Пиноккио (мультфильм)

Пиноккио
Pinocchio
Тип мультфильма	рисованный
Жанр	Семейный, драма, фэнтези
Режиссёр	Бен Шарпстин Гамильтон Ласки
На основе	сказки Карло Коллоди «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы»
Автор сценария	Тед Сирс
Роли озвучивали	Дикки Джонс Клифф Эдвардс Кристиан Раб Уолтер Кэтлетт Чарльз Джуделс Эвелин Винейбл Фрэнки Дарро Турль Рейвенскрофт
Композитор	Ли Харлин Пол Смит
Аниматоры	Престон Блэйр
Студия	Walt Disney Productions
Страна	США США
Язык	Английский
Длительность	88 мин.
Премьера	7 февраля 1940 года
Бюджет	$2 289 247
Сборы	$84 254 167
IMDb	ID 0032910
BCdb	[www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=14-Pinocchio.html подробнее]
Rotten Tomatoes	[www.rottentomatoes.com/m/1016342-pinocchio/ подробнее]

«Пиноккио» (англ. Pinocchio) — второй по счёту полнометражный анимационный фильм снятый студией «Walt Disney Productions» по мотивам сказки итальянского писателя Карло Коллоди «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы». Фильм удостоен двух премий «Оскар». Американская Киноассоциация присудила рейтинг G, означающий отсутствие возрастных ограничений, а в России фильм получил оценку 0+ (для любой зрительской аудитории).

Сюжет

Однажды в одном итальянском городке путешествующий сверчок Джимини забирается в мастерскую местного деревянных дел мастера Джеппетто. Там он наблюдает за тем, как мастер заканчивает работу над своим последним творением: деревянной куклой-марионеткой, которой Джеппетто дал имя «Пиноккио». Закончив работу и готовясь ко сну, Джеппетто замечает в окне звезду желаний и загадывает своё самое заветное желание: чтобы Пиноккио стал живым мальчиком. Затем он засыпает.

Той же ночью в мастерскую к Джеппетто прилетает Голубая Фея, чтобы исполнить желание плотника: она оживляет Пиноккио, но оставляет его марионеткой, предупреждая, что он сможет стать настоящим мальчиком, когда сможет стать честным, смелым и нежадным. Вдобавок, он сможет понимать, где добро, а где зло, при помощи своей совести. Пиноккио спрашивает Фею, что такое совесть, и тут же в разговор вмешивается Джимини, оставшийся ночевать в мастерской, и рассказывает ему о совести.

Голубая Фея предлагает Джимини стать совестью Пиноккио, на что сверчок соглашается. Тогда Фея, попросив Пиноккио всегда слушать голос своей совести, улетает. Некоторое время спустя Пиноккио по нечаянности устраивает в мастерской Джеппетто беспорядок, и от шума просыпается сам хозяин мастерской. Джеппетто обнаруживает, что Пиноккио ожил, и поняв, что его желание исполнено, Джеппетто приходит в неописуемый восторг и на следующий день отправляет Пиноккио в школу.

По дороге в школу Пиноккио знакомится с лисом Честным Джоном и котом Гидеоном, которые решают продать деревянного мальчика в кукольный театр Стромболи. Они рассказывают ему о славе и лёгкому пути к успеху, и тогда Пиноккио решает стать актёром. Джимини предлагает ему отказаться от этой навязчивой идеи. Но доверчивость Пиноккио берёт верх, и он, сам того не зная, продаёт себя Стромболи.

В тот же вечер, на одной из улиц города, Стромболи устраивает кукольное представление, на котором представляет Пиноккио, как марионетку, танцующую и поющую без помощи ниточек. Пиноккио тут же становится звездой представления и любимцем публики. Всё это замечает Джимини и думая, что актёру не нужна совесть, решает уйти. В это же время Джеппетто начинает беспокоиться по поводу того, что Пиноккио так долго не возвращается домой. Не в терпении, плотник решает найти его и отправляется на поиски.

А Пиноккио решает ненадолго остаться у Стромболи, который в качестве награды отдаёт ему какую-то ломаную безделушку. Пиноккио, не понимая, что его обманули, радуется и решает отправиться домой к папе. Тогда Стромболи запирает его в клетке, рассказывая Пиноккио о своём плане обогащения: они будут разъезжать по свету, и Пиноккио своими выступлениями принесёт Стромболи очень много денег. А когда Пиноккио перестанет быть нужным, его пустят на дрова. Чуть позже, Стромболи вместе с Пиноккио отправляется в дорогу.

