Пиотровский, Адриан Иванович

Адриан Пиотровский
Дата рождения:	8 (20) ноября 1898(1898-11-20)
Место рождения:	Вильно, Российская империя
Дата смерти:	21 ноября 1937(1937-11-21) (39 лет)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	литературоведение, театроведение, киноведение
Альма-матер:	Ленинградский университет

Адриа́н Ива́нович Пиотро́вский (8 [20] ноября 1898, Вильно, — 21 ноября 1937, Ленинград) — русский советский переводчик, филолог и драматург, литературовед, театральный критик, киновед. Художественный руководитель киностудии «Ленфильм». Заслуженный деятель искусств РСФСР (1935).

Биография

Адриан Пиотровский родился, по одним данным, в Вильно, по другим — в Дрездене) вне брака у Веры Викторовны Петуховой от известного филолога-классика Ф. Ф. Зелинского. Был усыновлён тёткой Евгенией Викторовной Пиотровской и её мужем Иваном Осиповичем Пиотровским, от которых получил фамилию и отчество.

В 1908—1916 годах Пиотровский учился в знаменитой немецкой гимназии Петришуле. В 1916 году поступил на отделение классической филологии филологического факультета Петроградского университета, который окончил в 1923-м. Ещё в студенческие годы Пиотровский выступал в качестве переводчика древних авторов. Пиотровским были переведены с древнегреческого элегии Феогнида, все сохранившиеся комедии Аристофана, все сохранившиеся трагедии Эсхила, «Царь Эдип» Софокла, «Ипполит» Еврипида, «Третейский суд» Менандра; с латыни — «Сатирикон» Петрония, комедии Плавта, «Книга лирики» Катулла.

В 1924 году Пиотровский возглавил художественный отдел ленинградского Губполитпросвета и руководил художественной самодеятельностью города, в том же году стал директором Высших государственных курсов искусствоведения при ГИИИ, где читал курсы истории античного театра и социологии искусства.

В 20—30-х годах Пиотровский был также занят организаторской культурной работой, выступал в качестве исследователя искусства, театрального критика, драматурга, либреттиста, в частности, был одним из авторов либретто балета «Светлый ручей» Д. Д. Шостаковича).

Пиотровский заведовал литературной частью Большого драматического театра, Ленинградского ТРАМа, Малого оперного театра. В 1928—1937 годах был художественным руководителем Ленинградской фабрики «Совкино» (позже — киностудия «Ленфильм»).

10 июля 1937 года Пиотровский был арестован по обвинению в шпионаже и диверсии. 15 ноября 1937 года комиссией НКВД и Прокуратуры СССР он был приговорен к расстрелу по статье 58-6-7 УК РСФСР и расстрелян 21 ноября 1937 года.

Приказом от 25 июля 1957 года Адриан Иванович Пиотровский был реабилитирован посмертно.

В течение многих лет его переводческие труды выходили без указания имени, прочие работы не переиздавались; в 1969 году был издан сборник его статей и сборник статей о нём.

Труды

Переводы

• из Аристофана (парабаса из «Всадников» и «Собачий процесс» из «Ос») // «Древнегреческая литература эпохи независимости». — Пг.: 1920
• Элегии Феогнида (1922)
• Петроний. Сатирикон (1924)
• Апулей. Золотой осел (1929)
• из Плавта (1935)
• Катулл. Книга лирики (1928)
• Аристофан. Комедии. — Л.: «Academia», 1934
• все трагедии Эсхила (1937)
• Софокл. Царь Эдип // Древнегреческая драма (1937)
• Еврипид. Ипполит // Древнегреческая драма (1937)
• Менандр. Третейский суд // Древнегреческая драма (1937)
• Аристофан. Комедии. Фрагменты. — М.: «Ладомир», 2000
• Эрнст Толлер. Драмы

