Пинский десант

Пинский десант 1944 года
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Памятник на братской могиле воинов, освобождавших Пинск
Дата	12 июля—14 июля 1944 года
Место	Пинск, Белорусская ССР
Итог	разгром противника и освобождение Пинска
Противники
СССР Третий рейх
Командующие
В. В. Григорьев П. А. Белов Вальтер Вайс Отто Тиман Анталь Ваттаи
Силы сторон
свыше 600 человек два пехотных полка, отдельные части
Потери
176 человек убитыми, 4 катера около 1000 человек

Пинский десант 12 — 14 июля 1944 года — тактический речной десант, высаженный катерами Днепровской военной флотилии в город Пинск во время Белорусской наступательной операции Великой Отечественной войны.

План операции

В районе Пинска занимала оборону 2-я немецкая армия (командующий генерал-полковник Вальтер Вайс) — 23-й армейский корпус (командир — генерал инженерных войск Отто Тиман) и 1-я кавалерийская венгерская дивизия (командир — генерал-майор Анталь Ваттаи). При наступлении советских войск по Белоруссии овладение Пинском было трудной задачей — город расположен в центре болотисто-лесной местности на перекрёстке стратегически важных дорог. Вне дорог движение крупных масс войск невозможно. Единственный путь к городу для наступающих советских войск 61-й армии (командующий генерал-лейтенант П. А. Белов) 1-го Белорусского фронта проходил по долине реки Припять, которая, естественно, была заранее подготовлена противником к обороне. Наступление в лоб грозило большими потерями и утратой высокого темпа наступления. Кроме того, в Пинске находились стратегически важные переправы через Припять, захват которых имел огромное значение.

В этой обстановке командование Днепровской флотилии (командующий капитан 1-го ранга В. В. Григорьев) предложило штабу 61-й армии осуществить скрытный переход кораблей флотилии в Пинск по реке Припять, оба берега которой на протяжении 18-20 километров были заняты врагом. Задача десанта — высадиться в черте города, сковать силы врага, вызвать замешательство обороняющихся по фронту вражеских войск. Высадка десанта была одобрена командующим фронтом генералом армии К. К. Рокоссовским. В десант был выделен 1326-й стрелковый полк 415-й стрелковой дивизии (около 600 человек, командир подполковник Молчанов), высадка производилась эшелонами побатальонно. К операции были привлечены белорусские партизаны бригады генерал-майора А. Е. Клещева, получившие задачу в ночь операции скрытно уничтожить немецкие дозоры на реке вдоль маршрута следования кораблей. Артподготовка не производилась, так как план высадки был построен на внезапности.

В отряд высадки включались корабли 1-й Бобруйской бригады речных кораблей (командир бригады и командир высадки капитан 1-го ранга С. М. Лялько (7 бронекатеров, 5 катеров ПВО). Кроме того, в операции был задействован отряд кораблей артиллерийской поддержки (3 плавбатареи, бронекатера), отряд дымомаскировки и противоминного обеспечения, отряд полуглиссеров.

Ход операции

С наступлением темноты 11 июля 1944 года отряд кораблей высадки с одним стрелковым батальоном на борту двинулся в путь. В 2 часа 45 минут 12 июля отряд был скрытно высажен на причалы речного порта Пинска. Десант быстро продвинулся в город, заняв ближайшие кварталы. С интервалом через 40—60 минут были высажены ещё два батальона с противотанковой артиллерией. Высадка оказалась полной неожиданностью для противника, в городе возникла паника. В ночном бою десантниками практически без потерь было уничтожено свыше 200 немецких солдат, выбегавших на улицу из домов на звуки стрельбы.

Однако с рассветом обстановка изменилась. Подтянув с фронта до двух полков, усиленных танками, противник контратаковал. В течение дня десант под натиском врага оставил ряд занятых ночью зданий, укрепившись в примыкавшем к порту густом парке. Всего за двое суток боя высадившийся полк отразил 25 атак, было уничтожено 12 танков, до 1000 солдат. В составе десанта вели бой освобождённые узники лагеря военнопленных (до 200 человек).

С целью поддержки войск в Пинск был направлен последний отряд кораблей — три бронекатера с десантом (450 человек). При подходе к порту они были обстреляны немецкими танками. Два катера, получившие наиболее тяжёлые повреждения, команды направили к причалу. Не дойдя до него, катера затонули, но благодаря их малой осадке бывшие на борту десантники добрались до берега и вступили в бой. Третий катер произвёл высадку непосредственно на причал. Остальные катера после высадки десанта остались в районе города, оказывая поддержку войскам артиллерийским и пулемётным огнём. Также оказывалась поддержка огнём фронтовой артиллерии (в десант было включено несколько групп корректировщиков огня с рациями). Непрерывно велась доставка боеприпасов катерами и по канатной переправе через Припять. На протяжении всей операции командир десанта имел постоянную связь со штабом 61-й армии.

Наступавшие с фронта войска 61-й армии встретили упорное сопротивление и вынуждены были преодолевать рубежи обороны один за другим. Тем не менее, их упорное наступление не позволило врагу сконцентрировать необходимые силы для уничтожения десанта. Кроме того, к городу были стянуты действовавшие в его окрестностях партизанские отряды, атаковавшие немецкие войска на окраинах и на ведущей к городу с запада дороге. Это также заставило противника распылять свои силы.

На рассвете 14 июля 1944 года с севера в Пинск ворвалась 397-я стрелковая дивизия 61-й армии и соединилась с десантом. К 6 часам утра противник спешно оставил город.

Итоги операции

Со взятием Пинска темпы наступления войск 1-го Белорусского фронта на этом участке значительно возросли. Решительные действия десанта не позволили противнику уничтожить стратегически важные мосты через Припять, а единственный взорванный мост был в спешке подорван крайне неудачно (был повреждён только один пролёт моста, и уже к вечеру 14 июля по мосту было восстановлено движение автотранспорта).

Пинский десант стал крупнейшей десантной операцией Днепровской флотилии в годы войны. План операции был построен на дерзости и внезапности, но в условиях стремительного наступления советских войск этот риск вполне себя оправдал. Взаимодействие флотилии и сухопутных войск было организовано на высоком уровне, руководивший операцией командующий 61-й армией имел постоянную связь с десантом и оперативно реагировал на каждое изменение обстановки. Потери флотилии составили 3 бронекатера (БК-2, БК-92, БК-303) и 1 катер-тральщик РТЩ-205 (все потоплены вражеской артиллерией).

За отличие в освобождении Пинска 10 морякам Днепровской флотилии и 1 бойцу 61-й армии присвоено звание Героя Советского Союза. Днепровская флотилия была награждена орденом Красного Знамени и получила Краснознамённый флаг.

На берегу реки в Пинске у братской могилы погибших при освобождении города 176 моряков, бойцов 61-й армии и партизан установлен памятник героям десанта — поднятый со дна погибший бронекатер.

Источники и литература

• Григорьев В. В. И корабли штурмовали Берлин. — М.: Воениздат, 1984.
• [epinsk.net/vgodiny.html Рассказ об освобождении Пинска на Пинском городском портале]
• [muzeypart.clan.su/publ/3-1-0-8 Статья «Освобождение Пинска» на сайте «Музей боевой славы партизан Полесья»]

Отрывок, характеризующий Пинский десант

Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.