Позднее в фургончик к Стромболи забирается Джимини, решивший повидать Пиноккио на прощанье. Там Пиноккио рассказывает ему о том, что произошло после представления, и плане Стромболи. Джимини решает открыть замок клетки своими силами, но всё оказывается тщетным. Вскоре к ним прилетает Голубая Фея и начинает расспрашивать Пиноккио, почему он не пошёл в школу и почему он здесь. Пиноккио начинает рассказывать Фее историю, но только неправдивую. От этого у него начинает вырастать нос, и Фея говорит ему, что нос будет продолжать расти, пока он будет лгать.

Пиноккио раскаивается, и Фея прощает его, попросив Пиноккио быть хорошим, затем освобождает из клетки, а заодно и уменьшает его нос. Потом она вновь улетает, напоследок предупредив, что больше не будет помогать Пиноккио. А освободившийся деревянный мальчик и Джимини убегают от Стромболи и отправляются домой. В это время Честный Джон и Гидеон обсуждают продажу Пиноккио Стромболи и радуются полученным за это деньгам. Кучер предлагает им сделку: они ищут мальчишек, которые плохо себя ведут и прогуливают школу, приводят к нему, а он взамен платит им много монет. После этого он должен отвезти детей на остров Удовольствий. Они соглашаются.

Пиноккио и Джимини идут домой, но Пиноккио остановил Честный Джон, внушил ему, что тот болен, и предложил поехать на остров Удовольствий, чтобы вылечиться. Его собеседник поневоле соглашается, и Джимини отправляется на его поиски. По дороге на остров Пиноккио знакомится с Фитилём — нахальным мальчишкой, любящим разрушения и часто прогуливающим школу. Фитиль рассказывает, что раньше очень много слышал про это место, и там можно делать всё, что душе угодно, и никто тебе не запретит. На острове его посетители громят здания, пьют пиво, курят сигары и т. д.

В ужасе сверчок начинает искать Пиноккио, в то время как они с Фитилём играют в бильярд и курят. Джимини узнаёт, что кучер превращает детей в ослов, а потом отправляет их работать на него. Вскоре Фитиль превращается в осла полностью, а Пиноккио — не до конца. Джимини и Пиноккио пытаются сбежать, но ворота оказались закрыты. Им пришлось прыгнуть в воду. После того, как Пиноккио и сверчок выбрались на сушу, они вновь направились домой.

Но выясняется, что дома уже никого нет, так как Джеппетто отправился на поиски Пиноккио. С неба спускается голубь и сбрасывает небольшой листок бумаги. На нём написано о том, что Джеппетто был проглочен гигантским китом Монстро, но всё ещё остаётся жив и находится у него в желудке. Пиноккио и Джимини спускаются на дно океана и идут к нему на помощь. Джеппетто находится в животе у кита и уже почти умирает от голода. Рыбы совсем не осталось.

Если Монстро не проглотит хотя бы немного рыбы, то Джеппетто скоро умрёт. К счастью, кит просыпается и глотает воду вместе с рыбой. Джимини и Пиноккио убегают от него, но безрезультатно. Пиноккио оказывается проглоченным и воссоединяется со своим отцом. Чтобы выйти наружу, Пиноккио решает зажечь внутри кита костёр и таким образом заставить его чихнуть. Так оно и происходит. Джеппетто, Фигаро, Клио, Джимини и Пиноккио оказываются на поверхности океана.

Монстро сильно разозлился и попытался разрушить плот, но Пиноккио ценой своей жизни спасает своего отца и друзей, а Монстро на полной скорости врезается в скалы. Джеппетто, Джимини, Фигаро и Клио оплакивают смерть Пиноккио. Но внезапно появляется Голубая Фея и оживляет Пиноккио, делая его настоящим мальчиком. Она говорит, что он проявил истинную храбрость и совершил настоящий героический поступок. Джеппетто, Пиноккио, Фигаро, Клио и Джимини веселятся и радуются тому, что всё закончилось хорошо. Джимини же получает золотую медаль, как лучшая совесть.

