Пиотровский, Борис Борисович

Борис Борисович Пиотровский
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Научная сфера:	археология, востоковедение
Место работы:	сотрудник ИИМК АН СССР (1929—1964) директор ЛОИА АН СССР (1953—1964) директор Эрмитажа (1964—1990)
Учёная степень:	доктор исторических наук (1944)
Учёное звание:	академик АН СССР (1970)
Альма-матер:	ЛГУ (1930)
Научный руководитель:	С. А. Жебелёв С. Я. Лурье Н. Я. Марр И. А. Орбели А. А. Спицын В. В. Струве Н. Н. Томасов Б. В. Фармаковский И. Г. Франк-Каменецкий
Награды и премии:

Бори́с Бори́сович Пиотро́вский (1 (14) февраля 1908, Санкт-Петербург — 15 октября 1990, Ленинград) — советский учёный-археолог, востоковед; действительный член АН СССР с 24 ноября 1970 года по Отделению истории (история культуры). Герой Социалистического Труда (1983). В течение многих лет возглавлял Государственный Эрмитаж. Ныне музеем руководит его сын М. Б. Пиотровский.

Биография

Родился в Санкт-Петербурге в семье потомственных дворян. После того как в 1915 году его отец Борис Брониславович получил назначение инспектором классов (заместителем директора по учебной части) Неплюевского кадетского корпуса, семья Пиотровских переехала в Оренбург, где и провела первые годы революции и гражданской войны. В Оренбурге Борис проходил обучение в гимназии. К этому же периоду его жизни относится и первое увлечение историей, которое было связано с местным музеем археологии и этнографии. Спустя много лет Пиотровский вспоминал:

Мне очень хотелось работать сторожем в музее, но родители не позволили, что меня сильно огорчило. Тогда я не знал, что впоследствии стану «сторожем» самого крупного в стране музея. Но, несомненно, интерес к древности у меня уже начался в Оренбурге.

К началу 1921 года семья Пиотровских вернулась в Петроград. В 1922 году на экскурсии в Эрмитаже юный Борис познакомился с сотрудницей Отделения древностей, египтологом Н. Д. Флиттнер, которая пригласила мальчика к себе на занятия по египетской иероглифике. Три года спустя Борис Пиотровский поступил на факультет языковедения и материальной культуры (потом — историко-лингвистический факультет) Ленинградского университета. За пять лет обучения он прослушал лекции и работал в семинарах крупнейших учёных того времени: академиков С. Ф. Платонова, Н. Я. Марра, С. А. Жебелёва и Е. В. Тарле. В числе его учителей были И. Г. Франк-Каменецкий, Б. М. Эйхенбаум, В. В. Струве, С. Я. Лурье, Б. В. Фармаковский, Н. Н. Томасов и А. А. Спицын. В университетские годы главный интерес Бориса Пиотровского стал фокусироваться на занятиях археологией, чему способствовало сильное влияние его главного учителя тех лет — заведующего археологическим отделением профессором А. А. Миллером (1875—1935). В 1929 году Пиотровский поступил на работу в Академию истории материальной культуры как младший научный сотрудник, причём в Сектор языка как фактора истории материальной культуры, руководителем которой был академик Н. Я. Марр. После окончания университета в 1930 году по совету Марра Пиотровский изменил направление своих исследований: вместо древнеегипетской он стал заниматься урартской письменностью. И уже в том же 1930 году состоялась первая экспедиция молодого учёного в Закавказье.

Спустя год, при поддержке Н. Я. Марра, без прохождения аспирантуры, Пиотровский начал работу в Эрмитаже на должности младшего научного сотрудника. С 1930 года Пиотровский принимал участие в научных экспедициях в Армению, целью которых были поиск и изучение следов урартской цивилизации. В 1938 года без написания кандидатской работы (лишь по положительному отзыву Флиттнер, подтвердившему его соискательство) ему была присуждена степень кандидата исторических наук.

Начало Великой Отечественной войны застало Пиотровского в экспедиции. Вернувшись в Ленинград, он пережил блокадную зиму 1941—1942 годов, а затем с группой сотрудников Эрмитажа, возглавляемой И. А. Орбели, эвакуировался в Ереван. В годы войны Пиотровский не прекращал научную работу, результатом которой стала его первая книга «История и культура Урарту» (1943), которая принесла автору славу одного из крупнейших специалистов по истории Закавказья. 30 января 1944 года в Академии наук Армянской ССР состоялась защита докторской диссертации Бориса Борисовича. В том же году Пиотровский женился — на Рипсимэ Джанполадян и в скором времени стал отцом. Тогда же учёный получил свою первую правительственную награду — Медаль «За оборону Ленинграда». В 1945 году Б. Б. Пиотровского избрали членом-корреспондентом АН Армянской ССР, а в 1946 году ему была присуждена Сталинская премия второй степени в области науки и техники за книгу «История и культура Урарту».

Вернувшись в 1946 году в Ленинград, Борис Борисович начал читать курс археологии для студентов восточного факультета ЛГУ. Тщательно проработанные конспекты для лекций позволили Пиотровскому в скором времени на их основе выпустить книгу «Археология Закавказья» (1949).

