Пилтдаунский человек

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

«Пилтдаунский человек», также «Пильтдаунский человек» (англ. Piltdown Man; Эоантроп) — одна из самых известных мистификаций XX века. Костные фрагменты (часть черепа и челюсть), обнаруженные в 1912 году в гравийном карьере Пилтдауна (Восточный Сассекс, Англия), были представлены как окаменелые останки ранее неизвестного древнего человека — «недостающего звена» в эволюции между обезьянами и человеком. Образец оставался объектом споров, пока в 1953 году искусную подделку всё же не разоблачили и не установили, что это череп полностью развитого современного человека, намеренно соединённый с немного подпиленной нижней челюстью орангутана. 18 декабря 2012 года тайне «пилтдаунского человека» исполнилось уже 100 лет, и по этому случаю Геологическим обществом Лондона была проведена специальная конференция[1]. На ней историки, геологи и антропологи обсуждали спорные взгляды современных учёных относительно находки и пути возобновления работы по анализу пилтдаунского материала с использованием новейших технологий, поскольку окончательно и достоверно не установлено, по каким мотивам и кто именно совершил подделку[2]. Хотя исследования все ещё продолжаются, учёные считают, что они собрали достаточно доказательств, чтобы сузить перечень из более чем 15 подозреваемых, обвиняемых в мошенничестве, в том числе известного писателя Артура Конан Дойла, до одного человека — Чарлза Доусона, археолога-любителя, который первым обнаружил кости[3].





История находки

15 февраля 1912 года Артур Смит Вудворд (англ. Arthur Smith Woodward), хранитель отдела геологии Британского музея, получил письмо от археолога-любителя Чарльза Доусона (англ. Charles Dawson). Тот сообщал о своей находке в гравийном карьере в Пилтдауне — части массивного черепа человекоподобного существа. В мае Смит Вудворд принялся её исследовать и в результате сделал вывод, что фрагмент принадлежал до сих пор не известному древнему человеку, и дал новому виду научное название «Eoanthropus dawsoni» («Человек рассвета Доусона»). Вместе с Доусоном летом он продолжил раскопки, найдя и другие свидетельства существования древнего «пилтдаунского человека»: ещё больше фрагментов черепа, челюсть с двумя зубами, разнообразные окаменелости животных и примитивные каменные орудия труда[4].

Считая, что найденные останки принадлежали одному человеку, Смит Вудворд сделал реконструкцию черепа, и 21 ноября 1912 года газета «Манчестер Гардиан» опубликовала статью об «удивительном открытии в Сассексе», где, в частности, указывалось, что вероятнее всего существо, которому принадлежал череп, жило миллион лет назад и что это наиболее ранний предок человека, обнаруженный в Англии[5]. Несколько недель спустя, 18 декабря 1912 года, на заседании Лондонского геологического общества об открытии «пилтдаунского человека» было объявлено мировому сообществу. Находка, заявленная как «недостающее звено» в эволюции между обезьяной и современным человеком, стала настоящей сенсацией.

Во время презентации Доусон рассказал историю открытия. В частности о том, что сам череп нашли, собственно, рабочие гравийного карьера, разбили его и разбросали обломки на участке. Большинство фрагментов, насколько это было возможно, впоследствии нашли. А кроме того, неподалеку от места находки черепа сам Доусон обнаружил половину нижней человеческой челюсти. Ещё было найдено два обломка коренного зуба слона плиоценовой эпохи и сильно сплющенный кончик зуба мастодонта — кроме зубов гиппопотама, бобра и лошади, фрагмента рога оленя[6][7].

После Доусона выступил Смит Вудворд со своими выводами относительно найденного. Он содержательно доложил о строении черепа, при этом отметив, что тот имеет все основные черты рода Homo и объём мозга не менее 1070 см3. В речи, иллюстрированной диапозитивами и схемами, Вудворд сделал предположение, что образец принадлежит лицу женского пола, обосновал своё мнение о том, что её можно рассматривать как представителя до сих пор неизвестного вида Homo и предложил новое название для него[7].

В дальнейшей продолжительной дискуссии учёные обратили внимание на то, что форма найденного черепа, строение ушей и височно-нижнечелюстного сустава характерны для существа противоположного человекообразному типу, в отличие от неандертальцев. С другой стороны, тогда шея должна быть приземистой и «обезьяноподобной», а форма подбородка — выступающая, как у собаки[7].

«Никто не сделал никаких научных тестов. Если бы их сделали, то сразу бы заметили химическое состаривание зубов и то, что они подточены. Было очевидно, что это ненастоящий артефакт. В высших научных кругах приняли его, потому что очень этого хотели».

