Пипаркукас
Пипаркукас (латыш. piparkūkas, эст. piparkook, фин. piparkakku, швед. pepparkaka, букмол pepperkake) — традиционное «рождественское» печенье в Латвии, Эстонии, Финляндии и в Скандинавии. В дословном переводе все эти слова означают «перчёное печенье» или «пряное печенье», из-за содержания перца, имбиря и других пряностей, придающих печенью пикантный привкус.
Приготовление
Из муки, сахара, яиц, сливочного масла и пряностей замешивается крутое тесто. Возможно также добавление в тесто сметаны, мёда, орехов, цедры. Смесь пряностей зависит от предпочтений, обычно используют чёрный или душистый перец, кардамон, корицу, имбирь, гвоздику. Готовое тесто раскатывают в пласт толщиной ок. 1 мм и вырезают из теста различные фигурки или же формируют печенье вручную. Печенье выпекается 10-15 мин, после остывания его можно украсить пищевой глазурью.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 20 декабря 2015 года. |
Напишите отзыв о статье "Пипаркукас"
Отрывок, характеризующий Пипаркукас
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
