Пиндайя
|
Пиндайя
ပင်းတယမြို့
Показать/скрыть карты
|
Пиндайя — небольшой город на юго-западе штата Шан в составе Мьянмы.
Город знаменит пещерами Пиндайя — местом паломничества буддистов тхеравады и святым местом шанов. Внутри пещер находится около 8000 статуй Будды. К востоку от входа в пещеры находится большая пагода Шве У Мин высотой 15 м, которую поставил в 1100 царь Алаунситху.
Шанцы, опасаясь вторжения бирманской армии, собрали всех будд в этой пещере.
К пещере поднимаются со всех сторон крытые лестничные галереи. Перед входом в пещеру — зал, украшенный астрологическими мандалами. В первом зале после входа в пещеру стоит золотая ступа и множество золотых будд вокруг. В глубине — лабиринт между тысячами каменных будд. Ещё глубже идет вереница залов со сталактитами, пещерными озёрами, и подсвеченными буддийскими алтарями.
Существует легенда о том, что однажды гигантский паук захватил семь принцесс и спрятал их в пещере. Принцессы были спасены принцем Куммабайя, который убил паука стрелой из лука. В память об этой легенде у входа в лестничные галереи, ведущие в пещеру, установлены статуи паука и принца, целящегося в него из лука.
Напишите отзыв о статье "Пиндайя"
Ссылки
- [www.strannik.de/travel/burma.htm Буддийское СССР]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Пиндайя
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
