Пионер-3

Пионер-3
Pioneer 3
Внешний вид аппаратов «Пионер-3» и «Пионер-4»
Производитель
Задачи	Пролёт
Пролёт	Луны
Запуск	6 декабря 1958 года 5:44 UTC
Ракета-носитель	Юнона-2
Стартовая площадка	Мыс Канаверал, площадка LC-5
Длительность полёта	38 часов 6 минут
NSSDC ID	[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1958-008A 1958-008A]
SCN	[www.n2yo.com/satellite/?s=00111 00111]
Технические характеристики
Масса	6 кг
Элементы орбиты
Апоцентр	102 000 км

Пионер-3 (англ. Pioneer 3) — американский аппарат для изучения Луны с пролётной траектории. Запуск прошёл частично успешно: первая ступень преждевременно завершила работу, зонд преодолел примерно треть расстояния до Луны, упав обратно на Землю.

Конструкция

Аппарат имел форму конуса высотой 58 сантиметров и диаметром 25 сантиметров. Корпус был изготовлен из стекловолокна и покрыт золотой плёнкой для электропроводности. Окраска из чёрных и белых полос нанесена для поддержания стабильной температуры от 10 до 50 °С.

На вершине конуса установлена штыревая антенна для связи с Землёй. В основании конуса находилось кольцо из ртутных батарей, обеспечивающих аппарат энергией. Передатчик массой 0,5 кг работал на частоте 960,05 МГц и излучал сигнал мощностью 0,18 Вт. В полёте зонд стабилизировался вращением со скоростью 400 оборотов в минуту. Имелась система замедления вращения до 6 оборотов в минуту при подлёте к Луне. Система состояла из двух 7 граммовых грузов на двух 150-сантиметровых проволоках и гидравлического таймера, запускающего систему через 10 часов после старта. После вытягивания грузов наружу и замедления вращения проволока отцепляется.

Из научного оборудования на Пионере-3 был установлен фотоэлектрический датчик с двумя фотоэлементами, который должен был сработать от света Луны при подлёте на расстояние 30 тыс. км. Также на аппарате имелись два счётчика Гейгера-Мюллера для измерения космической радиации.

Запуск

Для запуска Пионера-3 использовалась ракета Юнона-2. Это был первый старт с использованием данной ракеты. Зонд должен был пройти вблизи Луны через 33,75 часа после старта и выйти на околосолнечную орбиту. Однако при запуске 6 декабря 1958 года первая ступень ракеты-носителя прекратила работу на 3,7 секунды раньше, чем требовалось для достижения второй космической скорости. Пионер-3 достиг высоты 102 360 км, прежде чем упасть обратно на Землю и сгореть в атмосфере над Африкой. Полёт продлился 38 часов 6 минут.

Из 38 часов полёта 25 часов аппарат передавал телеметрические данные. Остальные 13 часов были в периоде затемнения от двух станций слежения. Данные, переданные с зонда, показали, что большую часть пролёта температура оставалась около 43 °С. Данные со счётчиков Гейгера-Мюллера позволили открыть второй радиационный пояс Земли.

Ссылки

• [www.jpl.nasa.gov/missions/missiondetails.cfm?mission=Pioneer3and4 Пионер 3 и 4] (англ.). НАСА. Проверено 19 июля 2010. [www.webcitation.org/65EAkB1XF Архивировано из первоисточника 5 февраля 2012].
• [space.skyrocket.de/doc_sdat/pioneer-3.htm Pioneer 3, 4]. [www.webcitation.org/67wVnzgoA Архивировано из первоисточника 26 мая 2012]. (англ.)
• Encyclopedia Astronautica. [www.astronautix.com/craft/pioeer34.htm Pioneer 3-4]. [www.webcitation.org/67wVobXia Архивировано из первоисточника 26 мая 2012]. (англ.)

Отрывок, характеризующий Пионер-3

Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.