Пирамида Хеопса

Пирамида Хеопса
Пирамида Хеопса Египетское название Achet-Chufu 3ḫt ḫwfw «Горизонт Хуфу» Данные Месторасположение Гиза Заказчик фараон Хеопс (Χέωψ или Σοῦφις) Время строительства IV династия (~2560 до ~2540  до н. э.) Тип Пирамида Размер основания 230 м Высота (первоначально) 146,60 м Высота (сегодня) 138,75 м Наклон 51° 50' Культовая пирамида нет Пирамиды цариц 3

Пирами́да Хео́пса (Хуфу), Великая пирамида Гизы — крупнейшая из египетских пирамид, единственное из «Семи чудес света», сохранившееся до наших дней.

Пирамида Хеопса входит в комплекс самых крупных египетских пирамид, расположенных на плато Гиза. Это — пирамиды Хеопса (Хуфу), Хефрена (Хафра) и Микерина (Менкаура). Архитектором Великой пирамиды считается Хемион, визирь и племянник Хеопса. Он также носил титул «Управляющий всеми стройками фараона». Более трёх тысяч лет (до постройки кафедрального собора в Линкольне, Англия, около 1300 года) пирамида являлась самой высокой постройкой на Земле.

Предполагается, что строительство, продолжавшееся двадцать лет, закончилось около 2540 года до н. э. Существующие методы датирования времени начала строительства пирамиды делятся на исторические, астрономические и радиоуглеродные. В Египте официально установлена и празднуется дата начала строительства пирамиды Хеопса — 23 августа 2560 года до н. э. Данная дата получена с использованием астрономического метода Кейт Спенс (Университет в Кембридже). Однако не стоит считать эту дату истинным историческим событием, так как её метод и полученные с его помощью даты подвергались критике многих египтологов. Существующие три других метода датирования дают разные даты — Стивена Хака (Университет Небраска) 2720 до н. э., Джуана Антонио Бельмонте (Университет астрофизики в Канарисе) 2577 до н. э. и Поллукса (Университет Баумана) 2708 до н. э. Радиоуглеродный метод даёт диапазон от 2680 до н. э. до 2850 до н. э. Поэтому установленному «дню рождения» пирамиды нет никаких серьёзных подтверждений, так как египтологи не могут сойтись в том, в каком именно году началось строительство.

Статистические данные

• Высота (сегодня): ≈ 138,75 м
• Угол наклона боковой грани (сейчас): 51° 50'
• Длина бокового ребра (изначально): 230,33 м (по подсчётам) или около 440 королевских локтей
• Длина бокового ребра (сейчас): около 225 м
• Длина сторон основания пирамиды: юг — 230,454 м; север — 230,253 м; запад — 230,357 м; восток — 230,394 м
• Площадь основания (изначально): ≈ 53 000 м² (5,3 га)
• Площадь боковой поверхности пирамиды (изначально): ≈ 85 500 м²
• Периметр основания: 922 м
• Общий объём пирамиды без вычета полостей внутри пирамиды (изначально): ≈ 2,58 млн м³
• Общий объём пирамиды за вычетом всех известных полостей (изначально): 2,50 млн м³
• Средний объём каменных блоков: 1,147 м³
• Средняя масса каменных блоков: 2,5 т
• Самый тяжёлый каменный блок: около 35 т — расположен над входом в «Камеру царя».
• Количество блоков усреднённого объёма не превышает 1,65 млн (2,50 млн м³ — 0,6 млн м³ скального основания внутри пирамиды = 1,9 млн м³/1,147 м³ = 1,65 млн блоков указанного объёма физически может поместиться в пирамиде, без учёта объёма раствора в межблочных швах); отнесение к 20-летнему сроку строительства * 300 рабочих дней в году * 10 рабочих часов в день * 60 минут в часе приводит к скорости укладки (и доставки к месту строительства) — около блока в две минуты.
• По подсчётам, общий вес пирамиды - около 4 млн тонн (1,65 млн блоков х 2,5 тонн)
• Основание пирамиды покоится на природном скальном возвышении высотой в центре около 12—14 м и занимает, по последним данным, минимум 23 % от первоначального объёма пирамиды

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

О пирамиде

Пирамида называется «Ахет-Хуфу» — «Горизонт Хуфу» (или более точно «Относящийся к небосклону — (это) Хуфу»). Состоит из блоков известняка и гранита. Она была построена на естественном известняковом холме. После того, как пирамида лишилась нескольких слоёв облицовки, этот холм частично просматривается на восточной, северной и южной сторонах пирамиды. Несмотря на то, что пирамида Хеопса — самая высокая и самая объёмная из всех египетских пирамид, всё же фараон Снофру построил пирамиды в Мейдуме и в Дахшуте (Ломаная пирамида и Розовая пирамида), общая масса которых оценивается в 8,4 млн тонн.