Майлз Рассел в своей книге «Пилтдаунский человек: Секретная жизнь Чарльза Доусона и крупнейшая мировая археологическая мистификация»[8]

Несмотря на это и другие имеющиеся противоречия, большинство учёных поддержали открытие Чарльза Доусона. По предположениям, это произошло потому, что на то время в палеонтологии Великобритании был застой и её практики от безысходности хотели верить в то, что наконец-то появилась уникальная и бесценная находка. Раскопки в пещере Кро-Маньон Франции, в ущелье Неандерталь и в Гейдельберге в Германии дали миру впечатляющие находки древних людей. В Великобритании же не было совсем ничего, а пилтдаунское открытие давало учёным то, чего они хотели — «самого первого англичанина» и доказательство того, что и Англия была важным звеном в формировании нашего вида[9]. Кроме того, сыграли свою роль и расистского толка суждения о том, что наиболее ранние находки ископаемых человеческих останков должны быть сделаны именно в Западной Европе как якобы «наиболее прогрессивном» регионе мира[10].

Чарльз Доусон продолжил раскопки со своим другом, священником иезуитом Пьером Тейяром де Шарденом, который учился палеонтологии и геологии. Именно он 30 августа 1913 года и нашёл клык, который, по мнению Смита Вудворда, бесспорно принадлежал обнаруженной ранее челюсти[11]. Впоследствии, в 1914 году, был найден ещё один артефакт — древнее орудие труда, вырезанное из кости ископаемого слона[12]. Завершила картину последняя находка, сделанная Доусоном в начале 1915 года на расстоянии около двух миль от предыдущих, в Шеффилдском парке, — два окаменелых обломка человеческого черепа и коренной зуб, которые, по его предположению, принадлежали ещё одной особи Eoanthropus dawsoni. Немного погодя он ещё обнаружил часть нижнего коренного зуба представителя до сих пор неопределенного вида носорогов. Информацию о найденном Смит Вудворд обнародовал не сразу, а гораздо позже — в 1917 году, через пять месяцев после смерти Доусона от сепсиса в августе 1916 года[13]. После этого никаких других доказательств существования «пилтдаунского человека» уже никогда обнаружено не было[4].

24 июля 1921 года Британский музей посетил президент Американского музея естествознания Генри Файрфилд Осборн, который до того имел большие сомнения относительно ценности открытия. Но, осмотрев пилтдаунские находки, он также признал их: «Каким бы парадоксальным это ни было, тем не менее, это правда…»[14].

На месте находки Чарльза Доусона в Пилтдауне 23 июля 1938 года был установлен мемориальный камень. Во время его открытия британский антрополог Артур Кит (англ. Arthur Keith), который в своё время был одним из главных скептиков, выступил с речью. Он заявил, что это большая честь для него, и отметил важность работы Чарльза Доусона[15].

Разоблачение

С самого начала реконструкция черепа «пилтдаунского человека» в исполнении Смита Вудворда вызвала много сомнений. В частности, Артур Кит ещё во время первого показа 18 декабря 1912 года высказал мнение о том, что височно-нижнечелюстной сустав черепа подобен суставу современного человека и «обезьяноподобный» клык несовместим с ним. Впоследствии, в июне 1913 года, со слепков пилтдаунских фрагментов, которые поступили в Музей Английского королевского хирургического колледжа, он самостоятельно смоделировал череп и обнаружил, что черепной полости в реконструкции Смита Вудворда ещё к тому же и не хватает минимум 250—300 см3. А. Кит изложил свои соображения сначала в узком кругу учёных, среди которых был и его давний друг, профессор анатомии из Манчестера, Графтон Эллиот Смит. Но единственным, кого он смог тогда убедить, был британский зоолог Эдвин Рей Ланкестер. Это не остановило Артура Кита, и он, отстаивая своё мнение, указал на анатомические несоответствия в реконструкции Вудворда зарубежным ученым, участникам Международного медицинского конгресса, который проходил в августе 1913 года в Лондоне, и напечатал соответствующий материал в «Таймс». Такие действия вызвали возмущение научного сообщества Великобритании, а Элиот Смит разорвал дружбу с Китом[16].

Впрочем, позже к Артуру Киту присоединился анатом Дэвид Уотерстон (англ. David Waterston), который 13 ноября 1913 года высказал свои критические замечания относительно пилтдаунской находки в публикации журнала «Нэйче» и сделал вывод, что челюсть практически идентична шимпанзе, а фрагменты черепа по сути имеют человеческий облик, а потому было бы нелогично считать, что они могли принадлежать одной особи[17].

