Пипин I (король Аквитании)

Пипин I Аквитанский Pépin I d'Aquitaine<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Денье Пипина I Аквитанского.</td></tr>
король Аквитании
август 814 — 13 декабря 838
Коронация:	август 817
Предшественник:	Людовик I Благочестивый
Преемник:	Пипин II
Рождение:	797(0797)
Смерть:	13 декабря 838(0838-12-13) Пуатье
Род:	Каролинги
Отец:	Людовик I Благочестивый
Мать:	Ирменгарда из Хеспенгау
Супруга:	Рингарда/Ингельтруда
Дети:	сыновья: Пипин II, Карл дочери: (?) Берта, (?) дочь

Пипин I (фр. Pépin, 797 — 13 декабря 838, Пуатье) — король Аквитании с 814 года, второй сын императора Людовика I Благочестивого и Ирменгарды из Хеспенгау.

Пипин I — король Аквитании

Почти сразу же после получения престола Франкского государства, Людовик I Благочестивый в августе 814 года произвел своих старших сыновей в правители различных областей Империи, в том числе Пипин I стал наместником королевства Аквитания, которым, до того как стать императором, управлял сам Людовик I. В июле 817 года император Людовик официально закрепил разделение королевства, принятием на генеральном сейме в Ахене акта «О порядке в Империи» (Ordinatio imperii). Согласно ему, власть во Франкском государстве разделялась между Людовиком Благочестивым и его сыновьями: старший — Лотарь I — получал большую часть государства (в том числе Италию, Нейстрию, Австразию и многие германские области) и становился соправителем отца; Пипин I получал Аквитанию, Гасконь, Тулузскую марку, а также 4 графства: Каркассон в Септимании, Отён, Авалон и Невер в Бургундии; младший сын — Людовик II Немецкий — получал Баварию и Каринтию. Раздел обговаривался рядом условий, например, что владения младших сыновей императора Людовика, в случае их смерти, не будут переходить к их наследникам, а будут разделены между Лотарем I и оставшимся в живых братом. В августе этого же года Пипин I был коронован королём Аквитании и, вместе со своими советниками (среди которых были граф Тулузы Беренгер Мудрый и Эрмольд Нигелл), отправлен отцом в своё королевство.

Первая половина правления

Уже в 818 году против Пипина I поднял восстание герцог Гаскони Луп III Центулл и в 819 году королю Аквитании пришлось предпринять активные действия для подавления мятежа: Пипин с войском вторгнулся в Гасконь, дойдя до Кастильоне-сюр-Дордонь. По его приказу графы Беренгарий Тулузский и Гверин Провансский продолжили военные действия, во время которых Луп III был пленен и отправлен в изгнание. Новым герцогом Гаскони был поставлен Аснар I Санчес, но в западной Гаскони последние анти—франкские выступления прекратились только в 820 году. Несмотря на подавление восстания, власть королей Франкского государства над Арагоном и Наваррой так и не была восстановлена.

Летом 822 года Пипин I участвовал в заседании генерального сейма в королевском пфальце Аттиньи, на котором император Людовик I Благочестивый публично покаялся за жестокость, проявленную по отношению к королю Бернарду Итальянскому и его сторонникам. В сентябре этого же года Пипин женился на Рингарде, дочери графа Мадрие Теодеберта.

В 824 году Пипин Аквитанский, в свите императора Людовика I, вместе со своим братом Людовиком Баварским, принял участие в успешном походе в Бретань, против поднявшего мятеж графа Вимарка (описание этого похода и роли в нём Пипина сохранилось в поэме Эрмольда Нигелла «Прославление Людовика»).

В 828 году император Людовик I Благочестивый направил короля Италии Лотаря I во главе большого войска в Испанскую марку. По пути Лотарь соединился с войском Пипина I для отражения возможного вторжения мусульман, но нападения так и не последовало. Между тем в Гаскони вспыхнули новые беспорядки, которые с различной интенсивностью продолжались до самого конца правления Пипина.