Роли озвучивали

• Дикки Джонс — Пиноккио
• Клифф Эдвардс — сверчок Джимини
• Кристиан Раб — Джеппетто
• Мел Бланк — Фигаро / Клио / Гидеон
• Уолтер Кэтлетт — Дж. Уортингтон Фаулфеллоу (Честный Джон)
• Чарльз Джуделс — Стромболи/кучер
• Эвелин Венейбл — Голубая Фея
• Фрэнки Дарро — Фитиль
• Турль Рейвенскрофт — Монстро
• Дон Броди — зазывала
• Кларенс Нэш — статуя / обезьяны (в титрах не указан)

Русский дубляж

Мультфильм был дублирован на русский язык студией «Невафильм» по заказу «Disney Character Voices International» в 2003 году.

• Режиссёр дубляжа — Людмила Демьяненко
• Переводчик, автор синхронного текста и стихов — Лилия Королёва
• Звукорежиссёр — Оксана Стругина
• Звукомонтажёр — Светлана Иванова
• Музыкальный руководитель — Александр Никифоров
• Творческий консультант — Мариуш Яворовский

Роли дублировали

• Артём Сергеев — Пиноккио (речь)
• Вячеслав Сухов — Пиноккио (вокал)
• Гелий Сысоев — сверчок Джимини (речь)
• Вадим Никитин — Джеппетто
• Евгений Дятлов — Честный Джон/сверчок Джимини (вокал)
• Сергей Воробьёв — Стромболи
• Юрий Лазарев — кучер
• Маргарита Смирнова — Голубая Фея
• Илья Ткаченко — Фитиль
• Илья Сергеев — Александр

В эпизодах

• Алексей Гурьев
• Вадим Гущин
• Елизавета Захарьева
• Фёдор Машанов
• Виктор Прохоров
• Максим Сергеев

Вокальные партии

• Татьяна Ефимова
• Алексей Жуков
• Антон Росицкий
• Сергей Кузьмин
• Никита Захаров
• Любовь Емелина
• Юлия Андрушкевич
• Надежда Гандель
• Лидия Бех-Иванова
• Екатерина Топоркова
• Кирилл Говорин
• Григорий Синяпкин
• Игорь Соловьёв

Источники:

Награды

Премия «Оскар» за лучшую песню «В час, когда взойдёт звезда» и за лучший оригинальный саундтрек.

Интересные факты

• Мультфильм значительно отступает от оригинальной сказки: отсутствуют многие персонажи и сцены, а Джеппетто не настолько беден, как в оригинале.
• В мультфильме местами используется тотальная анимация.
• В мультфильме Пиноккио не до конца превращается в осла (видны только уши и хвост). В книге он превращается полностью, но очень быстро становится прежним, когда рыбы сгрызли с него ослиную шкуру.
• Неофициальный сиквел называется «Пиноккио и Император Тьмы».
• В фильме остров Удовольствий очень похож на остров Дураков из советского «Незнайки на Луне» с той лишь разницей, что на острове Дураков коротышки превращаются в баранов и овец.
• Танец Голубой Феи был срисован с реальной танцовщицы Мардж Чэмпион.
• Оригинальное название острова Удовольствий (англ. Pleasure Island) напоминает по структуре «Остров сокровищ» (англ. Treasure Island) — роман шотландского писателя Роберта Льюиса Стивенсона. Это произведение было положено в основу двух фильмов — художественного («Остров сокровищ») и анимационного («Планета сокровищ»).
• В самом первом кадре фильма можно увидеть две книги — «Питера Пэна» Джеймса Мэттью Барри и «Алису в Стране чудес» Льюиса Кэрролла. Премьера «Алисы» состоялась через 11 лет после «Пиноккио», тогда как «Питер Пэн» непосредственно вышел в прокат спустя 2 года.

Релиз

В 1985 году в США мультфильм выпущен студией «Walt Disney Home Video» на VHS в коллекции «Классики». В 1993 году видеокомпания «Walt Disney Classics» выпустила реставрированную версию мультфильма на VHS. В других странах мира мультфильм выпущен с разными дубляжами, например — в Италии выпущена итальянская версия мультфильма. В СССР в 1980-е и России в 1990-е выпущен на видеокассетах в переводах Андрея Гаврилова, Михаила Иванова и других.

В 1999 году состоялась специальное 60-летнее юбилейное издание мультфильма на DVD дистрибьютором «Disney DVD», а в 2000 году выпущен в «Золотой коллекции». В России в 2003 году выпущен на DVD с профессиональным одноголосым закадровым переводом Петра Гланца. В том же году мультфильм выпущен на DVD с многоголосым закадровым переводом дистрибьютором «DVD-Магия».

Отрывок, характеризующий Пиноккио (мультфильм)

Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.