была актрисой эстрады и Ленинградского театра музыкальной комедии, а также актрисой киностудии «Ленфильм», одновременно работая в танцах в Высшем военно-морском инженерном училище имени Ф. Э. Дзержинского.

Как-то, когда ей было 17 лет, в её творческой жизни произошла неприятность: по времени совпали работы в училище и спектакле. Актриса рассказывала: «Я станцевала свой номер и попросила подружку пройтись по сцене в моем костюме, с узлом. А на следующее утро — приказ: „За невыход на сцену в роли Пассажирки Урлауб Татьяну отдать под суд“. Я в ужасе к художественному руководителю: „Как же так?! Я же не сорвала спектакль! Меня подменили…“. Венецианов был непреклонен! Опытные люди подсказали: подай кассацию. Я разузнала, что это такое, и подала. В назначенный день явилась в народный суд. Села в первом ряду. Жду своей очереди. Рассматриваются дела о кражах, об убийстве, об изнасиловании. Судья — почему-то в военной форме, майор. Пробежал он глазами мое дело, попытался скрыть улыбку. „Ну что ж вы так относитесь к своей работе?“ Я рассказала все, как было. Суд удалился на совещание. Возвращаются. Майор посмотрел на меня многозначительно и говорит: „Ваша кассация удовлетворена“. И во второй раз Бог меня хранил!»

Актриса говорила о себе: «В дальнейшем каждая кинопроба стоила мне невероятных усилий, нервов. И в „Зелёной карете“, и в „Прощании с Петербургом“, и в „Сильве“ приходилось доказывать, что ты что-то можешь, что ты лучше других».

В 1956 году на экраны вышел фильм «Разные судьбы», где Пилецкая сыграла одну из самых известных своих ролей — расчетливой и эгоистичной девушки Тани.

В период с 1962 по 1990 год Татьяна Пилецкая — актриса Ленинградского театра им. Ленинского комсомола (ныне театр «Балтийский Дом»).

С 1990 по 1995 год Пилецкая работала актрисой в Санкт-Петербургском драматическом театре «Патриот» РОСТО.

В 1996 году она возвращается в театр «Балтийский Дом», где служит по настоящее время.

Актриса также играет в антрепризном театре «Приют комедианта».

Автор книг «Серебряные нити» (1998), «Хрустальные дожди» (2005), «Да, у всех судьбы разные, или биографические эскизы» (2009).

Семья

Прапрапрабабушкой актрисы была знаменитая Луиза Графемус-Кессених, женщина — офицер, участница войны с Наполеоном 1812—1815 гг., прусский уланский вахмистр. Она родилась в Германии в 1786 году. Вышла замуж за прусского офицера по фамилии Графемус и родила двоих детей. Муж погиб во время войны с Наполеоном. Но ещё до его гибели Луиза, скрыв свой пол, вступила в корпус генерала Блюхера, который в составе прусской армии воевал против французов. Она сражалась храбро, несколько раз была ранена. Лишилась правой руки и в чине уланского вахмистра вышла на инвалидный пенсион. В тогдашних газетах её называли «второй Дуровой». Переехав в Петербург, Луиза вышла замуж за печатника Иоганна Кессениха, родила и воспитывала детей. А в 40-х годах XIX века она стала владелицей знаменитого ещё со времен Петра Первого «Красного кабачка», трактира на десятой версте Петергофской дороги. Известно, что в нём провела бессонную ночь накануне прихода к власти будущая императрица Екатерина II — это поведала актриса в интервью.

Бабушка владела домом в Петербурге на Таврической улице.

Первый муж — Пилецкий, моряк, капитан 1-го ранга. В браке прожили 15 лет.

Дочь Наталья.

Внучка — Елизавета, художница.

Второй муж — Вячеслав Тимошин, народный артист РСФСР, солист Ленинградского театра музыкальной комедии.

Третий муж — Борис Агешин, заслуженный артист России, мим. Одно время он работал с Э. Пьехой и А. Броневицким в ансамбле « Дружба».