Первоначально пирамида была облицована более твёрдым, чем основные блоки, белым известняком. Верх пирамиды венчал позолоченный камень — пирамидион (др. егип. — «Бенбен»). Облицовка сияла на солнце персиковым цветом, словно «сияющее чудо, которому сам бог Солнца Ра, казалось, отдал все свои лучи». В 1168 году арабы разграбили и сожгли Каир. Жители Каира сняли облицовку с пирамиды для того, чтобы построить новые дома.

Структура пирамиды

Вход в пирамиду находится на высоте 15,63 метров на северной стороне. Вход образуют каменные плиты, уложенные в виде арки, но это структура, которая была внутри пирамиды - истинный вход не сохранился. Истинный вход в пирамиду, вероятнее всего, был закрыт каменной пробкой. Описание такой пробки можно найти у Страбона, также облик её можно представить, исходя из сохранившейся плиты, закрывавшей верхний вход в Ломанную пирамиду Снофру, отца Хеопса. Сегодня туристы попадают внутрь пирамиды через 17-метровый пролом, который сделал в 820 году багдадский халиф Абдуллах аль-Мамун на 10 метров ниже. Он надеялся найти там несметные сокровища фараона, но обнаружил там только слой пыли толщиной в пол-локтя.

Внутри пирамиды Хеопса находятся три погребальные камеры, расположенные одна над другой.

Погребальная «яма»

Нисходящий коридор длиной в 105 м, идущий под наклоном 26° 26’46, приводит к горизонтальному коридору длиной 8,9 м, ведущему к камере 5. Расположенная ниже уровня земли в скальном известняковом основании, она осталась незавершённой. Размеры камеры 14×8,1 м, она вытянута с востока на запад. Высота достигает 3,5 м, потолок имеет крупную трещину. У южной стены камеры имеется колодец глубиной около 3 м, от которого в южном направлении на 16 м тянется узкий лаз (0,7×0,7 м в сечении), заканчивающийся тупиком. Инженеры Джон Перринг (John Shae Perring) и Говард Уайз (Richard William Howard Vyse) в начале XIX века расчистили в камере пол и вырыли колодец глубиной 11,6 м, в котором они надеялись обнаружить скрытую погребальную комнату. Они основывались на свидетельствах Геродота, утверждавшего, что тело Хеопса находится на острове, окружённом каналом в скрытой подземной камере. Их раскопки ни к чему не привели. Поздние исследования показали, что камера была брошена незавершённой, а погребальные камеры было решено устроить в центре самой пирамиды.

Несколько фотографий, сделанных в 1910 году

• 27 edgar.jpg

  Интерьер

• 28 edgar.jpg

  Интерьер

• 35 edgar.jpg

  Интерьер

• 29 edgar.jpg

  Интерьер

• 30 edgar.jpg

  Интерьер

• 33 edgar.jpg

  Интерьер

• 32 edgar.jpg

  Интерьер

Восходящий коридор и Палаты царицы

От первой трети нисходящего прохода (через 18 м от главного входа) вверх под тем же углом 26,5° идёт на юг восходящий проход (6) длиной около 40 м, оканчивающийся в нижней части Большой галереи (9).

В своём начале восходящий проход содержит 3 большие кубические гранитные «пробки», которые снаружи, из нисходящего прохода, были замаскированы блоком известняка, выпавшим при работах аль-Мамуна. Таким образом, предыдущие примерно 3 тысячи лет считалось, что в Большой пирамиде нет иных помещений, кроме нисходящего прохода и подземной камеры. Аль-Мамуну не удалось пробить эти пробки и он просто выдолбил в более мягком известняке обход справа от них. Этот проход используется до сих пор. По поводу пробок существует две основные теории, одна из них основывается на том, что восходящий проход имеет пробки, установленные в начале строительства и, таким образом, этот проход был запечатан ими с самого начала. Вторая утверждает, что имеющееся ныне сужение стен вызвано землетрясением, а пробки находились до этого в пределах Большой галереи и были использованы для запечатывания прохода только после похорон фараона.

Важной загадкой этого участка восходящего прохода является то, что в месте, где сейчас расположены пробки, в полноразмерной, хотя и укороченной модели ходов пирамиды — так называемые коридорах испытаний к северу от Большой пирамиды, — имеется стык не двух, а сразу трёх коридоров, третьим из которых является вертикальный туннель. Поскольку пробки до сих пор никто не смог сдвинуть с места, вопрос, есть ли над ними вертикальный лаз, остаётся открытым.

