Пинакотека современности

Пинакотека современности Pinakothek der Moderne
Дата основания	2002
Местонахождение	Barer Straße 40 D-80333 München
Сайт	[www.pinakothek.de/pinakothek-der-moderne/ pinakothek.de]

К:Музеи, основанные в 2002 году

«Пинакотека современности» (нем. Pinakothek der Moderne) — художественный музей в Мюнхене, под крышей которого разместились четыре независимых друг от друга музея:

• Коллекция современного искусства (входит в состав Баварского государственного собрания живописи),
• Новая коллекция (Государственный музей прикладного искусства),
• Архитектурный музей Мюнхенского технического университета, а также
• Государственное графическое собрание Мюнхена,

представляющих в своих уникальных констелляциях различные виды искусства.

Вместе со «Старой» и «Новой» пинакотеками, Музеем Брандхорста, Государственным античным собранием, Глиптотекой и Государственной галереей в Доме Ленбаха «Пинакотека современности» образует Ареал искусства в Мюнхене.

Здание музея

Современное просторное здание, единодушно признанное архитектурной критикой как большая творческая удача архитектора Штефана Браунфельса, было построено на пожертвования частных лиц (начальное финансирование составило десять миллионов евро). Лишь на их основе Свободное государство Бавария взяло на себя финансовые расходы и предоставило земельный участок бывших Турецких казарм, изначально предназначавшийся для университетских корпусов. Пинакотека современности была открыта 16 сентября 2002 года. Через полтора года число её посетителей перевалило за два миллиона.

Из двусферной ротонды, находящейся в центре здания белого цвета из облицовочного бетона, к экспозициям ведут две большие лестницы. Суммарный диаметр ротонды составляет 30 м. На цокольном этаже находится Собрание дизайна, на первом этаже расположились выставочные залы Архитектурной коллекции, Графическое собрание и временные выставки. В западном крыле первого этажа разместилось Собрание классического модерна, в восточном — Собрание современного искусства.

Второй этап строительства, предусматривавший строительство прилегающих корпусов с юга и востока и дополнительных залов для Государственного графического собрания, был отложен в связи с нехваткой финансирования, связанной со строительством Музея Брандхорста.

Появившиеся тем временем трещины в световом дворе Пинакотеки современности были обследованы для составления плана санационных работ.

Коллекции

Коллекция современного искусства

В Коллекцию современного искусства представлены произведения периода классического модерна и современного искусства во всех основных направлениях: экспрессионизм, фовизм, кубизм, «Новая вещественность», баухауз, сюрреализм, абстрактный экспрессионизм, поп-арт и минимализм.

История

Одно из наиболее крупных собраний своего рода возникло после 1945 года из приобретений и пожертвований. С открытием восстановленной Новой Пинакотеки в 1981 году решающим фактором при разделении коллекций галерей, размещавшихся в Доме искусства, являлось наличие в произведениях инновационных черт, свойственных Анри Матиссу и присущих экспрессионизму. Соответственно фовистское полотно Матисса («Натюрморт с геранью», 1910), приобретённое благодаря так называемым «пожертвованиям Чуди», было передано в экспозицию Пинакотеки современности, как и произведения кубистов и экспрессионистов. В отличие от других городов немногочисленные живописные сокровища Мюнхена практически не пострадали от варварских нападок национал-социалистов на «дегенеративное искусство». В 1950 году основу Государственной галереи современного искусства составляли всего лишь семь произведений искусства: «Красные косули» Франца Марка, «Венеция» Оскара Кокошки, «Рыцарская шпора», «Пейзаж с Вальхензе» Ловиса Коринта и «Автопортрет» Макса Бекмана. Коллекция современного искусства начала быстрый рост после Второй мировой войны благодаря приобретениям и пожертвованиям.

Фонды пополнялись благодаря целенаправленной политике коллекционирования, а также за счёт коллекций, подаренных Фондом Тео Вормланда (сюрреализм), Софией и Эмануэлем Фонами, Воти и Теодором Вернерами (картины Пауля Клее и кубистов), Марты и Маркуса Круссов (экспрессионисты, в частности художники группы «Мост»), Гюнтера Франке (работы Макса Бекмана), Клауса Гебхарда (североамериканские художники Роберт Раушенберг, Джаспер Джонс), а также герцога Франца Баварского (современные немецкие художники Йорг Иммендорфф и Зигмар Польке. Последнее приобретение датируется 2006 годом: собрание немецкого и североамериканского искусства 1960-х—1990-х годов прошлого века подарено Элеонорой и Михаэлем Штоффелями .

Коллекция классического модерна

В коллекции представлен широкий круг художников, начиная с Анри Матисса («Натюрморт с геранью», 1910), Робера Делоне («Команда Кардиффа», 1913), Фернана Леже («Пейзаж № 2», 1913), Хуана Гриса («Бутылка бордо», 1913), Умберто Боччони («Volumi orizzontali», 1912) и Жоржа Брака («Женщина с мандолиной», 1910), Оскара Кокошки («Эмигранты», 1916), Отто Дикса («Портрет фотографа Отто Эрфурта», 1925), Лионеля Фейнингера («Тройштедт», 1923) и заканчивая Хоаном Миро («Композиция», 1925), Рене Магриттом («Тренировка акробатки», 1928), Джорджо де Кирико («Беспокойные музы», 1917), Сальвадором Дали («Загадка желания или Мою мать, мою мать, мою мать», 1929) и Максом Эрнстом («Домашний ангел», 1937).