Смута 830—834 годов

В 830 году император Людовик начал поход против бретонцев. Пипин был обеспокоен тем, что война развернулась у самых границ его королевства. Вместо того чтобы идти со своей армией на помощь отцу, он поднял мятеж, и через Орлеан двинулся на Париж. Императорские войска перешли на его сторону. Его старший брат Лотарь принял сторону Пипина и объявил, что будет защищать тот раздел земель, который был установлен в 817 году. Другой брат, Людовик Немецкий, находившийся при своём отце, тайно бежал из его лагеря и также присоединился к Пипину. Не имевший достаточной армии император Людовик решил покориться. Между тем Пипин узнал, что Юдифь скрывается неподалеку от Компьена в одном из монастырей. Императрицу привезли в лагерь и предложили на выбор — или сделаться монахиней или внушить мысль о пострижении самому императору. С этими предложениями императрица была препровождена в стан к своему супругу. Людовик отвечал, что он не может решиться на пострижение без согласия вельмож и епископов обеих сторон. После того как императрица возвратилась с этим ответом к Пипину, её отослали в Пуатье, и постригли в монастыре святой Родегонды. После этого Пипин созвал в Компьене съезд вельмож, который лишил императора Людовика его верховной власти и передал её Лотарю. Последний, впрочем, удержался на престоле совсем недолго. На съезде в Нимвеген Людовик Немецкий и Пипин, недовольные положением старшего брата, вступились за отца. Опираясь на эту поддержку, приверженцы старого императора получили перевес над его противниками. Съезд единогласно решил возвратить Людовику всю прежнюю власть и отдать ему жену. Решение это стало полной неожиданностью для Лотаря, но он не решился на войну с отцом и братьями. Прежний порядок был восстановлен, а Юдифь с большими почестями доставлена из монастыря.

В 831 году император Людовик произвел новый раздел империи, выделив королевство для сына от второго брака, Карла. Первым проявил своё недовольство этим решением Пипин, чувствовавший более других подозрительное нерасположение отца и ненависть мачехи. В октябре 831 года он отказался приехать в Тионвиль на очередной съезд. Людовик внешне отнесся к этому спокойно, но два месяца спустя, когда Пипин приехал в Ахен, его задержали и отдали под стражу. Он бежал ночью с несколькими спутниками и вернулся в своё королевство. В сентябре 832 года орлеанский съезд лишил Пипина королевского титула, Аквитанию Людовик передал Карлу. Пипина схватили и вместе с семьей отправили в Трир. Он, однако, опять сумел бежать, вернулся в Аквитанию и поднял здесь новое восстание. Его поддержал и Людовик Немецкий. Из-за начавшейся зимы Людовик не мог подавить мятеж в самом его начале. Зимой Пипина поддержали Лотарь и папа Григорий IV. Весной 833 года Лотарь перешёл через Альпы и соединился с Пипином и Людовиком Немецким неподалеку от Кольмара на равнине, называвшейся Красным полем. В июне привёл туда свои войска Людовик Благочестивый, но вместо того, чтобы немедленно начать сражение, начал с сыновьями переговоры. Эта отсрочка погубила его дело. Сыновья, начав для виду совещаться о мире, более старались о том, чтобы обратить на свою сторону тех вельмож, которые остались верны императору. Пользуясь поддержкой папы, а также всеобщим нерасположением к Юдифи, они очень быстро преуспели в своём деле. Один за другим вельможи стали покидать Людовика и переходить в лагерь его сыновей. Прошло всего несколько дней, и император остался без своей армии — его окружала лишь горстка воинов и несколько епископов. 29 июня император с женой, младшим сыном и небольшой, свитой приехал в лагерь сыновей и отдался в их руки. Юдифь была отправлена за Альпы и заключена в Тортоне. Людовика отправили в Суассон и держали под стражей в монастыре святого Медарда, а Карла отвезли в аббатство Прюм.

Но вскоре Пипин и Людовик Немецкий, недовольные поведением старшего брата Лотаря, поссорились с ним и перешли на сторону отца. 1 марта 834 года император Людовик был освобожден из заточения и помирился с младшими сыновьями. Пипин был восстановлен в прежнем статусе короля Аквитании.

Последние годы правления

После прекращения смуты, Пипин I вернулся в Аквитанию и занялся управлением своим королевством.