В 1915 году американский зоолог Герит Смит Милер опубликовал результаты более детального изучения слепков пилтдаунских образцов с выводом о том, что челюсть принадлежит ископаемому шимпанзе. Впоследствии такая точка зрения получила значительную поддержку и среди других учёных, в частности французского палеонтолога Марселлена Буля[18].

И наконец, в 1923 году немецкий анатом Франц Вейденрейх (нем. Franz Weidenreich), проанализировав остатки, сообщил, что это череп современного человека и челюсть орангутана с подпиленными зубами[19].

Кроме того, останки древних людей, найденные в последующие годы в Африке, Китае, Индонезии и других частях Азии и Европы, не свидетельствовали о наличии большого мозга и обезьяноподобной челюсти, как у «пилтдаунского человека». Наоборот, они наводили на мысль о том, что сначала челюсть и зубы приобрели человекоподобный вид, а уже потом значительно развился и мозг. Когда разногласий стало слишком много, чтобы их можно было игнорировать, и появились новые методы исследований, пилтдаунские остатки снова начали анализировать[20].

В 1949 году английский антрополог Кеннет Окли (англ. Kenneth Page Oakley) провёл серию тестов фторного анализа найденных окаменелостей, которые показали, что находкам, вероятно, не более 50 000 лет. После этого для более тщательного изучения материалов к Окли присоединились представители Оксфордского университета: антрополог Вилфрид ле Грос Кларк (англ. Wilfrid Le Gros Clark) и анатом Джозеф Вайнер (англ. Joseph Weiner). Совместными усилиями они выяснили, что пилтдаунские фрагменты черепа и челюсти принадлежали двум разным видам — человеку и обезьяне, вероятнее всего, орангутану. Царапины на поверхности зубов, которые видны под микроскопом, указали на то, что они были подточенные снизу, чтобы больше быть похожими на человеческие. Ученые также обнаружили, что большинство находок из пилтдаунского карьера были искусственно состарены и окрашены под цвет местного гравия. Из всего этого они сделали вывод, что «пилтдаунский человек» — это наглая подделка и изысканный научный обман, о чём и сообщили общественности 30 ноября 1953 года публикацией в «Таймс»[20][21].

Составляющие находки

Как выяснилось со временем, для мистификации о «пилтдаунского человека» был создан целый ряд фальшивых археологических находок[22].

Фрагменты черепа Всего было найдено 5 фрагментов черепа. Их коричневую окраску объяснили наличием железа в гравийном карьере. На сегодня считается, что фрагменты были искусственно окрашены с использованием сульфата железа и их возраст составляет лишь около 1 тыс. лет.
Челюсть и зубы Сама челюсть не похожа на человеческую, но в сочетании с зубами внешне подобна челюсти, найденной в 1907 году в Гейдельберге и датированной 500 тыс. лет назад. В 1953 году выяснилось, что челюсть и зубы, вероятно, принадлежали орангутану, а зубы были подточены, чтобы быть близкими к человеческим.
Клык Клык, найденный в августе 1913 года, по размеру был средним между обезьяньим и человеческим, а значит подтвердил статус «пилтдаунского человека» как промежуточного звена в эволюции. Также имел коричневую окраску. В 1955 году тесты подтвердили, что клык, вероятно, был окрашен пигментом, известным как коричневый вандейк.
Реконструированный череп Реконструкции черепа, сделанные из аналогичных фрагментов Смитом Вудвордом и Артуром Китом, значительно отличались, и стали объектом длительных споров в научных кругах. В 1953 году было обнаружено, что находкам значительно меньше лет, чем предполагалось, а также что фрагменты черепа и челюсти принадлежат двум разным видам.
Орудия труда Найденный в 1914 году обломок кости ископаемого слона с признаками обработки человеком был представлен как орудие труда для рытья. Сейчас установлено, что орудие было изготовлено с помощью стального ножа.
Каменные орудия и окаменелости животных Найденные многочисленные зубы животных и орудия труда из кремня стали доказательством того, что «пилтдаунский человек» работал с использованием инструментов, и указывали на его рацион питания. В 1953 году с помощью тестов выяснили, что находки происходят не из Пилтдауна, а кремни искусственно окрашены. Также вызвало подозрения, что при таком количестве зубов ископаемых животных не найдено никаких других костей.

Подозреваемые

До сих пор окончательно не установлено, кто именно и из каких побуждений совершил подделку «пилтдаунского человека». Ключевыми подозреваемыми считаются: Чарльз Доусон, Артур Смит Вудворд, Пьер Тейяр де Шарден, Мартин Хинтон и Артур Конан Дойл[23].