С 1949 года Пиотровский стал заместителем директора Эрмитажа по научной части. В период гонений на академика Н. Я. Марра Пиотровский старался дистанцироваться от идеологических кампаний и посвящал большую часть времени раскопкам холма Кармир-Блур. Нейтральное положение в борьбе с «марризмом» позволило Борису Борисовичу сохранить пост заместителя директора, тогда как место директора после отстранения И. А. Орбели занял М. И. Артамонов. С 1 мая 1953 года Пиотровский перешёл на постоянную работу в Институт истории материальной культуры, возглавив его Ленинградское отделение. В 1964 году был назначен директором Эрмитажа (на место отстранённого Артамонова), и проработал в этой должности больше 25 лет. Академик-секретарь Отделения истории АН СССР (1980—1982). В 1990 году он остро переживал судьбу Эрмитажа, намечавшегося двоевластия^{[уточнить]} в его управлении. Нервное напряжение стало причиной инсульта, а несколько месяцев спустя, 15 октября 1990 года, Бориса Борисовича Пиотровского не стало.

Похоронен на Смоленском православном кладбище в Санкт-Петербурге.

Память

В 1992 году в Санкт-Петербурге на доме 25 по Набережной реки Мойки, в котором жил Пиотровский, была установлена мемориальная доска.

В 2006 году в Оренбурге на здании бывшей Первой оренбургской мужской гимназии (ныне учебный корпус Оренбургского педагогического университета по ул. Советская, дом 19) открыты две мемориальные доски Пиотровским — директору гимназии Борису Брониславовичу и его сыну, ученику этой гимназии Борису Борисовичу.

В 1997 году Международный астрономический союз присвоил малой планете (астероиду) № 4869 название «Пиотровский» (4869 Piotrovsky) в честь российских востоковедов, директоров музея «Эрмитаж» отца и сына Пиотровских — Бориса Борисовича и Михаила Борисовича.

В Ереване (район Шенгавит) одна из улиц была названа в честь Бориса Пиотровского.

Награды и звания

• Герой Социалистического Труда с вручением знака особого отличия — золотой медали «Серп и молот» и ордена Ленина (25 февраля 1983)
• Орден Ленина (15.03.1968)
• Орден Ленина (17.09.1975)
• Орден Октябрьской Революции (12.02.1988)
• Орден Трудового Красного Знамени (10.06.1945)
• Орден Трудового Красного Знамени (27.03.1954)
• Орден Трудового Красного Знамени (21.06.1957)
• Медаль «За оборону Ленинграда» (1944)
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970)
• Заслуженный деятель науки Армянской ССР (1961)
• Заслуженный деятель искусств РСФСР (1964)
• Премия имени Карпинского (1980)
• Орден Искусств и литературы степени командора (1981, Франция)
• Орден «Кирилл и Мефодий» I степени (1981, НРБ)
• Орден «Pour le mérite fur Wissenchaften und Kunste» (1984, ФРГ)
• юбилейные медали СССР
• Член-корреспондент Британской академии (1967)
• Кавалер ордена Св. Марка (Венеция, 1987)

Литература

• Пиотровский Борис Борисович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Борис Борисович Пиотровский. М.: Наука, 1990 (Материалы к биобиблиографии учёных СССР. Сер. истории; Вып. 19)
• Пиотровский Б. Б. Страницы моей жизни. — СПб.: Наука, 1995. — 288 с. — 7000 экз. — ISBN 5-02-028205-7.
• Зуев В. Ю. Борис Борисович Пиотровский // Портреты историков: время и судьбы. — М.: Наука, 2004. — Т. 3. — С. 236—268.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10963 Пиотровский, Борис Борисович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51735.ln-ru Профиль Бориса Борисовича Пиотровского] на официальном сайте РАН
• [cesras.ru/history/piotrovskij-boris-borisovich Статья] на сайте Центра египтологических исследований РАН
• [memory.pvost.org/pages/piotrovskij.html Статья] в биобиблиографическом словаре «Люди и судьбы»
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=B06B5F80-07AF-A56A-BAEE-86590A26A932 Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [annales.info/sbo/person/piotrovskiy.htm К 75-летию академика Бориса Борисовича Пиотровского] // «ВДИ», 1983, № 2
• [orenburgie.blogspot.ru/2008/02/14-100-1908-1990.html 100 лет со дня рождения академика Бориса Пиотровского]
• [hermitagemuseum.org/html_Ru/11/2006/hm11_5_42_0.html Борис Борисович Пиотровский (1908—1990) и раскопки Кармир Блура]
• Меликишвили Г. А. [annales.info/urartu/small/vdi53_3.htm Рецензия на монографию «Кармир-блур»]
• Витоль А. Я. [opentextnn.ru/history/archaeology/expedetion/piotrovskiy/?id=2164 Невысказанные мысли. Постижение вечности]
• Лебедева Е. Э. [opentextnn.ru/history/archaeology/expedetion/piotrovskiy/?id=2042 Б. Б. Пиотровский и Кармир-блурская археологическая экспедиция]
• [annales.info/sbo/bibliogr/piotrovsky_bibl.htm Список трудов Б. Б. Пиотровского]
• [opentextnn.ru/history/archaeology/expedetion/piotrovskiy/?id=2082 Крепость Тейшебаини — урартский центр VII в. до н. э.]
• [opentextnn.ru/history/archaeology/expedetion/piotrovskiy/?id=2293 А между тем прошло уже более 2500 лет… (Б. Б. Пиотровский и Кармир-блурская экспедиция)]

Отрывок, характеризующий Пиотровский, Борис Борисович

– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.