Драматические произведения

• Меч мира. Праздничное зрелище. П., 1921
• [www.vbooks.ru/AUTHORS/ADRIAN-PIOTROVSKIY/029788.html Падение Елены Лэй] Драма, П., Academia, 1923
• Парижская коммуна. Инсценировка. Л.,1924
• Смерть командарма. Драма. Л., «Кооперация», 1925
• Дуняха-тонкопряха. Рабочая оперетта. М.1926, совместно с Д. Толмачевым
• [www.adagio.ru/balet/stream/libretto-1.htm Светлый ручей] (либретто балета), совместно с Ф. Лопуховым
• Чертово колесо (киносценарий, фильм поставлен Г. Козинцевым и Л. Траубергом в 1926)
• Турбина № 3 («Победители ночи», «Электро») (киносценарий, фильм поставлен в 1927)
• Ромео и Джульетта (либретто балета, поставлен в 1940), совместно с С. Прокофьевым, С. Радловым, Л. Лавровским

Монографии, сборники и статьи

• Пиотровский А. И. [www.binetti.ru/collectio/varia/piotrovski.shtml Античный театр: Театр Древней Греции и Рима] // Очерки по истории европейского театра / Под редакцией А. А. Гвоздева и А. А. Смирнова. Пб.: Academia, 1923. С.7-54.
• Пиотровский А. И. За советский театр! [: Сб. ст.] Л., 1925.
• Пиотровский А. И. Кинофикация искусств, Л., 1929.
• Пиотровский А. И., Гвоздев А. А. История европейского театра. Античный театр. Театр эпохи феодализма, М.— Л., 1931. Т. 1.
• Пиотровский А. И., Гвоздев А. А. [teatr-lib.ru/Library/Historia_T_1/History#_Toc133490176 Петроградские театры и празднества в эпоху военного коммунизма] // История советского театра. Л., 1933. Т. 1.
• Адриан Пиотровский. [teatr-lib.ru/Library/Piotrovsky/Teatr_Kino_Zhizn Театр. Кино. Жизнь]. Л.: Искусство, 1969. — 512 c.

Литература о Пиотровском

• Что может редактор. Коллективная повесть об Адриане Пиотровском // Искусство кино : журнал. — М., 1962. — № 12. — С. 40—63.
• Ал. Морозов. [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke5/ke5-7501.htm?cmd=0 Пиотровский / Краткая литературная энциклопедия] // Сов. энцикл. — М., 1968. — Т. 5. — С. 750.
• Цимбал С. Л. [www.teatr-lib.ru/Library/Piotrovsky/Teatr_Kino_Zhizn/#_Toc318709688 Адриан Пиотровский. Его эпоха, его жизнь в искусстве] // Пиотровский А. И. Театр. Кино. Жизнь. — Л.: Искусство, 1969. — С. 3—49.
• Козинцев Г. М. Собрание сочинений в 5 т. Л.: Искусство, 1982. Т. 1. С. 85-87.
• Дичаров З. Ильина Л., Хейфиц И. Три этюда о неистовом Адриане // Распятые: Писатели — жертвы политических репрессий. СПб.: Просвещение, 1998. Вып. 3: Палачей судит время. С. 115-127.
• Ярхо В. Н. Адриан Пиотровский — переводчик Аристофана // Аристофан. Комедии. Фрагменты / Перевод Адриана Пиотровского. — М.: Ладомир, 2000. — ISBN 5-86218-234-9.
• Бёрд, Роберт. [www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/196/197/204/ Русский символизм и развитие киноэстетики: наследие Вяч. Иванова у А. Бакши и Адр. Пиотровского] // НЛО. 2006. № 81.
• Гуревич С. [teatr-lib.ru/Library/Imena/Imena_1/#_Toc282381562 Адриан Пиотровский, ленинградский энциклопедист] // Имена. События. Школы: Страницы художественной жизни 1920-х годов. Вып. 1. СПб.: РИИИ, 2007.

Ссылки

• [www.vekperevoda.com/1887/piotr.htm Избранные переводы]

Отрывок, характеризующий Пиотровский, Адриан Иванович

Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.