  • Чарльз Доусон (1864—1916) — адвокат и археолог-любитель, который и обнаружил первые фрагменты «пилтдаунского человека», главный подозреваемый. Предполагается, что он мог действовать как самостоятельно, так и вместе с сообщниками. После его смерти никаких других доказательств в пользу «пилтдаунского человека» найдено не было. Более того, Доусон за годы своей жизни нашёл и много других окаменелостей, и по меньшей мере 38 из них впоследствии тоже признали фальшивками. Археолог Майлз Расселз, который исследовал жизнь и деятельность Чарльза Доусона, пришел к такому выводу[8]:
Пилтдаун был не «одноразовой» мистификацией, а скорее кульминацией работы всей жизни
  • Сэр Артур Смит Вудворд (1864—1944) — палеонтолог, хранитель отдела геологии Британского музея, член Лондонского королевского общества. Он презентовал «пилтдаунского человека» мировому сообществу, хотя недостаточно хорошо разбирался в этом — его основной специализацией были ископаемые рыбы. После выхода на пенсию в 1924 году он переехал в Сассекс и продолжил раскопки в поисках доказательств в пользу «пилтдаунского человека». Смит Вудворд имел возможность совершить мошенничество, но в это мало кто верит[23].
  • Мартин Хинтон (1883—1961) — зоолог-волонтёр, работал со Смитом Вудвордом в Британском музее, когда были найдены пилтдаунские артефакты. В музее всегда существовало предположение, что осуществить обман мог кто-то из собственных работников Вудворда из мести к нему. И, как известно, у Хинтона был спор со Смитом Вудвордом о неуплаченном вознаграждении за свою работу. Подозрение пало на зоолога после находки 1978 года. На чердаке, над помещением, которое занимал Мартин Хинтон в должности хранителя музея зоологии в период с 1936 по 1945 годы, был найден его старый сундук. В нём обнаружили кости и зубы, состаренные и окрашенные аналогично пилтдаунским, а некоторые вырезаны таким же образом, как и найденное в своё время древнее орудие труда из кости ископаемого слона. Ещё несколько состаренных зубов были в старой жестянке для табака[23][24]. В связи с этим в настоящее время существует несколько версий относительно Мартина Хинтона, а именно:
     — существовало два мистификатора — Доусон и Хинтон, которые работали отдельно[9], и Хинтон был автором подделки орудия труда из кости ископаемого слона, которое умышленно подбросил учёным, чтобы вызвать недоверие к «пилтдаунскому человеку»[25];
     — Хинтон подозревал Смита Вудворда и самостоятельно исследовал возможности искусственного состаривания и покраски костей[23][25];
     — Хинтон был соучастником тех событий и помогал в изготовлении пилтдаунских подделок[23][24].

«То были времена, когда палеонтология заслужила быть предметом шуток или подозрений».

Пьер Тейяр де Шарден. 1913 г.[26]
  • Пьер Тейяр де Шарден (1881—1955) — священник-иезуит, который учился палеонтологии и геологии, помогал Доусону и Вудворду в пилтдаунских раскопках и нашёл там клык нижней челюсти. Некоторые исследователи считают его причастным к фальсификации, в частности Луис Лики был настолько в этом уверен, что в 1971 году отказался приехать на симпозиум, организованный в честь французского священника.[27] Подозревать де Шардена в причастности к обману стал в 1979 году и известный американский палеонтолог Стивен Гулд. Тщательно изучив письма священника, он выявил ряд несоответствий и непоследовательностей в его высказываниях относительно пилтдаунских находок. По предположениям Стивена Гулда, Пьер Тейяр де Шарден знал о фальшивках Доусона или даже помогал в их создании[28].
    В 2012 году южно-африканский палеонтолог Фрэнсис Теккерей (англ. Francis Thackeray) сделал предположение, что Тейяр де Шарден был одним из мистификаторов в деле «пилтдаунского человека», но имел в виду просто шутку, которую, несмотря на это, научная общественность восприняла вполне серьезно[9][29]. Теккерей также утверждает, что существует письмо о пилтдаунской находке, написанное де Шарденом, и что письмо хранится в банке с указанием об обнародовании только после смерти всех лиц, причастных к открытию[30].
    Есть и сторонники версии о том, что Пьер Тейяр де Шарден был «жертвой» и что его обманули, как и всех других[31][32].

— Ну, а кости?
— Первую он извлёк из рагу, вторую смастерил собственными руками. Нужны только известная смекалка да знание дела, а тогда всё что угодно сфальсифицируешь — и кость и фотографический снимок.

