Пираты XX века

Пираты XX века
Жанр	боевик
Режиссёр	Борис Дуров
Автор сценария	Станислав Говорухин Борис Дуров
В главных ролях	Николай Еременко-младший Пётр Вельяминов Талгат Нигматулин Рейно Арен Дилором Камбарова Наталья Хорохорина Майя Эглите
Оператор	Александр Рыбин
Композитор	Евгений Геворгян
Кинокомпания	Киностудия имени М. Горького (Ялтинский филиал). Первое творческое объединение
Длительность	79 мин.
Страна	СССР СССР
Год	1979
IMDb	ID 0151987
Выход фильма «Пираты XX века»

К:Фильмы 1979 года

«Пира́ты XX ве́ка» — популярный советский фильм 1979 года режиссёра Бориса Дурова. Многие кинокритики называют его «первым советским кинобоевиком». Премьера состоялась в кинотеатрах 14 июля 1980 года. Лидер проката 1980 года — его посмотрели около 90 млн человек, а к 1990 году число посмотревших достигло примерно 120 миллионов. Самый кассовый (по посещаемости) за всю историю советского и российского кинопроката фильм. В нём впервые в советском фильме были отчётливо и внятно продемонстрированы приёмы карате.

Описание сюжета

Советское грузовое судно «Нежин» в заграничном порту, где-то на Филиппинах, получает большой груз опиума для фармакологической промышленности и направляется во Владивосток. По пути экипаж вылавливает в море человека по имени Салех, который рассказывает, что он спасся с грузового судна, на котором возник пожар. Вскоре «Нежин» находит неизвестное покинутое судно «Меркурий» (приблизительно в районе с координатами 08° с. ш. 138° в. д.8° с. ш. 138° в. д. / 8; 138   ) и капитан Иван Ильич направляет на него группу моряков. Тем временем Салех пробирается в радиорубку и, смертельно ранив радиста, выводит радио­стан­цию из строя. Машина неизвестного судна «оживает», оно подходит к «Нежину» и берёт его на абордаж. После неравного боя с безоружными советскими моряками пираты захватывают судно, запирают выживших в каютах, перегружают опиум на своё судно и закладывают взрывчатку в трюм «Нежина», чтобы затопить его. Механику Сергею удаётся освободиться от пут и освободить остальных. Советские моряки тайком спускают шлюпку и скрываются за завесой огня и дыма, пока «Нежин» тонет. Течение относит шлюпку на юго-восток в сторону от судоходных путей. После скитаний по волнам одна из уцелевших девушек замечает на горизонте землю. Шлюпка пристаёт к берегу, но моряки обнаруживают в укромной бухте острова (7°18′ с. ш. 138°11′ в. д.7.300° с. ш. 138.183° в. д. / 7.300; 138.183   ) знакомое им пиратское судно. Моряки захватывают пирата по имени Ной, но его убивает местная девушка Маа, которая имеет свои с ним счёты (перед тем пираты, захватив остров, убили всех аборигенов-мужчин и насиловали женщин). Капитан считает, что утром пираты начнут обыскивать остров в поисках товарища, и решает захватить «Меркурий» ночью.

Оставив женщин в укромном гроте, команда захватывает судно. Однако пираты начинают поиски вечером и находят женщин. Наутро пираты на вельботе под белым флагом подходят к «Меркурию». Капитан пиратов показывает, что заложницы у них, как и лампа выходного каскада передатчика судовой радио­стан­ции, к тому же фарватер из залива знает он один. Главарь предлагает обменять судно на вельбот с припасами, компас, карту и заложниц. Наш капитан не соглашается. Советские моряки вскрывают потайной сейф, где находят карту фарватера и пиратскую казну, однако в это время пиратский водолаз вытравливает минрепы подводных мин, заставляя их всплыть и перегородить выход из бухты. Иван Ильич идёт на переговоры с главарём и договаривается насчёт обмена. Советские моряки уходят на вельботе, двигатель которого, как выясняется через короткое время, искусно испорчен пиратами. Сергей, пока боцман занимается починкой катера, возвращается на судно, прыгнув со скалы на борт, заставляет Салеха передать сигнал тревоги, захватывает машинное отделение и, разогнав машину, направляет «Меркурий» на скалы. После столкновения судна со скалой Сергей прыгает за борт и возвращается к своим. Советские моряки уходят на вельботе в море. С берега их взглядом провожает Маа.

В ролях

• Николай Еременко-младший — Сергей Сергеевич, «Дед», старший механик
• Пётр Вельяминов — Иван Ильич, капитан сухогруза «Нежин»
• Талгат Нигматулин — Салех
• Рейно Арен — капитан пиратов (озвучивание — Владимир Сошальский)
• Дилором Камбарова — Маа, островитянка
• Наталья Хорохорина — Маша, буфетчица
• Майя Эглите — Айна, судовой библиотекарь
• Тадеуш Касьянов — Матвеич, боцман
• Павел Ремезов — судовой врач
• Виктор Жиганов — Игорь Михайлович Стеценко, матрос
• Виктор Гордеев — Юра Микоша
• Георгий Мартиросян — Георгий Клюев
• Леонид Трутнев — радист
• Александр Беспалый — старший помощник
• Владимир Смирнов — замполит
• Нартай Бегалин — пират-пулемётчик
• Геннадий Четвериков — лысый пират Хади (носил на шее тёмные очки)
• Игорь Класс — Иоахим Иоганес Швейгерт, он же Рольф Шнайдер, он же Курт Виннер, пират («я не бью женщин»)
• Владимир Епископосян — бородатый пират («дай руку, Ной»)
• Лагтимер Дзитиев — пират
• Игорь Кашинцев — представитель западной фирмы, информатор пиратов — агент «Лотос».