Продолжала оставаться напряженной ситуация в Гаскони. Беспорядки ещё более усилились во время войны в Франкском государстве между императором Людовиком Благочестивым и его сыновьями и в 836 году переросли в открытое восстание. При его подавлении погиб герцог Гаскони Аснар Санчес и новым герцогом, несмотря на возражения Пипина, был поставлен брат погибшего, Санчо II, отношения с которым у короля Аквитании были почти враждебными.

Несмотря на поддержку, которую Пипин I оказал своему отцу в борьбе с Лотарем I, Людовик I Благочестивый не оставил намерений наделить своего младшего сына, Карла, достойным наделом, в первую очередь за счет владений короля Аквитании. На генеральном сейме в Ахене в 837 году, в присутствии Пипина и Людовика Баварского, состоялась церемония опоясывания Карла мечом (знак достижения им совершеннолетия) и здесь же император объявил о создании нового герцогства — Нейстрии, в которое вошли ряд территорий к северу от Луары, ранее принадлежавшие Пипину. Правителем герцогства был назначен Карл. Вся местная знать присягнула ему как своему новому сюзерену. В 838 году от Аквитанского королевства в пользу Герцогства Нейстрия были отделены ещё несколько областей. При этом ничего не известно о том, чтобы Пипин I выказывал недовольство действиями Людовика I по уменьшению своих владений.

13 декабря 838 года Пипин I неожиданно умер и был похоронен в Пуатье, в соборе Сен-Круа на территории монастыря Святой Радегунды.

Во время своего правления Пипин I проявил себя как сторонник образованности и покровитель Церкви (хотя с последней у него и были трения в последние годы жизни). Лицом, долгие годы приближенным к королю Аквитании, был поэт Эрмольд Нигелл, а епископ Орлеана Иона посвятил Пипину своё сочинение «О королевской власти» (De institutione regia).

Брак и дети

• Жена: (с сентября 822 года) Рингарда/Ингельтруда, дочь Теодеберта, графа Мадри
  • Пипин II (ок.823 — после 864), король Аквитании в 838—852
  • Карл (825/830 — 4 июня 863), архиепископ Майнца с 856
  • (?) Берта (ум. в 874); муж: Жерар I (ум. 25 июня 841), граф Оверни
  • (?) дочь; муж: Ратье (ум. 25 июня 841), граф Лиможа

Предки Пипина I Аквитанского

16. Карл Мартелл, майордом франков               8. Пипин III Короткий, король франков                       17. Ротруда де Треве               4. Карл Великий, император Запада                             18. Хариберт, граф Лаона               9. Бертрада Лаонская                       19. Гизела Аквитанская               2. Людовик I Благочестивый, император Запада                                   20. Агилуф из Винцгау               10. Герольд I, граф Винцгау                       21. неизвестно               5. Хильдегарда из Винцгау                             22. Хнаби, герцог Алеманнский               11. Эмма Алеманнская                       23. Эрсуинда Саксонская               1. Пипин I, король Аквитании                                         24. Синграмм из Меца               12. неизвестно                       25. Ландрада из Хеспенгау               6. Инграмм, граф в Хеспенгау                             26. неизвестно               13. неизвестно                       27. неизвестно               3. Ирменгарда из Хеспенгау                                   28. неизвестно               14. неизвестно                       29. неизвестно               7. Ротруда                             30. неизвестно               15. неизвестно                       31. неизвестно

Библиография

1. Collins, Roger. «Pippin I and the Kingdom of Aquitaine.» Charlemagne’s Heir: New Perspectives on the Reign of Louis the Pious, edd. P. Godman and Roger Collins. Oxford: Oxford University Press, 1990. Reprinted in Law, Culture and Regionalism in Early Medieval Spain. Variorum, 1992. ISBN 0-86078-308-1.
2. Тейс Л. Наследие Каролингов // Новая история средневековой Франции. — М.: Скарабей, 1993. — Т. 2. — ISBN 5-86507-043-6.

Ссылки

• Пипин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/karolinger_aquitanische_linie/pippin_1_frankenkoenig_838.html genealogie-mittelalter.de mit dem Artikel aus dem Lexikon des Mittelalters] (нем.)
• [fmg.ac/Projects/MedLands/AQUITAINE.htm#PippinIAquitaine Сайт Foundation for Medieval: короли Аквитании] (англ.)

Отрывок, характеризующий Пипин I (король Аквитании)

Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.