из романа А.К. Дойла «Затерянный мир»

— А может быть, дикарь решил разыграть с нами милую шуточку? — сказал Саммерли. — С таких элементарных развлечений, вероятно, начинается развитие человека.

из романа А.К. Дойла «Затерянный мир»
  • Сэр Артур Конан Дойл (1859—1930) — автор «Затерянного мира» и «Шерлока Холмса», бывший врач и коллекционер окаменелостей. Он в своё время жил рядом с Пилтдауном и был знаком с Чарльзом Доусоном. Исследователи обнаружили много точек соприкосновения между вымышленными приключениями в «Затерянном мире» и пилтдаунским обманом. При этом роман был напечатан задолго до обнародования Доусоном находки и не обнаружено никаких подтверждений того, что писатель посещал пилтдаунские раскопки раньше той даты (Дойл закончил роман и отослал его в издательство в декабре 1911 года, в апреле 1912 г. он уже вышел в печать, а Доусон сделал официальное заявление по поводу открытия лишь в декабре 1912 года). Это натолкнуло исследователей на мысль, что Конан Дойл был причастен к пилтдаунскому делу, или даже больше: что именно он и является автором мистификации[33].
    Одним из вероятных мотивов Конан Дойла исследователи считают месть научному сообществу. Писатель увлекался спиритизмом, и это привело к его конфликту с наукой и противостоянию с представителями противоположных взглядов — материалистами или, как их называл сам Дойл, «деструктивными и высокомерными эволюционистами». Мошенничество с «пилтдаунским человеком» и дальнейшее его разоблачение имели целью унизить и поставить под сомнение профессионализм учёных и вообще всю их деятельность и убеждения[23][24][33]. Но вместе с тем защитники Конан Дойла уместно отмечают, что если это действительно так, то тогда с его стороны нелогично было молчать и не объявить о своем триумфе[9].

Хронология

  • 1908 — найдены первые фрагменты черепа «пилтдаунского человека», или, по крайней мере, так утверждает Чарльз Доусон
  • 1911 — Доусон находит остальные фрагменты черепа, а также различные окаменелости животных, каменные орудия труда
  • 1912
    • 14 февраля — Доусон пишет письма Смиту Вудворду относительно первых фрагментов черепа
    • 24 мая — Чарльз Доусон встречается со Смитом Вудвордом и показывает ему находки
    • 2 июня — Доусон, Вудворд и де Шарден начали раскопки в Пилтдауне и нашли ещё один фрагмент черепа
    • летом — найдена челюсть с коренными зубами
    • 21 ноября — газета «Манчестер Гардиан» опубликовала статью о пилтдаунской находке
    • 18 декабря — на заседании Лондонского геологического общества официально объявлено об открытии «пилтдаунского человека»
  • 1913
    • 30 августа — Пьер Тейяр де Шарден находит клык
    • 13 ноября — Дэвид Вотерстон в журнале «Нэйче» опубликовал свой вывод о том, что челюсть принадлежит шимпанзе, а фрагменты черепа — человеку
  • 1914 — найдено древнее орудие труда, вырезанное из кости ископаемого слона
  • 1915 — Доусон находит в Шеффилдском парке фрагменты черепа и коренного зуба ещё одной особи Eoanthropus dawsoni
  • 1915 — Герит Смит Миллер опубликовал свой вывод о том, что челюсть принадлежит ископаемому шимпанзе
  • 1916, 10 августа — от сепсиса умирает Чарльз Доусон
  • 1917 — Смит Вудворд обнародует информацию о найденных фрагментах ещё одной особи Eoanthropus dawsoni
  • 1921, 24 июля — Генри Файрфилд Осборн осмотрел пилтдаунские находки и признал их
  • 1923 — Франц Вайденрайх сообщил, что найденный череп принадлежал современному человеку, челюсть — орангутану, и что зубы были подпилены
  • 1938, 23 июля — на месте находки Чарльза Доусона в Пилтдауне установлен мемориальный камень
  • 1944, 2 сентября — умирает Смит Вудворд
  • 1949 — Кеннет Окли проводит серию тестов по данным фторного анализа найденных окаменелостей и доказывает, что пилтдаунским находкам не более 50 000 лет
  • 1953 — Вилфрид ле Грос Кларк, Джозеф Вайнер и Кеннет Окли разоблачили обман
  • 1953, 21 ноября — Лондонский музей естествознания официально объявляет, что «пилтдаунский человек» — это мистификация
  • 2003 — Майлз Расселз обличает и другие археологические подделки Чарльза Доусона

Влияние на дальнейшие исследования антропогенеза

Мистификация «пилтдаунского человека» имела существенное влияние на ранние исследования эволюции человека. В частности, она заставила пойти ложным путём и дала подтверждение существовавшей на то время в научных кругах теории о том, что вначале имело место развитие мозга, а после него развилась и челюсть, адаптировавшись к новым видам пищи[7]. Вместе с тем, окаменелости древних людей, обнаруженные в других регионах, свидетельствовали об обратном: совершенствование органов и строения тела предшествовало увеличению объёма мозга. И из-за этого в течение нескольких десятилетий учёные не могли окончательно склониться в пользу одной из версий.