В середине восходящего прохода конструкция стен имеет особенность: в трёх местах установлены так называемые «рамочные камни» — то есть квадратный по всей длине проход пронзает насквозь три монолита. Назначение этих камней неизвестно. В районе рамочных камней стены прохода имеют несколько небольших ниш.

Во вторую погребальную камеру от нижней части Большой галереи ведёт в южном направлении горизонтальный коридор длиной 35 м и высотой 1,75 м. Стены этого горизонтального коридора сложены из очень крупных блоков известняка, на которые нанесены фальшивые "швы", имитирующие кладку из блоков меньшего размера. За западной стеной прохода имеются полости, заполненные песком. Вторую камеру традиционно называют «Камерой царицы», хотя по обряду жён фараонов хоронили в отдельных маленьких пирамидах. «Камера царицы», облицованная известняком, имеет 5,74 метра с востока на запад и 5,23 метра с севера на юг; её максимальная высота 6,22 метра. В восточной стене камеры имеется высокая ниша.

• Chambre-reine-kheops.jpg

  Чертёж Палаты царицы (7)

• Reine-niche.jpg

  Ниша в стене Палаты царицы

• 19 edgar.jpg

  Коридор у входа в зал царицы (1910)

• 20 edgar.jpg

  Вход в камеру царицы (1910)

• 21 edgar.jpg

  Ниша в камере царицы (1910)

• 22 edgar.jpg

  Вентиляционный канал в камере царицы (1910)

• 45 edgar.jpg

  Коридор в восходящий туннель (12)

• 46 edgar.jpg

  Гранитная пробка (1910)

• Blocs-bouchons2.jpg

  Коридор в восходящий туннель (слева — закрывающие блоки)

Грот, Большая галерея и Палаты Фараона

Ещё одно ответвление от нижней части Большой галереи — узкая почти вертикальная шахта высотой около 60 м, ведущая к нижней части нисходящего прохода. Существует предположение, что она была предназначена для эвакуации рабочих или жрецов, завершавших «запечатывание» основного прохода к «Камере царя». Примерно посередине её находится небольшое, вероятнее всего, естественное расширение — «Грот» (Grotto) неправильной формы, в котором от силы могли бы поместиться несколько человек. Грот (12) расположен на «стыке» каменной кладки пирамиды и небольшого, высотой около 9 метров, холма на известняковом плато, лежащего в основании Большой Пирамиды. Стены Грота частично укреплены древней каменной кладкой, и, поскольку отдельные её камни слишком велики, существует предположение, что Грот существовал на плато Гиза как самостоятельное сооружение ещё задолго до строительства пирамид, а сама эвакуационная шахта строилась с учётом местонахождения Грота. Однако, с учётом того, что шахта именно долбилась в уже уложенной кладке, а не выкладывалась, о чём говорит её неправильное круглое сечение, встаёт вопрос о том, как строителям удалось точно выйти на Грот.

Большая галерея продолжает восходящий проход. Её высота 8,53 м, это прямоугольный в сечении, с немного сужающимися кверху (т. н. «ложный свод») стенами, высокий наклонный туннель длиной 46,6 м. Посередине Большой галереи почти по всей длине идёт правильное в сечении квадратное углубление размерами шириной 1 метр и глубиной 60 см, а на обоих боковых выступах имеется 27 пар углублений неясного предназначения. Углубление заканчивается т. н. «Большой ступенькой» — высоким горизонтальным выступом, площадкой 1×2 метра в конце Большой галереи, непосредственно перед лазом в «прихожую» — Предкамеру. Площадка имеет пару аналогичных углублениям рампы, углублений по углам у стены (28-я и последняя пара углублений БГ). Через «прихожую» лаз ведёт в облицованную чёрным гранитом погребальную «Камеру царя», где размещён пустой гранитный саркофаг. Крышка саркофага отсутствует. Вентиляционные шахты имеют устья в "Камере царя" на южной и северной стенах на высоте примерно метра от уровня пола. Устье южной вентшахты сильно повреждено, северная предстает неповрежденной. Пол, потолок, стены камеры не имеют никаких украшений либо отверстий или элементов крепления чего-либо, относящихся к времени строительства пирамиды. Плиты потолка все лопнули вдоль южной стены и не падают внутрь помещения лишь за счет прижима весом вышележащих блоков.