Творчество

Театральные работы

• «Сирано де Бержерак» Э. Ростана — Роксана
• «Три мушкетёра» А. Дюма — Миледи
• «Бесприданница» А. Н. Островского — Огудалова
• «Трёхгрошовая опера» Б. Брехта — Дженни-Малина
• «Ревизор» Н. В. Гоголя — Анна Андреевна
• «Три товарища» Э. М. Ремарка — Фрау Залевски
• «Стеклянный зверинец» Теннесси Уильямса — Аманда
• «Сон об осени»
• «Крепкий чай с бисквитным пирожным» (по С. Моэму «Театр») — Джулия Ламберт
• «Заноза» Ф. Саган
• «Игра воображения» Питер Шеффер — Летиция Дуффе
• «Процесс» по сценарию Э. Манна к фильму «Нюрнбергский процесс», постановка Г. Егорова — Эльза Линднов
• «Тамада» А. Галина, постановка Г. Егорова — Люба
• «Женитьба Белугина» А. Островского и Н. Соловьева, постановка Г. Егорова — Нина Александровна Кармина
• «Сказ о солдате и Бессмертном Кощее» В. Белова, постановка Г. Егорова — Смерть
• «Ванька-Каин» К. Скворцова, постановка Г. Егорова — императрица Елизавета Петровна
• «Гришка Распутин» К. Скворцова, постановка Г. Егорова — императрица Александра Фёдоровна
• «Легенда о Ментуше» К. Скворцова, постановка Г. Егорова — мать Ментуша
• «Идеальная пара» В. Попова, постановка Г. Егорова — Марианна, Катька, Луиза, Дина
• «Дорогой подарок» В. Попова, постановка Г. Егорова — Вера Аркадьевна
• «Деревья умирают стоя» А. Касона — бабушка Эухения

Фильмография

• 1946 — Солистка балета
• 1947 — Пирогов — Даша Севастопольская
• 1947 — Золушка — дама на балу в танце
• 1951 — Белинский — Натали Герцен
• 1952 — Римский-Корсаков — Мамонтова
• 1955 — Мать — Сашенька
• 1955 — Княжна Мери — Вера
• 1956 — Разные судьбы — Таня Огнева
• 1956 — Невеста — Надежда
• 1956 — Дело № 306 — Корнева Надежда Николаевна, эксперт-криминалист
• 1958 — Олеко Дундич — Галя
• 1958 — О моем друге — Катя
• 1959 — Мечты сбываются — Лидия, жена / Анна, дочь
• 1961 — Иду к вам — судовой врач
• 1965 — Третья молодость (фр. La Nuit des adieux) — педагог-«старуха»
• 1966 — Тайна пещеры Каниюта — Бородина Нина Сергеевна
• 1967 — Зелёная карета — Надежда Самсонова, прообраз Надежда Самойлова
• 1967 — День солнца и дождя — актриса
• 1971 — Прощание с Петербургом — Смирницкая Наталья Георгиевна
• 1971 — Драма из старинной жизни — женщина в сером
• 1972 — Возвращение — эпизод
• 1978 — Двое в новом доме — мать Сережи
• 1979 — Таёжная повесть — мать Эли
• 1979 — Путешествие в другой город — Кира, бывшая жена Кириллова
• 1980 — И вечный бой… Из жизни Александра Блока — эпизод
• 1981 — Сильва — княгиня Веллергейм, мать Эдвина
• 1982 — В старых ритмах — женщина-«вамп», контрабандистка бриллиантами
• 1983 — Жизнь Берлиоза (СССР, Франция) — королева Ганновера
• 1986 — Лермонтов — княгиня Нессельроде
• 1991 — Миф о Леониде — Фира Абрамовна
• 1993 — Счастливый неудачник — бабушка Лёвы
• 1993 — Роман императора — мать
• 2001 — Улицы разбитых фонарей 3, серия «Эхо блокады» — Михайловская
• 2007 — Янтарный барон — Марта Изольдовна
• 2008 — Каменская 5, серия «Имя потерпевшего — никто» — Софья Ларионовна Бахметьева
• 2009 — Питерские каникулы — эпизод
• 2009 — Вербное воскресенье — Павла Кирилловна Головина
• 2011 — Беглецы — Ольга Юрьевна
• 2011 — Я ему верю — Наталья Петровна
• 2013 — Лекарство против страха — Зинаида Арнольдовна
• 2013 — Тайны следствия-13 — Ангелина Степановна

Озвучивание

• Друг песни | Laulu sõber (Рижская киностудия, 1961) — Айме
• Спасибо за весну / Мīещдг зудēлы идщщь (Рижская киностудия,1961)
• Цветы календулы (1998) — роль Любови Малиновской

Сочинения

1. Пилецкая Т. Л. Серебряные нити. — СПб: Спец. Лит., 1998. — 159 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-87685-117-5. ISBN 978-5-87685-117-8

2. Пилецкая Т. Л. Хрустальные дожди. — СПб: Балт. сезоны, 2005. — 222 с. — ISBN 5-902675-14-6.

3. Пилецкая Т. Л. Да, у всех судьбы разные или биографические эскизы. — СПб: СПИКС, 2009. — 235 с. — ISBN 5-7288-0190-0.

Награды

• Заслуженная артистка РСФСР (1977).
• Народная артистка Российской Федерации (1999).
• орден Почёта (2007)
• знак «За заслуги перед Санкт-Петербургом» (2013) к 85-летию.

Ссылки

• [rusakters.ru/piletskaya-tatyana.html Российские и советские актёры]

Отрывок, характеризующий Пилецкая, Татьяна Львовна

Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.