В целом, на исследования и дебаты вокруг «пилтдаунского человека» потрачено огромное количество времени и усилий: по оценкам, на эту тему было написано более 250 статей. Но сейчас интерес поутих, и место находки, которое когда-то считалось одним из важнейших в эволюционной истории, тоже уже не имеет такой популярности, как раньше. Даже местный паб, который до того имел название «Пилтдаунский человек» (англ. Piltdown Man), в 2011 году сменил владельцев, интерьер и меню, а, главное, восстановил старое название — «Ягнёнок» (англ. Lamb), и по оценкам специалистов, эти изменения были к лучшему[34][35]. Одним из проявлений ироничного отношения современников, в том числе и самих британцев, к этой теме является использование музыкантом Майком Олдфилдом в одном из своих самых популярных альбомов «Трубчатые Колокольчики» (англ. Tubular Bells) «пения» «пилтдаунского человека». Решив, что в одном из отрывков альбома не хватает вокала, он, выпив достаточно много виски, записал свои вопли и крики, обработанные через вокодер, и назвал их вокалом пилтдаунского человека.[36] Как заметил Джозеф Вайнер, один из обличителей мистификации, «„пилтдаунский человек“ потерял своё место в приличном обществе».[9]

Несмотря на тот факт, что мистификация была опровергнута учёными как не вписывающаяся в картину эволюционного развития человека, случай с «пилтдаунским человеком» часто используется креационистами для критики научных представлений о предках современных людей.

Современные исследования

Внешние видеофайлы
Документальные фильмы на «Дискавэри Сайенс»
[www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=FUaJeNSkbC0=related Piltdown Man Hoax. Part 1]
[www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=lOxHLWMiULU=related Piltdown Man Hoax. Part 2]

После конференции в Лондонском геологическом обществе, проведенной 18 декабря 2012 года по случаю 100-й годовщины открытия, группа из 15 учёных начала исследования пилтдаунских находок с использованием новейших технологий. Планируется, что тесты будут продолжаться несколько месяцев и помогут точно установить, к каким именно видам относятся части черепа, где они находились до раскопок и их настоящий возраст. Также учёные надеются наконец обнаружить автора мистификации[3][9].

Так, с помощью анализа ДНК учёные планируют точно определить, к какому именно виду относятся пилтдаунские находки, в частности фрагменты челюсти от орангутана, поскольку сегодня геном этого биологического вида уже известен. Изучение изотопов отдельных элементов находки может указать на место их происхождения, а радиоуглеродное датирование должно показать реальный возраст образцов[3].

Также при помощи современных методов надеются установить и личность мистификатора. Спектроскопия искусственно состаренных фрагментов укажет, какие именно химические вещества для этого были использованы. И если для всех элементов применялся один и тот же метод, то преступник, вероятнее всего, — Чарльз Доусон, поскольку последние артефакты из Шеффилдского парка он нашёл самостоятельно. Если же выяснится, что методы были разные, то причастным может быть и Мартин Хинтон (после смерти у него обнаружили более десятка костей и зубов, окрашенных аналогично пилтдаунским), а также Пьер Тейяр де Шарден (нашёл клык к челюсти)[3].

См. также

Напишите отзыв о статье "Пилтдаунский человек"