Над «Камерой царя» находятся обнаруженные в XIX веке пять разгрузочных полостей общей высотой 17 м, между которыми лежат монолитные гранитные плиты толщиной около 2 м, а выше — двускатное перекрытие из известняка. Считается, что их назначение — распределять вес вышележащих слоёв пирамиды (около миллиона тонн), чтобы защитить от давления «Камеру царя». В этих пустотах обнаружены граффити, оставленные, вероятно, рабочими.

• 39 edgar.jpg

  Интерьер Грота (1910)

• 38 edgar.jpg

  Чертеж грота (1910)

• 10 edgar.jpg

  Чертеж соединения Грота с Большой галереей (1910)

• 11 edgar.jpg

  Чертеж соединения Грота с Большой галереей (1910)

• 14 edgar.jpg

  Вход в туннель (1910)

• 15 edgar.jpg

  Вход в туннель (1910)

• Embranchement-grande-galerie.jpg

  Вид Большой галереи от входа в помещение

• Grande-galerie.jpg

  Большая галерея

• 18 edgar.jpg

  Большая галерея (1910)

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  «Большая ступенька»

• Kheops-chambre-roi.jpg

  Чертеж Камеры фараона

• Chambre-roi-grande-pyramide.jpg

  Камера фараона

• 08 edgar.jpg

  Камера фараона (1910)

• 06 edgar.jpg

  Интерьер вестибюля перед камерой царя (1910)

• 07 edgar.jpg

  Канал "вентиляции" у южной стены комнаты царя (1910)

Вентиляционные каналы

От «Камеры царя» и «Камеры царицы» в северном и южном направлениях (сперва горизонтально, затем наклонно вверх) отходят так называемые «вентиляционные» каналы шириной 20—25 см. При этом каналы «Камеры царя», известные ещё с XVII века, сквозные, они открыты и снизу и сверху (на гранях пирамиды), тогда как нижние концы каналов «Камеры царицы» отделяет от поверхности стены около 13 см, они были обнаружены при простукивании в 1872 году. Верхние концы этих каналов не доходят до поверхности примерно 12 метров. Верхние концы каналов «Камеры царицы» закрыты каменными «Дверками Гантенбринка», каждая с двумя медными ручками. Медные ручки были опечатаны гипсовыми печатями (не сохранились, но остались следы). В южной вентшахте «дверца» обнаружена в 1993 году с помощью телеуправляемого робота «Упуаут II»; изгиб северной шахты не позволил обнаружить в ней такую же «дверцу» этим роботом. В 2002 году с помощью новой модификации робота в южной «дверце» было пробурено отверстие, но за ней обнаружилась небольшая полость длиной в 18 сантиметров и ещё одна каменная «дверца». Что находится дальше, пока неизвестно. Этот робот подтвердил наличие аналогичной «дверцы» на конце северного канала, но её сверлить не стали. Новый робот в 2010 году смог просунуть в просверленное отверстие в южной «дверце» змеевидную телекамеру и обнаружил, что медные «ручки» с той стороны «дверцы» оформлены в виде аккуратных петель, а на полу «вентиляционной» шахты нанесены отдельные значки красной охрой. В настоящее время наиболее распространена версия, что предназначение «вентиляционных» каналов носило религиозный характер и связано с представлениями египтян о загробном путешествии души. А «дверца» на конце канала — это не что иное, как дверь в загробный мир. Именно поэтому она не выходит на поверхность пирамиды.

Угол наклона

Точно определить первоначальные параметры пирамиды не представляется возможным, поскольку её края и поверхности в настоящее время большей частью разобраны и уничтожены. Это затрудняет вычисление точного угла наклона. Кроме того, её симметрия сама по себе не является идеальной, так что при разных измерениях наблюдаются отклонения в цифрах.

В литературе по египтологии к одинаковым результатам в измерениях пришли Петер Яноши, Марк Ленер, Мирослав Вернер, Захи Хавасс, Альберто Сильотти, которые считают что длина сторон может составлять от 230,33 до 230,37 м. Зная длину стороны и угол при основании они вычислили высоту пирамиды — с 146,59 до 146,60 м. Наклон пирамиды составляет 51° 50', что соответствует секеду (древнеегипетской единице измерения наклона, которая определяется как отношение половины основания к высоте) в 5 1/2 ладоней. С учётом того, что в одном локте (кубите) 7 ладоней, получается, что при таком выбранном секеде удвоенное отношение основания к высоте равняется 22/7, хорошо известное с древности приближение числа пи. Которое, судя по всему, получилось случайно, так как у других пирамид были выбраны другие значения для секеда.