Особое место в экспозиции занимают два зала, где представлены работы Макса Бекмана («Юный аргентинец», 1929, «Искушения св. Антония», 1936, «Женщина в жёлтом и красно с мандолиной», 1950) и Пабло Пикассо («Мадам Солер», 1903, «Мать и дитя», 1921, «Сидящая женщина», 1941).

Достойно представлены в коллекции все члены групп «Мост» и «Синий всадник»: Эрнст Людвиг Кирхнер («Танцевальная школа», 1914), Эрих Хеккель («Стеклянный день», 1913), Эмиль Нольде («Танец вокруг золотого тельца», 1910) и Карл Шмидт-Ротлуф («Пейзаж с водоносицей», 1919), а также Пауль Клее («Полная луна», 1919), Алексей фон Явленский («Пейзаж из Карантека с женщиной», 1905—1906, Франц Марк («Мандрил», 1913), Август Маке («Девушки под деревьями», 1914) и Василий Кандинский («Мечтательная импровизация», 1913).

• August Macke 027.jpg

  Август Маке
  Девушки под деревьями, 1914

• Lehmbruck - die Gestürzte.jpg

  Вильгельм Лембрук
  Упавший, 1915-16

• Paula Modersohn-Becker 009.jpg

  Паула Модерзон-Беккер
  Детское ню с аквариумом, 1906-07

Коллекция современного искусства конца 50-х годов

Здесь представлены работы Энди Уорхола («СПИД/Джип/Велосипед», 1986), Джаспера Джонса («Прибытие/убытие», 1963), Роберта Раушенберга («Композиция с футболистами», 1962), Сая Туомбли («Больсена», 1969), Виллема де Кунинга («Объезд», 1958), Роберта Мазервелла («Je t’aime», 1955), Франца Клайна («New Year Wall: Night», 1960), Лючио Фонтана («Concetto Spaziale, Attese», 1954 и 1959), Антони Тапиеса («Овал цвета охры с чёрными врезками», 1965), Фрэнсиса Бэкона («Распятие», 1965), Генри Мура («Павший воин», 1956), Марино Марини («Портрет Игоря Стравинского», 1951), Йозефа Бойса («Конец XX века», 1983), Блинки Палермо («Straight», 1965), Георга Базелица («Новый тип», 1966), Герхарда Рихтера («Занавес», 1966), Зигмара Польке («Ню со скрипкой», 1968) и Ансельма Кифера («Nero malt», 1974).

Искусство минимализма представлено в коллекции представлено творчеством Дональда Джадда («Монумент», 1969), Дэна Флавина («Wallboxes», 1978) и Фреда Зандбака («Пространственные инсталляции для Пинакотеки современности», 2003).

Новые медиа, фотография и видеоарт

В Пинакотеке можно увидеть важные работы Джона Балдессари («Man running/Men carrying box», 1988—1990), Тадеуша Кантора («Мёртвый класс», 1975), Брюса Наумана («World Peace (projected)», 1996), Пипилотти Рист («Himalaya Goldsteins Stube», 1998—1999), Хироси Сугимото («World Trade Center, Minoru Yamazaki», 1997), Билла Виолы («Tiny Death», 1993), Сэм Тейлор-Вуд («Soliloquy III», 1998) и лайтбоксы Джеффа Уолла («Eviction Struggle», 1988; «A villager from Aricaköyu arriving in Mahmutbey, Istanbul September», 1997).

Государственное графическое собрание

Государственное графическое собрание Мюнхена включает в себя около 400 тысяч листов, представляющих все эпохи искусства рисунка и печатной графики, начиная с XV в. и заканчивая модерном. Своими корнями оно восходит к коллекции Виттельсбахов, в частности Кабинета гравюр и рисунков курфюрста Карла Теодора. Во Вторую мировую войну коллекция понесла значительные потери, однако по-прежнему находится в одном ряду с крупнейшими собраниями графики Германии — берлинского и дрезденского. Особую ценность представляют рисунки и печатная графика старых немецких и нидерландских мастеров (в частности, произведения Альбрехта Дюрера и Рембрандта), итальянцев (в частности, Микеланджело и Леонардо да Винчи), рисунки немецких художников XIX в. и графика в стиле модерна из других стран, например, работы Поля Сезанна, Анри Матисса, Пауля Клее и Дэвида Хокни.

Из-за чувствительности произведений искусства к свету они демонстрируются только в рамках временных экспозиций.

Новая коллекция

Новая коллекция относится к ведущим мировым музеям дизайна. В его постоянной экспозиции впервые представлена история и развитие дизайна и прикладного искусства с 1900 года до настоящего времени. Это самое большое собрание промышленного дизайна в мире. Особое место в Новой коллекции занимает автомобильный дизайн, компьютерная культура, дизайн украшений, предметы быта и мебели, в том числе собрание произведений Михаэля Тонета.

Архитектурный музей

Собрание Архитектурного музея Мюнхенского технического университета является самым крупным собранием такого рода в Германии, богатые фонды которого демонстрируются в сменных экспозициях. Это рисунки, этюды, модели именитых архитекторов: Иоганна Балтазара Неймана, Готфрида Земпера, Ле Корбюзье и Гюнтера Бениша. Имеются компьютерная анимация и видеоматериалы.

Ссылки

• [www.pinakothek.de/pinakothek-der-moderne/ Официальный сайт]

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Пинакотека современности

Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.