Пиночет, Лусия
| Инес Лусия Пиночет Ириарт | |
| исп. Inés Lucía Pinochet Hiriart | |
 Лусия Пиночет с писателем Энрике Кампосом Менедесом (1981) | |
| Дата рождения: |
14 декабря 1943 (80 лет) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: |
педагог, искусствовед; руководитель идеологических и культурных учреждений; депутат муниципального совета |
Инес Лусия Пиночет Ириарт (исп. Inés Lucía Pinochet Hiriart; род. 14 декабря 1943 года, Сантьяго) — чилийская политическая деятельница, старшая дочь Аугусто Пиночета. Являлась одним из идеологов военной хунты в 1973—1990. После ухода генерала Пиночета с президентского поста — активистка правой оппозиции, депутат муниципального совета одного из округов Сантьяго. Подвергалась аресту по обвинению в финансовых махинациях.
Идеолог режима Пиночета
Родилась в семье будущего диктатора Чили Аугусто Пиночета, на тот момент лейтенанта чилийской армии. Окончила Чилийский университет, получила специальность педагога и искусствоведа.
При правлении генерала Пиночета его старшая дочь играла заметную роль в идеолого-пропагандистском обеспечении режима военной хунты. Лусия Пиночет возглавляла Корпорацию национальных исследований, Национальный фонд культуры, Профессиональный институт высших исследований. Эти учреждения, особенно первое, разрабатывали концепции, обосновывающие политику Пиночета с позиций чилийской национальной культуры и традиций испаноязычного мира[1].
После ухода Аугусто Пиночета с президентского поста в 1990 году Лусия Пиночет продолжала общественно-политическую деятельность. Она состояла в руководстве правоконсервативного Движения национального действия, была членом совета директоров Фонда Аугусто Пиночета. В 2004—2012 являлась депутатом муниципального совета 23-го округа Сантьяго (включает коммуны Витакура, Лас-Кондес и Ло-Барнечеа, считающиеся оплотами правых сил).
Аугусто Пиночет скончался 10 декабря 2006 года. На траурном собрании Лусия Пиночет назвала переворот 11 сентября 1973 «пламенем свободы»[2]. Она призывала к объединению правых сил — Альянса за Чили, Независимого демократического союза и других — в единую коалицию, которая предотвратит «эволюцию влево, к популизму типа Чавеса»[3].
Обвинения и аресты
В январе 2006 полиция Чили арестовала нескольких членов семьи Пиночета — жену, двух сыновей и двух дочерей — по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Несколько дней спустя они были освобождены под залог. Лусия Пиночет тайно перебралась из Чили через Аргентину в США. В вашингтонском аэропорту она была задержана полицией[4]. Власти США отказали ей в политическом убежище и депортировали в Чили. В Сантьяго Люсию Пиночет арестовала чилийская полиция по аналогичному обвинению[5]. Вскоре она также была освобождена.
В октябре 2007 вдова и пятеро детей Аугусто Пиночета, в том числе Лусия Пиночет, вновь были арестованы по обвинению в незаконном размещении 27 млн долларов на иностранных банковских счетах[6]. Адвокат семьи Пиночет Пабло Родригес (бывший лидер ультраправой организации Родина и свобода, затем юридический советник президента Пиночета) назвал арест «незаконным и оскорбительным» и вскоре добился освобождения арестованных под залог. Сама Лусия Пиночет категорически отвергала обвинения, говорила о трудностях даже в получении законного наследства и называла себя «небогатым человеком»[3].
Вскоре после повторного ареста Лусия Пиночет была вновь избрана муниципальным депутатом. Итоги выборов она расценила как демонстрацию политической поддержки и уважения к её отцу[7].
Личная жизнь
Лусия Пиночет трижды была замужем и имеет троих детей. Родриго Гарсиа Пиночет — сын Люсии Пиночет от брака с Эрнаном Гарсиа Барселатто — будучи десятилетним ребёнком, находился рядом с Аугусто Пиночетом в момент покушения 7 сентября 1986 и получил ранение. Как и его мать, Гарсиа Пиночет является активным правым политиком.
В 1992, во время поездки в Майами, Лусия Пиночет сблизилась с Роберто Тиеме, бывшим руководителем военизированного крыла «Родины и свободы». Этот брак не получил одобрения Аугусто Пиночета, поскольку ультраправый радикал Тиеме являлся его политическим противником[8].
Третьим мужем Люсии Пиночет стал Рикардо Гарсиа Родригес[9], бывший министр в правительствах Аугусто Пиночета.
См. также
Напишите отзыв о статье "Пиночет, Лусия"
Примечания
- ↑ Ascanio Cavallo, Manuel Salazar y Oscar Sepúlveda. La historia oculta del régimen militar.
- ↑ [www.lanacion.com.ar/866889-la-hija-de-pinochet-reivindico-el-golpe-de-1973 La hija de Pinochet reivindicó el golpe de 1973]
- ↑ 1 2 [www.cosas.com/lucia-pinochet-no-tengo-tejado-de-vidrio/ Lucía Pinochet: «No tengo tejado de vidrio»]
- ↑ [lenta.ru/news/2006/01/25/pinochet1/ Старшую дочь Пиночета арестовали в США]
- ↑ [forum-msk.org/material/news/7160.html Дочь Пиночета арестована по прибытии в Чили]
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/americas/7028503.stm Pinochet family arrested in Chile]
- ↑ [www.emol.com/noticias/todas/detalle/detallenoticias.asp?idnoticia=327987 Lucía Pinochet fue electa concejal de Vitacura con segunda mayoría]
- ↑ [www.sensusnovus.ru/analytics/2015/08/05/21431.html Родина и свобода Роберто Тиеме]
- ↑ [es.althistory.wikia.com/wiki/Luc%C3%ADa_Pinochet_(Chile_No_Socialista) Lucía Pinochet (Chile No Socialista)]
Отрывок, характеризующий Пиночет, Лусия
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