Исследование геометрии Великой пирамиды не даёт однозначного ответа на вопрос о первоначальных пропорциях этого строения. Допускается, что египтяне имели представление о «Золотом сечении» и числе пи, которые были отражены в пропорциях пирамиды: так, соотношение высоты к половине периметра основания равняется 14/22 (высота = 280 локтей, а основание = 220 локтей, полупериметр основания = 2×220 локтей; 280/440 = 14/22). Впервые в мировой истории эти величины были использованы при строительстве пирамиды в Мейдуме. Однако для пирамид поздних эпох данные пропорции больше нигде не применялись, как, например некоторые имеют соотношения высоты к основанию, как 6/5 (Розовая пирамида), 4/3 (Пирамида Хефрена) или 7/5 (Ломаная пирамида).

Некоторые из теорий считают пирамиду астрономической обсерваторией. Утверждается, что коридоры пирамиды точно указывают в сторону «полярной звезды» того времени — Тубан, вентиляционные коридоры южной стороны — на звезду Сириус, а с северной стороны — на звезду Альнитак.

Вогнутость сторон

Когда солнце движется вокруг пирамиды, можно заметить неровность стен — вогнутость центральной части стен. Возможно, причиной этого является эрозия или повреждения в результате падения каменной облицовки. Возможно также, что это было специально сделано ещё во время строительства. Как замечают Вито Мараджольо (Vito Maragioglio) и Челесте Ринальди (Celeste Rinaldi), пирамида Микерина уже не имеет такой вогнутости сторон. I.E.S. Edwards объясняет эту особенность тем, что центральная часть каждой стороны со временем просто вдавилась внутрь от большой массы каменных блоков.

Как и в XVIII веке, когда было открыто это явление, сегодня по-прежнему нет удовлетворительного объяснения этой особенности архитектуры.

Лодки фараона

Вблизи пирамид было обнаружено семь ям с настоящими древнеегипетскими лодками, разобранными на части. Первое из этих судов, названных «Солнечные лодки» или «Солнечные ладьи», было обнаружено в 1954 году египетским архитектором Камалем эль-Маллахом и археологом Заки Нуром. Лодка была из кедра и не имела ни единого следа от гвоздей для крепления элементов. Лодка состояла из 1224 частей, их удалось смонтировать реставратору Ахмеду Юссефу Мустафе только в 1968 году.

Размеры лодки: длина — 43,3 м, ширина — 5,6 м, а осадка — 1,50 м.

На южной стороне пирамиды Хеопса открыт музей этой лодки.

• Kheops-boat-pit.JPG

  Одна из двух ям для Солнечных лодок. Восточная часть пирамиды

• Barque solaire-Decouverte2.jpg

  Место, где была обнаружена Солнечная лодка

• Cairo - Pharaons funeral ships museum outdoors.JPG

  Музей лодки на южной стороне пирамиды

• Gizeh Sonnenbarke BW 2.jpg

  Солнечная лодка Хеопса, обнаруженная неподалёку от пирамиды в 1954 г.

Пирамиды цариц Хеопса

• Pyramides reines Khéops.JPG

  Три пирамиды цариц. Слева направо: Hetepheres (G1a), Meritetis (G1b), Henutsen (G1c)

• Queen Pyramid of Hetepheres (G1a).jpg

  Пирамида царицы Хетепхерес (G1a)

• Meritetis-pyramide.jpg

  Пирамида царицы Meritites (G1b)

• Queen Pyramid of Henutsen (G1c).jpg

  Пирамида царицы Henutsen (G1c)

• Satellite Pyramid G1d.jpg

  Остатки алтаря пирамид (G1d)

• Pyramide Henoutsen 01.JPG

  Спуск к погребальной камере Henoutsen

• Pyramide Henoutsen 02.JPG

  Погребальная камера Henoutsen

Литература

• Ионина Н. А. 100 великих чудес света. — Москва., 1999.
• Войтех Замаровский. Их величества пирамиды. — Москва., 1986.

См. также

• Пирамида Хефрена
• Пирамида Микерина
• Список самых высоких зданий и сооружений мира

Ссылки

• [istorya.ru/articles/heops.php Постройка пирамиды Хеопса (26 век до н. э.)]
• [www.khufu.dk/article/dimensions-outer.htm Dimensions of Pyramid of Khufu (Cheops)]  (англ.)
• [archive.org/details/cu31924012038927 The pyramids and temples of Gizeh (1883)]  (англ.)
• [hal.archives-ouvertes.fr/docs/00/31/95/86/PDF/PyramidsSR.pdf Geological and Geomorphological study of the original hill at the base of Fourth Dynasty Egyptian monuments]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Пирамида Хеопса

– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.