Примечания

  1. ↑ [www.geolsoc.org.uk/en/Events/Piltdown.aspx?ec_trk=followlist&ec_trk_data=Events Events: Conference] (англ.). Геологическое общество Лондона. Проверено 15 января 2013. [www.webcitation.org/6I1yxGWpE Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  2. ↑ [www.geolsoc.org.uk/en/Policy%20and%20Media/Press%20Releases/Piltdown%20100%20years%20on Policy & Media: Press Releases] (англ.). Геологическое общество Лондона. Проверено 15 января 2013. [www.webcitation.org/6I1yyVt5Q Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  3. ↑ 1 2 3 4 [www.nhm.ac.uk/about-us/news/2012/december/piltdown-man-tests-could-solve-hoax117624.html Piltdown Man tests could solve hoax] (англ.). News. Лондонский музей естествознания. Проверено 15 января 2013. [www.webcitation.org/6I1yzY3BO Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  4. ↑ 1 2 [www.nhm.ac.uk/nature-online/science-of-natural-history/the-scientific-process/piltdown-man-hoax/piltdown-discoveries/index.html Discoveries at Piltdown] (англ.). Nature online. Лондонский музей естествознания. Проверено 15 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z0so20 Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  5. ↑ [static.guim.co.uk/sys-images/Guardian/Pix/pictures/2012/12/6/1354797493117/Piltdown-splash-001.jpg The earliest man? Remarkable discovery in Sussex] // Манчестер Гардиан. — 1912-11-21. (англ.)
  6. ↑ [www.guardian.co.uk/theguardian/2012/dec/19/piltdown-man-hoax-archaeology-1912 From the archive, 19 December 1912: Piltdown Man «a hitherto unknown species»] (англ.). Проверено 17 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z1wnj0 Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  7. ↑ 1 2 3 4 [static.guim.co.uk/sys-images/Guardian/Pix/pictures/2012/12/6/1354797454745/Piltdown-report-001.jpg The earliest skull: «A hitherto unknown species». Story of the Sussex discovery]. (англ.)
  8. ↑ 1 2 [www.bournemouth.ac.uk/caah/landscapeandtownscapearchaeology/piltdown_man_a.html Piltdown Man: Case Closed] (англ.). Проверено 18 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z3BKFS Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.guardian.co.uk/science/2012/feb/05/piltdown-man-archaeologys-greatest-hoax Piltdown Man: British archaeology's greatest hoax] (англ.). Проверено 17 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z4bgCN Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  10. ↑ Гулд, Стивен Джей (1980), The Panda's Thumb, W. W. Norton and Co., сс. 108–124, ISBN 0-393-01380-4 
  11. ↑ [www.clarku.edu/~piltdown/map_report_finds/note_pilt_man.html Note on the Piltdown Man (Eoanthropus Dawsoni).]. (англ.)
  12. ↑ [www.clarku.edu/~piltdown/map_report_finds/bone_imp.html On a Bone Implement from Piltdown (Sussex)] // The Quarterly Journal of the Geological Society. — Vol. 71. (англ.)
  13. ↑ [www.clarku.edu/~piltdown/map_report_finds/4th_night.html Fourth Note on the Piltdown Gravel] // The Quarterly Journal of the Geological Society. (англ.)
  14. ↑ Henry Fairfield Osborn. Man rises to Parnassus: critical epochs in the prehistory of man. — Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1927. — С. 61. — 222 с. (англ.)
  15. ↑ [www.clarku.edu/~piltdown/map_report_finds/pilt_man_discover.html The Piltdown Man Discovery. Unveiling of a Monolith Memorial] // Nature. (англ.)
  16. ↑ Sir Arthur Keith. An autobiography. — London: Watts, 1950. — С. 326-327. (англ.)
  17. ↑ The Piltdown Mandible // Nature. — Т. 92. (англ.)
  18. ↑ [sites.matrix.msu.edu/wp-content/readings/piltdown_science1954.pdf The Great Piltdown Hoax] // Science, New Series. — Т. 119. (англ.)
  19. ↑ Finlay MacRitchie. [books.google.co.uk/books?id=Ja351EkKUDsC&pg=PA30 Scientific Research as a Career]. — CRC Press, 2011. — С. 30. — 117 с. — ISBN 1439869650. (англ.)
  20. ↑ 1 2 [www.nhm.ac.uk/nature-online/science-of-natural-history/the-scientific-process/piltdown-man-hoax/piltdown-hoax-revealed/index.html Piltdown hoax revealed] (англ.). Проверено 23 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z5fk3G Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  21. ↑ [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,823171,00.html End as a Man] // Time Magazine. — 1953-11-30. (англ.)
  22. ↑ [www.nhm.ac.uk/nature-online/science-of-natural-history/the-scientific-process/piltdown-man-hoax/fossils-and-evidence/index.html Piltdown fossils] (англ.). Проверено 30 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z6bfWo Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  23. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.nhm.ac.uk/nature-online/science-of-natural-history/the-scientific-process/piltdown-man-hoax/suspects/index.html Piltdown suspects] (англ.). Проверено 24 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z7heCI Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  24. ↑ 1 2 3 [www.bbc.co.uk/history/ancient/archaeology/piltdown_man_01.shtml Piltdown Man: Britain's Greatest Hoax] (англ.). Проверено 25 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z8lk85 Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  25. ↑ 1 2 [gazeta.ua/articles/history/473494/4#photos Современные ученые объясняют крупнейшую археологическую аферу 20 века]. Проверено 27 января 2013. [www.webcitation.org/6I1z9ysLY Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  26. ↑ Pierre Teilhard de Chardin. [classiques.uqac.ca/classiques/chardin_teilhard_de/Ecrits_scientifiques/Ecrits_scientifiques.pdf La Préhistoire et ses progrès//L'apparition de l'homme]. — Paris: Editions du Seuil, 1956. — Т. II. — С. 23. (фр.)
  27. ↑ Джохансон Д., Иди М. — Люси. Истоки рода человеческого. М.: Мир — 1984. Часть 1, глава 3.
  28. ↑ Stephen Jay Gould. [www.clarku.edu/~piltdown/map_prim_suspects/Teilhard_de_Chardin/Chardin_Prosecution/piltdownconsiracy.html The Piltdown Conspiracy // Hen's Teeth and Horses' Toes]. — Norton, 1983. — 413 с. — ISBN 0393017168. (англ.)
  29. ↑ [antiquity.ac.uk/ant/086/ant0860228.htm Deceiver, Joker or Innocent? Teilhard De Chardin and Piltdown Man]. (англ.)
  30. ↑ [www.iol.co.za/the-star/hint-of-smoking-gun-in-piltdown-man-hoax-1.1241715#.UQbCh79LPmB Hint of smoking gun in Piltdown Man hoax] (англ.). Проверено 29 января 2013. [www.webcitation.org/6I1zEclJ2 Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  31. ↑ [journals.uts.edu/volume-x-2009/343-pierre-teilhard-de-chardin-and-the-quest-for-an-interface-between-science-and-religion.html#_ednref101 Pierre Teilhard de Chardin and the Quest for an Interface between Science and Religion] // Journal of Unification Studies. — Vol. 10. — P. 141-172. (англ.)
  32. ↑ [www.clarku.edu/~piltdown/map_prim_suspects/teilhard_de_chardin/Chardin_defend/haunting.html The haunting [Teilhard de Chardin and Piltdown]] // Antiquity. — P. 7-11. (англ.)
  33. ↑ 1 2 John Hathaway Winslow and Alfred Meyer [www.clarku.edu/~piltdown/map_prim_suspects/DOYLE/Doyle_prosecution/perp_pilt.html The perpetrator at Piltdown] // Science 83. — 1983. — С. 32-43. (англ.)
  34. ↑ [www.closedpubs.co.uk/sussex/piltdown_piltdownman.html Piltdown Man, Piltdown, Sussex] (англ.). Проверено 2 февраля 2013. [www.webcitation.org/6I1zHQ33P Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  35. ↑ [devoursussex.com/content/review-lamb-piltdown-east-sussex Review: The Lamb, Piltdown, East Sussex] (англ.). Проверено 2 февраля 2013. [www.webcitation.org/6I1zIE3wW Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  36. ↑ [tubular.net/discography/TubularBells.shtml Tubular Bells] (англ.). Проверено 2 февраля 2013. [www.webcitation.org/6I1zJgdPw Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].

Литература

  • Ларичев В. Е. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000191/st007.shtml Пильтдаунская химера] // [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000191/ Сад Эдема]. — Москва: Политиздат, 1980. — 400 с. — 100 000 экз.
  • Непомнящий Н., Кривцов Н. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/nepomn/03.php Пилтдаунский подлог: человеческий череп с челюстью обезьяны] // [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/nepomn/index.php Доисторическая Европа]. — Москва: Вече, 2004. — 256 с. — (Таинственные места Земли). — 5000 экз. — ISBN 5-9533-0228-2.

Ссылки

Внешние видеофайлы
[rutube.ru/video/c169852e1680a94a9ae81e928eed936c/ Пилтдаунский человек]
[video.yandex.ru/users/sankire/view/167/ Величайший обман Великобритании. Пилтдаунский человек. Загадки истории]
  • [old.ekklesiast.ru/arhiv/2001/09_2001/09.htm Газета «Екклесиаст» № 9 (57) 2001: Служение для умных]
  • [compulenta.computerra.ru/chelovek/history/10002851/ К столетию пилтдаунского человека] — Компьютерра
  • [www.nvspb.ru/stories/i-bog-sozdal-darvina-48597 И Бог создал… Дарвина] — «Невское время»
  • [antropogenez.ru/quote/670/ Что писали об «эоантропе» в советских книгах 20-х — 30-х годов прошлого века…]
  • [shkolazhizni.ru/archive/0/n-28330/ Кто ты, Человек Пилтдауна?]

Отрывок, характеризующий Пилтдаунский человек

Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Пилтдаунский_человек&oldid=78510812»