В эпизодах

• Юрий Комаров
• Таттыбюбю Турсунбаева
• Олег Федулов
• Фархат Аминов
• Лола Бадалова
• В. Грец
• Н. Дёмин
• Владимир Жариков — кок
• Сергей Кучков
• В. Никитин
• Яхье Файзулаев
• Джигангир Шахмурадов

Озвучивание

• Рудольф Панков — перевод за кадром
• Алексей Сафонов
• Владимир Сошальский — роль капитана пиратов

Съёмочная группа

• Авторы сценария:
  • Станислав Говорухин
  • при участии: Бориса Дурова
• Режиссёр: Борис Дуров
• Главный Оператор: Александр Рыбин
• Главный Художник: Борис Комяков
• Композитор: Евгений Геворгян
• Звукооператор: Владимир Каплан
• Дирижёр: М. Нерсесян
• Режиссёр: В. Златоустовский
• Операторы: А. Сикорский, В. Ульянкин
• Монтаж: Р. Цегельницкой
• Грим: Е. Филипенко
• Костюмы Е. Медведевой
• Комбинированные съёмки:
  • оператор: Л. Акимов
  • художник: Ю. Миловский
• Консультанты: Л. Шунин, А. Казанков
• Редактор: В. Шерстюков
• Руководитель подводных работ: В. Карпичев
• Оператор подводных съемок: А. Рыбин
• Директора картины: Л. Грубман, И. Зуев

Звуковая дорожка

• Baccara «Love You Till I Die» — во время захвата пиратского судна (на палубе).
• The Beatles «Lady Madonna» — во время захвата пиратского судна (в каюте).

Съёмки фильма

Съёмки фильма проводились с апреля по август 1979 года на базе Ялтинского филиала киностудии имени Горького в трёх местах Крыма: в Новом Свете — Разбойничья бухта, Голубая бухта, Царский пляж; в Коктебеле (быв. Планерское); около посёлка Оленевка (мыс Тарханкут) — сквозной грот. В съёмках использовались теплоходы «Фатеж» и «Адмирал Лунин» (указано в титрах). Сцены в порту, где на теплоход «Нежин» грузят опиум, снимали в порту г. Жданова. Море за бортом теплохода, после его отплытия — Азовское море.

Техника и оружие

• В порту контейнер с опиумом везет седельный тягач марки Unic-FIAT. Партия таких тягачей была куплена в 70-х для работы в советских портах. Видны также несколько терминальных тягачей нидерландской фирмы Terberg, мимо которых проезжает автоколонна с опиумом.
• В фильме представлены образцы автоматического оружия военного и послевоенного времени, в частности, английский пистолет-пулемёт «СТЭН», пистолет-пулемёт Томпсона M1928A1 с неоригинальным магазином (предположительно от MP-40), американская винтовка M16 (вернее, STG-44, «загримированный» под М16), а также немецкий ручной пулемёт MG-34.

Выпуск на носителях

В СССР в 1980-е годы фильм выпущен на видеокассетах «Видеопрограммой Госкино СССР» в системе SECAM, со звуком Моно. В Постсоветской России фильм выпускался, с начала 1990-х годов, на лицензионных VHS, кинообъединением «Крупный план», в 1995—1999 гг. — совместно с компанией «Видеомир». Также, с середины 1990-х годов фильм выпускался на VHS студией «Союз Видео» и компанией «Видеопроект», с 2000 г. — «Дом Видео». Записывался со звуком Hi-Fi Stereo, и в системе PAL. В зарубежных странах в 1980-е и 1990-е фильм выпускался на VHS с дубляжами и субтитрами на разных языках.

В 2001 году фильм выпущен на DVD дистрибьютором «Russian Cinema Council» в России, СНГ, и других странах в системах PAL и NTSC.

Технические данные:

• Изображение: цветное, полноэкранный формат (16:9), PAL / NTSC
• Звуковые дорожки (дубляж): русский, английский (дубляж), французский (дубляж) и испанский (дубляж) в формате Dolby Digital 5.1
• Субтитры: русские, английские, французские, немецкие, голландские, испанские, итальянские, португальские, японские, иврит, шведские, китайские, арабские
• Языки меню: русский, английский, французский
• Дополнительно:
  • фильмографии
  • фотоальбом
  • интервью Бориса Дурова, Тадеуша Касьянова, Николая Ерёменко-младшего и Станислава Говорухина (с английскими, французскими, голландскими, испанскими и итальянскими субтитрами)

Награды

• 1980 — 13-й Всесоюзный кинофестиваль в Душанбе: почётный диплом жюри — фильму «Пираты XX века».

См. также

• Тайны мадам Вонг (1986)
• 22 минуты
• Гангстеры в океане
• Капитан Филлипс

Ссылки

• «Пираты XX века» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=4738 «Пираты XX века»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
• [www.moe.kpv.ru/view/text.shtml?14814 «Пиратов XX века» спас Брежнев]
• [www.sudarushka.su/index.php?aid=694 Наталья Харахорина: Я — жертва «Пиратов XX века»]
• [dcr.narod.ru/0007.html Кадры из кинофильма]
• [pesniretro.com/node/20 Фото и Инструментальная тема]

Отрывок, характеризующий Пираты XX века

– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него: